Магнолия императора - Лю Ляньцзы
Погода в этот день была даже лучше, чем в день отбора. В чистом темно-синем небе светило яркое солнце, но в отличие от летнего осеннее было не таким обжигающим. Оно приятно согревало и сияло подобно золоту.
Стоя у ворот Чжэньшунь, мы могли рассмотреть многочисленные дворцы императорских наложниц. Крыши с изогнутыми краями, покрытые двуцветной глазурью золотого и зеленого цвета, напоминали волны из золота. Солнечные лучи, отражаясь от их гладкой поверхности, слепили глаза. Все вокруг было пропитано атмосферой богатства и процветания.
Я разглядывала все это великолепие и думала: «Вот где я теперь буду жить». Отведя взгляд от изящных дворцов, я подняла глаза на синее небо. Там, в безоблачной выси, с громкими криками на юг летели дикие гуси.
За воротами Чжэньшунь нас ожидали евнухи в бордовых халатах и дворцовая охрана. Стражников было очень много, так как каждую наложницу надо было под охраной сопроводить до места, где она теперь будет жить. Пройдя через ворота, мы некоторое время шли по главной улице, а затем свернули на западную боковую дорогу. По обеим ее сторонам возвышался красный забор, напоминающий огромного дракона с красной чешуей, такого длинного, что не виднелось даже намека на кончик хвоста. По пути нам встречались самые разные дворцы: от совсем маленьких до огромных. Мы шли минут пятнадцать, когда мои сопровождающие наконец-то остановились, и я вместе с ними. На табличке, которая украшала вход, золотились всего три иероглифа «Дворец Танли».
Дворец Танли был одним из самых небольших дворцов среди тех, что были отведены для императорских наложниц. Он находился в юго-западном углу сада Шанлинь, в самом укромном месте, и представлял собой небольшой двор с двумя воротами. Пройдя через передний двор, можно было сразу попасть в главный павильон Инсиньтан, позади которого был разбит цветник. С западной и восточной сторон к залу Инсиньтан примыкали боковые флигели, а с юга – флигель Иньлюйсюань, в котором наложницы жили летом, спасаясь от утомительного зноя. Главное здание и боковые флигели были соединены с павильоном Иньлюйсюань крытыми галереями и образовывали сыхэюань[28]. Перед павильоном Инсиньтан росли две раскидистые яблони. И хотя сезон цветения давно прошел, они все равно радовали глаз усыпанными маленькими красными яблочками ветвями и сочной зеленой листвой. Перед галереей в больших чанах были посажены кусты османтуса, которые, скорее всего, преподнес в дар императору глава Юйчжоу. Все они обильно цвели. Среди зелени яркими желтыми пятнами выделялись пышные соцветия, от которых исходил опьяняющий аромат. Я почувствовала его еще издалека, и на душе стало немного веселее. Задний двор был засажен грушевыми деревьями. Весной они полностью покроются белыми цветами, как хлопьями снега, и сад наполнится чарующими запахами. Все-таки не просто так этот дворец назвали «Танли», что означало «грушевый». Считалось, что это чудесное место для жизни.
Когда я вошла во двор, я молча постояла пару минут, после чего окинула серьезным взглядом опустившихся на колени евнухов и служанок. Я слегка кивнула им и спросила:
– Этот османтус посадили недавно?
– Это приказ императрицы, – ответила мне служанка, которая почтительно поддерживала меня под руку. – Она приказала украсить дворцы прибывших наложниц цветущими кустами османтуса, чтобы отметить появление новых хозяек и создать радостное настроение.
«Радостное настроение – это хорошо, – подумала я. – Но не слишком ли это торжественно? Будто бы она хотела покрасоваться перед нами».
Я сделала вид, что на меня это не произвело никакого впечатления, и позволила слугам провести меня в главный зал.
Когда я вошла в Инсиньтан, то сразу же заметила деревянную платформу, закрытую от посторонних глаз красивой ширмой из сандалового дерева. Сама ширма была произведением искусства: на деревянной части были вырезаны сложные узоры, а на ткани вышиты яблоневые цветы. На платформе стояли трон с орнаментом в виде свернувшегося дракона, столик для благовоний, опахало, курительница и горизонтальная доска с надписью «занимайся добрыми деяниями и тренируй острый ум», которая была девизом правления императора Лунцина. Все эти вещи были оставлены здесь в память о том, что в этом месте когда-то принимали самого императора.
Я заняла место в главном зале, а по бокам от меня встали Лючжу и Хуаньби. Две младшие служанки тут же подали мне чай. Евнух, отвечающий за этот дворец, Кан Лухай, и старшая служанка дворца, Цуй Цзиньси, вышли на середину комнаты и поклонились в пол.
– Ваш преданный слуга, старший евнух дворца Танли, слуга седьмого ранга, Кан Лухай, приветствует вас, дама Вань. Желаю вам счастья и исполнения желаний, – поприветствовал меня евнух Кан.
– Старшая служанка дворца Танли, служанка седьмого ранга, Цуй Цзиньси, приветствует вас, госпожа, – вторила ему служанка Цуй. – Счастья вам и исполнения желаний.
Я с интересом разглядывала своих новых слуг. Евнуху Кану было чуть за тридцать, и можно было сразу сказать, что это очень умный и даже хитрый человек. Его глаза были в постоянном движении, от него ничего не могло укрыться. Служанке Цуй тоже было около тридцати. У нее было миловидное лицо со светлой кожей, на котором выделялись блестящие черные глаза. Она выглядела серьезной и степенной. Мне понравилось то, что я увидела.
Закончив с церемонией приветствия, старшие велели сделать то же самое остальным четырем евнухам и шести служанкам. Они склонились до земли и по очереди назвали свои имена. Все это время я пила чай из Луаня и молча рассматривала потолочную деревянную перегородку с искусно вырезанными узорами.
Я давно уже поняла, что молчание хозяина для слуг страшнее всего. Вот и сейчас слуги Танли стояли на коленях, низко склонив головы, и не смели даже шелохнуться. В наступившей тишине мы смогли бы расслышать даже звук упавшей иголки.
Я сделала еще пару глотков и только после этого с улыбкой велела слугам подняться.
Я специально не смотрела на них, делая вид, что меня сейчас больше всего занимает опустевшая фарфоровая пиала.
– Теперь вы все – мои люди. Если вы будете верно служить мне и не будете глупить, с вами все будет хорошо. Но… – я не спеша накрыла пиалу крышкой и окинула застывших слуг суровым взглядом, – вы должны помнить, что самая важная черта хорошего слуги – это верность хозяину. Если вы будете плохо обо мне заботиться или вздумаете обманывать меня, боюсь, что ваши шеи быстро освободятся от головы. Если же вы будете мне преданы, то и я вас не обижу.
Я заметила, что после моих слов на лицах слуг появился страх, и это было мне на
