Свора: Волчьей Тропой - Марк Адамов
— И правда, — подтвердил Клеп. Он успел разглядеть немало ярких шляпок среди редких рощиц Лемии, и каждая сулила, по меньшей мере, крайне болезненный понос. — А чем ты отравила Арачи? Он так покраснел, и мысли путались…
— Чёрным маком, — бросила Тална, будто объясняя пятилетке, что грязь есть не следует.
— Он же жутко ядовитый! — возмутился Клеп. — Я читал, что однажды гаальтцы подмешали его в хлеб и подменили запасы немфийцев. Целый отряд умер!
— Наверное, целое поле на это ушло, — Тална пожала плечами. — Если взять одну щепотку чёрного мака, чуть разбавить уксусом и залить брагой, усыпишь любого одним глотком. Двумя, если это кто-то очень упёртый и крупный, — она закусила губу в раздумьях. — Пятью, если это ваш Арачи.
Дело, конечно, было совсем не в крупности Арачи или его упёртости. Живогор, переживший преклонный для них возраст в двадцать лет, уже мало походил на человека. Во всяком случае, когда дело доходило до того, что попадало в их желудки.
— Думаю, ты недоговариваешь, — заключил Клеп. — Я читал-
— А я вот не читала, — Тална навалилась локтями на стол. — Но пробовала не раз.
Клеп проследил за её руками. Скрюченные и напряжённые, они лежали на столешнице и, кажется, под неё не ныряли. Вот только взгляд Талны постреливал туда, где поблёскивали остатки жира на багровых вяленых ломтях.
— Тебе правда не стоит так больше делать, — тихо сказал Клепсандар. — Не здесь. Не с нами.
Ведь не было иной причины, почему Нотонир не пожелал встретиться с Сюзереном.
— Ах, нашёл! — голос колдуна донёсся из-за двери будто в ответ его мыслям. — Фляга моя, ещё прохладная!
Тална прижала руки к груди. Арачи назвал бы её «мелковатой, как слива на яблоне».
— Зачем я здесь, а? — спросила она. — Хотите отомстить, да? Проучить?
Клеп удивлённо повёл бровями. За время пути об обиде едва вспоминал и сам Арачи, которого Тална обокрала. Своре повстречались всякие подлости куда страшнее. Если мстить каждому, сил на настоящие задания не останется.
— Ты здесь, потому что Нотонир что-то разглядел в тебе, — Клепсандар спешно вскинул руку, едва рот Талны открылся вновь, чтобы задать вполне очевидный вопрос. — Я не знаю, что это такое. Никто не знает, кроме него. Но Нотонир видит что-то, из-за чего цепляется за людей и оставляет их в Своре.
— И как, без ошибок?
Ответ от Клепа ускользал все полгода. Они с сестрой последними присоединились к отряду в ту редкую Луну, когда Йору согласился оставить свободную Лемию позади и оказался на берегах Коваранта. Тогда в Своре ещё был короткорослый южанин по имени Эвос. Бранился он так же часто как дышал, и большая часть ругани в те пару лун доставалась спутникам. Наверное, в нём и впрямь что-то было, но Свору Эвос таки покинул.
— Нотонир много чего знает, — только и сказал Клепсандар. — Не всё рассказывает, но правда знает. Хотя бы то, как мы можем быть полезны им с Йору. Арачи — живогор, а у Лаг Бо зрение такое, что он со скалы Вельхен в глаз коварантскому стеллату попадёт.
— А в тебе он чего разглядел? — с сомнением в глазах спросила Тална.
— Мою сестру.
Сойдя на берег возле проклятого Буравара, Висида обменяла все прихваченные с Кортиды украшения на посох. Один-единственный шест из крепчайшего дерева, изрезанный рунами, которые никто в Своре и опознать не смог. Нотонир назвал этот поступок отражением её «пламенного рвения», чтобы это ни значило.
Клеп завидовал, пусть и тихо, под покрывалом. Обломки своей жизни при дворе церата он поменял на стопку книг и ворох свитков.
— Ты опять скользишь по поверхности и забываешь прочитать то, что между строк, — хрустящий, как ломкая древесная кора, голос Нотонира раздался за спиной. — Что до тебя, Тална… Твоё рвение другое, не пламенное, — воровка поёжилась, когда колдун подошёл к столу. — Оно шипит и режет ноздри, как кислый яд. И ты далеко пойдёшь, если не придётся тебя убить.
* * *
— Чего, вас правда Сворой зовут? — немолодой мужчина по прозванию Сюзерен раздул щёки. Его седая борода ещё хранила последние росчерки чёрного. — Как собак. Странное имя.
— Как и твоё — для этих краёв, — подметил Йору, стараясь неотрывно смотреть в его карие глаза.
Необычным был и облик Сюзерена. Подобно Дограну, пришёл он явно с далёкого запада, который много веков назад обжили переселенцы со Старой Земли. До вольных степей и ущелий Лемии путь оттуда лежал почти через весь континент. Должно быть, столь сильна была его жажда свободы. Или же столь сильно он наследил в родном уголке Земель.
— В Лемии вообще мало чего обычного, — проговорил помощник Сюзерена по имени Голгот. — Взять хотя б нашу херотень…
— Подожди, Голгот, — Сюзерен ненадолго оторвал ладонь от стола, укрытого рябой скатертью. — Сначала выясним, что они нам подходят.
— Мастер, — осторожно встрял Догран. — Это те, кто Раздольцам мельницу вернул.
— Я это понял. Но у нас вопрос — как бы это сказать? Куда шире.
Йору окинул взглядом зал для приёмов в Ставке. Комнату, скорее: был он небольшим, и четверо из Своры едва помещались на расстеленном посередине ковре. Сам Сюзерен расположился за столом на возвышении в пару ступеней, рядом с ним сидел и Голгот. Догран и четверо дружинников растянулись вдоль голых каменных стен.
— Йору, верно? — переспросил Сюзерен, хоть по глубоким глазам было видно, что имя вожака он помнил. — Скажи, почему я должен отдать эту работу вашей Своре?
— Так, других желающих не видно, — ответил Йору.
Сколь много искателей приключений и наживы ни собиралось в Лемии, просторы её были такими, что целое войско бы затерялось. Земли, которые пытался собрать вокруг себя Сюзерен из одиноких вольниц — лишь клочок на юго-востоке, неподалёку от запретной границы бывшей Гонлии.
— Ну, этого знать вы не можете, — Сюзерен прищурился и принялся изучать тех, кто стоял за спиной Йору. — У меня есть дружина, которой я и так плачу. Чего б мне не послать их?
Йору заметил, как натянулись жилы в шее дружинника, что дежурил у стены слева.
— Предположу, что ты уже пытался, — сказал он. — И закончилось всё плохо.
Арачи рассмеялся, почти хрюкнул. Сюзерен скользнул по нему чуть обиженным взглядом и ответил:
— Ладно, мы ушли от главного вопроса. Я хочу знать, почему стоит работать с вами.
Висида подалась вперёд и гулко воткнула конец посоха в выцветший ковёр. Несколько символов зашлись жарким сиянием.
— Потому что, куда нас ни отправь, мы всегда возвращаемся, — уверенно промолвила коварантка. — С
