Пожиратель душ в Оксфорде - Нэнси Уоррен
– Нет, для начинающей это слишком сложно. Первым делом нужно обучиться самым основам, то есть квадрату. Вот когда с ним управитесь, можно переходить к джемперам.
Я огорчилась, но постаралась это скрыть.
– Хорошо.
– Начнем без схемы. Возьмите спицы, а я найду подходящую пряжу.
Я выбрала спицы среднего размера. Вскоре Эйлин вернулась с ярко-красным клубком. Увидев мои спицы, она покачала головой.
– Нет-нет, нужны куда большего размера. Крупные и толстые, чтобы вы хорошо поняли, как должна выглядеть каждая петля.
Женщина нашла удобные, по ее мнению, спицы и усадила меня на стул за кассовой стойкой.
– Вы умеете делать начальную петлю?
Я могла бы рассказать Эйлин, что вампиры чуть не плакали, пытаясь обучить меня данной петле, однако лишь покачала головой.
– Что ж, к этому вернемся позже.
Женщина взяла пряжу и спицы и сделала петлю так быстро, что я бы и пальцами щелкнуть не успела.
– А теперь набираем петли.
Я была неуклюжей, неумелой рукодельницей – к этому я уже привыкла. Однако Эйлин казалась самим воплощением терпения. Спустя какое-то время я набрала на спицу двадцать петель.
– Замечательно! – Женщина улыбнулась так лучезарно, словно я показала ей кашемировый палантин. – Свяжем первый ряд.
Она показала мне, как это сделать, и я медленно, с огромным усилием принялась за ряд. Под конец спицы начали скользить от пота и петли вышли косоватыми, но Эйлин снова меня похвалила.
– Первый ряд – всегда самый сложный. Второй будет легче.
Она оказалась права. Однако я все еще чувствовала себя неумехой, и у меня заболела шея от напряженной позы: я решила, что если не буду шевелиться, то не пропущу петлю. Не помогало! Но стоило мне издать несчастный, испуганный звук, как миссис Персиваль показывала, где я допустила ошибку и как ее исправить.
Рядом с ней мне было уютно и спокойно, как будто вернулась бабушка.
Понемногу стали приходить покупатели – как новые, так и завсегдатаи, которых я уже знала по имени. Я представила им новую помощницу. Эйлин настояла, чтобы я продолжила вязать – а она пока займется посетителями:
– Так вы сможете оценить мою работу.
Я кряхтела над третьим рядом, стараясь не затягивать петли слишком туго (как обычно у меня выходило), когда появилась новая покупательница и неуверенно оглядела магазин. Эйлин сразу же подошла к ней и сказала, что у нее красивый шарф. Женщине комплимент понравился, и они весело поболтали, а затем Эйлин спросила, не нужна ли ей помощь. Не успела я опомниться, как дама набрала множество клубков и схем, параллельно обсуждая с миссис Персиваль, что делать, если мальчик любит играть на улице и постоянно пачкает одежду.
Новая помощница без единого вопроса пробила все покупки и безупречно упаковала их. Я похвалила ее за то, что она быстро учится и отлично справляется в первый же день. Женщина просияла, даже порозовев от радости.
– Люси, милая, спасибо вам за добрые слова! Мне очень нравится снова работать в магазине рукоделия и общаться с замечательными людьми. Они приходят сюда с желанием превратить то, что лишь недавно было овечьей шерстью, в прекрасное произведение искусства. В нашем мире массового производства стоит больше ценить творчество.
Я об этом и не задумывалась. Более того, я считала свое заведение магазином товаров для хобби. Однако миссис Персиваль была права: сохранять эти традиции очень важно. От ее слов я даже слегка выпрямилась и испытала некую гордость за свою работу.
Через какое-то время я отпустила Эйлин на обеденный перерыв. Когда она вернулась, я спросила, не против ли она остаться в магазине одна примерно на час. Я сообщила ей, что беру с собой мобильный телефон, на который мне всегда можно позвонить, и пообещала не уходить далеко. Женщина согласилась, и я отправилась в квартиру – позвать маму пообедать в чайной «Бузина». Родители были заняты наверху, а еще пригласили небольшую группу аспирантов прийти вечером на собеседование.
Из-за кучи дел я не успевала пообщаться с сестрами Уотт – владелицами заведения – и поинтересоваться, как у них идут дела с тех пор, как убили жениха бедняжки Флоренс. А еще я знала, что мама захочет увидеться со старушками: она была знакома с ними с детства. Мама с радостью согласилась провести обеденный перерыв со мной в чайной. Мы оставили папу наедине с компьютером и направились в соседнее здание.
Я уже успела рассказать маме о случившейся трагедии. К сожалению, роман Флоренс и последующая смерть ее возлюбленного рассорили сестер. Одно время даже казалось, что они больше не смогут вместе управлять чайной. Мне хотелось узнать, пошли ли дела на лад.
Нас тепло встретила мисс Мэри Уотт. Ей было уже за восемьдесят, но живостью и трудолюбием она могла потягаться и с женщинами куда моложе. Она взяла маму за руки и вздохнула.
– Сьюзен! Я тебя лет пять не видела, а ты не повзрослела ни на день. Соболезную твоей утрате. Я постоянно скучаю по твоей маме.
Я уже привыкла к тому, что здесь, в Оксфорде, часто говорили о бабушке, но мама приехала лишь недавно. Она быстро заморгала и сказала:
– И я по ней тоскую. Особенно сейчас, приехав сюда. Рада видеть вас, Мэри. – Она огляделась по сторонам. – А Флоренс здесь?
Мэри поджала губы – как и всегда, когда возмущалась.
– Она на кухне. Поваров у нас сейчас нет, так что готовит одна Флоренс, а я заведую в зале.
Значит, сестры почти не виделись. Жаль – раньше они были близки! Мама сказала, что, пожалуй, зайдет к Флоренс на кухню перед уходом.
Мэри усадила нас за один из лучших столиков у окна, откуда открывался вид на оживленную Харрингтон-стрит. Заодно я могла приглядывать за дверью своего магазина и при большом потоке покупателей поспешить на помощь Эйлин. Однако я не думала, что на пряжу резко вырастет спрос, – и была права. Периодически кто-то заходил в магазин и выходил из него – как правило, с большими сумками. Наконец-то я наняла идеальную помощницу, да еще и начала осваивать вязание! Решение остаться в Оксфорде показалось мне как никогда верным.
Мама осмотрела чайную и мягко сказала:
– Тут ничего не меняется, не правда ли? Я не была здесь пять лет, и, честное слово, такое ощущение, будто даже цветы на столе те же самые.
В вазе стоял какой-то сорт маргариток и лаванда. Наверняка сестры Уотт собрали их в собственном саду. Я полностью понимала маму. Балочные потолки, кружевные скатерти, полки с антикварными чайниками – «Бузина» оставалась прежней.
– Я так рада, что ты пригласила меня сюда, Люси, – продолжила мама. – У меня не было и минутки, чтобы поговорить с тобой наедине.
Мама посмотрела на меня так же, как и всегда, когда мы общались с глазу на глаз. Я насторожилась. Ее взгляд напоминал мне тот, что был у Нюкты, когда она чуяла поблизости мышь. И я, словно несчастный грызун, поняла: одно неверное движение – и мне конец. Я любила маму, но порой она забывала, что я взрослый человек. Да и я тоже.
– Хорошо, что ты приехала, мам. Я по тебе так скучала!
Конечно, лучше, если бы она не привозила с собой проклятое зеркало. Однако я не стала его упоминать – мама все равно о нем не помнила. Теперь, передав мне артефакт (что стерлось у нее из памяти), она вела себя как обычно. Мама перестала выглядеть странно, чуть ли не одурманенно, и вновь была самой собой.
– Милая, надо
