Разведчик барона (СИ) - Глебов Макс Алексеевич
— Ты ему уже не поможешь, — киваю я на тело получившего пулю в затылок бандита. — Сейчас медленно его отпускаешь и делаешь пять шагов вправо. Потом ложишься на землю лицом вниз и кладешь руки на затылок.
Противник ошеломлен и деморализован. По крайней мере, так это выглядит на первый взгляд. Он даже начинает выполнять мой приказ, чуть наклоняясь, чтобы положить на землю своего подельника, и в этот момент чувство опасности вонзает мне в мозг раскаленный гвоздь.
Как в руке бандита оказывается револьвер, я не успеваю даже заметить, но мой организм рефлекторно реагирует на внезапно возникшую угрозу единственно верным образом — жмет на спусковой крючок автомата. Хороший стрелок, наверное, смог бы попасть в сжимающую револьвер руку противника, но по поводу своих стрелковых талантов я иллюзий не строю, так что пуля бьет бандита в грудь, отбрасывая его назад.
Увы, моему плану с захватом пленного реализоваться явно не суждено. Когда я подхожу к лежащему на спине врагу, он ещё жив и даже пытается что-то хрипеть, но добиться от него чего-то внятного уже невозможно, да и жить ему остаются считанные минуты.
Быстро проверяю тела, и стаскиваю их к месту закладки фугаса, но так, чтобы с тракта их видно не было. Бегу вдоль тянущихся от бомбы проводов и обнаруживаю место, откуда лихие люди планировали привести её в действие. Там уже установлена взрывная машинка, но провода к ней ещё не подключены. На всякий случай трачу ещё один патрон, разбивая пулей подрывное устройство. Трогать сам фугас я не рискую, но провода обрезаю в нескольких местах, сматываю пару изрядных кусков и забрасываю подальше в кусты. Возможно, я перестраховываюсь, вот только на кону жизни десятков людей, так что лишние пять минут на такое дело можно и пожертвовать.
Бегом возвращаюсь назад к привязанному в перелеске коню. Извлекаю из рюкзака баночку с краской, карандаш и бумагу. На нанесение знака на приметном дереве и организацию тайника уходит ещё минут двадцать, большинство из которых занимает написание записки с указанием точного места закладки фугаса. Надеюсь, у майора Горского найдутся специалисты по обезвреживанию таких устройств. На всякий случай указываю в записке, что бомба может быть с сюрпризом, подрывающим её при попытке извлечения. Вряд ли, конечно, бандиты стали заморачиваться с такими хитростями, но мало ли… В конце, для поддержания образа охотника за головами, прошу опознать тела убитых мной бандитов и в случае, если за их головы назначена награда, засвидетельствовать факт ликвидации.
Времени на нейтрализацию засады потеряно немало, и теперь мне нужно сильно торопиться. Забираю себе одного из коней лихих людей. Теперь я могу их периодически менять, поочередно давая им отдых и возможность скакать без всадника. Надеюсь, что это увеличит скорость моего продвижения к цели.
Ещё один дозор лихих людей встречается мне уже почти в темноте, когда до Александровки остается всего километров десять. На этот раз наблюдателей двое, и, вопреки моим опасениям, ещё одного фугаса здесь нет. Ночь — мое время, так что этот пост мне удается ликвидировать довольно быстро. На этот раз одного из противников даже получается взять живым, но толку с него оказывается немного, он почти ничего не знает, за исключением того, что атака на Александровку запланирована на эту ночь. Что ж, теперь я хотя бы точно знаю, что спешил не зря. А ещё я узнаю кличку главаря бандитов. Лихие люди называют его Скромом.
Захваченному бандиту, которому за информацию была обещана жизнь, достается по голове рукояткой револьвера, после чего я привязываю его к дереву, растущему прямо на обочине тракта. Головной дозор отряда стражников просто не сможет его не заметить. Тело второго дозорного я кладу рядом с привязанным пленным и засовываю в карман его куртки записку для майора Горского. Её содержание похоже на концовку моего предыдущего сообщения, я всё еще честно отыгрываю роль охотника за головами.
Продолжаю движение в максимально возможном темпе, и километров через пять понимаю, что всё-таки опоздал к началу главных событий этой ночи. Впереди над горизонтом отчетливо различается зарево пожара, а вскоре становятся слышны и звуки выстрелов. Иногда доносятся резкие хлопки взрывов. Видимо, дополнительные боеприпасы к миномету у лихих людей всё же нашлись.
Местность вокруг Александровки я помню хорошо и знаю холм, с которого открывается неплохой вид на деревню. Надеюсь, что он позволит мне хотя бы приблизительно оценить обстановку. Я ведь одиночка, а не отряд хорошо вооруженной баронской стражи, усиленный армейскими минометчиками. Бросаться в лобовую атаку, рассчитывая на эффект внезапности и огневую мощь — это не ко мне.
Коней оставляю у подножия возвышенности, а сам поднимаюсь на холм. Для лучшего обзора приходится влезть на довольно высокую сосну, изрядно перепачкавшись в смоле. Нельзя сказать, что Александровка вся охвачена пожарами, но несколько домов пылают уже так, что потушить их вряд ли получится, даже если бой прекратится прямо сейчас, а он явно не прекратится.
Наиболее интенсивно лихие люди атакуют деревню со стороны реки Черная. Именно оттуда бьет их миномет, забрасывая мины за высокий частокол, сложенный из толстых бревен и оборудованный помостом для размещения стрелков. Кое-где стена уже повреждена, но, судя по всему, идти на решительный штурм бандиты не спешат, ограничиваясь пока интенсивным обстрелом позиций защитников.
Внимательно осматриваю другие участки местности, прилегающие к частоколу, и убеждаюсь, что, как я и предполагал, бандиты готовятся незаметно проникнуть в деревню под прикрытием штурма, имитируемого основными силами банды. Вот только мои предположения, высказанные лейтенанту Кибрику, оказываются несколько неточными. План главаря лихих людей предусматривает не одну диверсионную группу, а сразу три. Должны ли они в дальнейшем соединиться, или у каждой из них своя задача, я не знаю, но в данный момент три отряда по восемь человек в каждом осторожно приближаются к разным участкам частокола, расположенным достаточно далеко друг от друга. Объединяет их только то, что они находятся на противоположной окраине деревни относительно места, где лихие люди сейчас якобы идут на штурм.
Пожары в Александровке разгораются, а вместе с ними растет и паника среди населения. Пока милиция, немногочисленные стражники и поспешно сформированное ополчение пытаются не допустить прорыва частокола, следить за порядком в деревне некому, и она быстро погружается в хаос. Лучшего момента для стремительного рейда диверсионных групп, пожалуй, не будет. Через какое-то время защитники поймут, что со штурмом что-то не так, и тогда их тактика может измениться. Главарь банды это понимает, и командиры вышедших на исходную позицию отрядов получают приказ перейти к активным действиям.
Местный шериф, похоже, плохо контролирует ситуацию в деревне. Во всяком случае, криминальные элементы, прикидывающиеся добропорядочными гражданами, но ведущие дела с лихими людьми, чувствуют себя в его зоне ответственности очень вольготно, и хорошо если не им же и крышуются за долю малую. О том, что такие люди при первой же возможности без колебаний превратятся в предателей, александровский блюститель порядка, судя по всему, никогда не задумывался.
Трем отрядам лихих людей помогают изнутри. Сквозь частокол они проходят, как через дыру в заборе соседского огорода, и я понимаю, что тянуть больше нельзя. Если я хочу хоть как-то повлиять на то, что вот-вот должно произойти, пора начинать действовать, причем чем быстрее и наглее, тем лучше.
Бегу вниз с холма. Амулет обеспечивает мне ночное зрение, и никаких затруднений с ориентированием в темноте я не испытываю. До ближайшего места, где один из отрядов лихих людей проник в деревню, не так уж далеко. Без надзора бандиты проход в частоколе не оставили. Шестеро из них ушли внутрь поселения, а двое остались охранять путь отхода, которым диверсионной группе предстоит воспользоваться после выполнения задачи. План у бандитов, конечно, неплох, вот только он не предусматривает появления на сцене бойца противника, прекрасно видящего в темноте и вооруженного бесшумным автоматическим оружием.
