Разведчик барона (СИ) - Глебов Макс Алексеевич
Спешиваюсь и увожу коня в ближайший перелесок. Для привала пока ещё рано, но пусть животное порадуется неожиданному отдыху и небольшой внеплановой кормежке. На вершину правого холма я поднимаюсь пешком. Здесь нет деревьев, но клочками растут сбросившие листья кусты. Для наблюдения точка оказывается очень удобной. Тракт отсюда просматривается километра на полтора. С седловины между холмами, на одном из которых я сейчас нахожусь, он плавно спускается вниз, пересекает то ли крупный ручей, то ли небольшую речку, протекающую под дорогой через две толстые бетонные трубы, и потом поднимается на очередную возвышенность, в которой строители шоссе много лет назад прокопали проход, уменьшив крутизну подъема и фактически развалив холм надвое.
Место это мне совсем не нравится. Для серьезной засады оно не очень подходит — слишком голая вокруг местность, но это не значит, что крупному отряду, быстро движущемуся по шоссе, здесь нельзя устроить какую-нибудь очень неприятную пакость.
Идти вперед я не тороплюсь. У меня нет ни бинокля, ни оптического прицела, но я надеюсь, что они мне и не понадобятся. Захваченный мной лазутчик использовал в качестве прибора наблюдения шар тайкунов, и, пожалуй, пришло время и мне попробовать освоить эту функцию трофейного артефакта. Я видел, как шпион с ним работал, но сам пользоваться шаром для таких целей пока не пробовал — на вдумчивые эксперименты просто не было ни времени, ни возможности.
Насколько я помню, шпион при работе с шаром держал его обеими руками и не двигался. По крайней мере, он останавливался и стоял на месте. Снимаю рюкзак и аккуратно достаю из него трофейный конструкт. Шар послушно отзывается на мое прикосновение легкой вибрацией, будто демонстрируя хозяину готовность к работе. Держу его пока в одной руке. Слепо копировать действия лазутчика я не хочу. Конструкт тайкунов, похоже, не был на него правильно настроен, так что то, как он им пользовался, могло быть лишь вынужденной мерой, позволявшей ему хоть как-то взаимодействовать с артефактом. Нет, если по-другому не получится, я, безусловно, попробую повторить его действия, но этого, конечно, не хотелось бы, уж очень неуклюже выглядели попытки лазутчика добиться от шара тайкунов нужного результата.
Как использовать конструкт в качестве средства наблюдения, я не имею ни малейшего понятия. Предположить можно несколько вариантов, и пробовать их, видимо, придется просто методом научного тыка. Выбираю для начала самый простой и очевидный способ. Вытягиваю руку с шаром в сторону бетонных труб, через которые под шоссе протекает ручей, и начинаю усиленно в них всматриваться. Результат нулевой, если не считать того, что конструкт начинает недовольно вибрировать. Именно недовольно, а не как-то иначе. В сжимающей его ладони возникают неприятные ощущения.
Я перестаю сосредоточенно вглядываться в бетонные трубы, и неприятная вибрация сразу исчезает. Что я делаю неправильно? Первая мысль проста — лазутчик бандитов прав, и работать с шаром нужно двумя руками. Идея, конечно, очевидная, но, как мне кажется, я испробовал ещё не все возможности. Внимательно осматриваю конструкт. Артефакт реально сложный. Я не сомневаюсь, что каждый элемент, выполненный из темного дерева или светлого камня, занимает свое место далеко не случайно, да и сетчатый узор из красных кристаллических вставок тоже, несомненно, создан не для красоты. Функции, которые способен выполнять шар, наверняка весьма разнообразны и, возможно, каждая из них требует контакта руки хозяина с определенным набором элементов.
Размышляя над этим, я продолжаю держать артефакт в руке. Пара минут раздумий приводит меня лишь к мысли повторить неудачный эксперимент, но в несколько иных условиях. Я больше не вытягиваю руку с шаром к точке, которую хочу рассмотреть в деталях, а держу констукт перед собой, чтобы одновременно вглядываться в бетонные трубы в полукилометре от моего наблюдательного пункта и видеть, что происходит с шаром.
Ладонь вновь пронзают неприятные фантомные вибрации, а на поверхности шара начинают неярко светиться кристаллические вставки, обрамляющие два небольших участка поверхности. Я меняю положение пальцев, касаясь подсвеченных элементов, и повторяю эксперимент. Шар снова недоволен. На этот раз он подсвечивает другие точки, и я отмечаю для себя, что в прошлый раз моя рука их касалась. Прикинув расстояние между подсвеченными участками, я наконец располагаю пальцы так, чтобы их подушечки накрывали все четыре необходимых элемента. Держать шар таким образом оказывается неожиданно удобно.
Вновь начинаю всматриваться в пересечение тракта и ручья. Неприятной вибрации, к появлению которой я уже подсознательно готов, не возникает, зато с окружающим пространством, а может, с моим зрением, происходит что-то странное. Бетонные трубы, пропускающие через себя воды ручья, неожиданно придвигаются ко мне почти вплотную. Я вижу мельчайшие трещины на тех их частях, которые не закрыты травой и грязью. Участок тракта, идущий поверх труб, тоже предстает передо мной во всех деталях, но при этом я не перестаю видеть и то, что происходит рядом со мной. На боковое зрение эффект приближения, похоже, не распространяется. Выглядит это так, будто пространство выгибается в мою сторону, придвигая ближе ко мне тот участок местности, который я хочу подробно рассмотреть. Очень непривычно, но, пожалуй, шар работает лучше любого бинокля, по крайней мере, из тех, в которые мне доводилось смотреть.
При этом в режиме наблюдения конструкт прекрасно работает, когда я держу его одной рукой. Видимо, лазутчик бандитов не смог разобраться в том, как именно нужно с ним обращаться, или шар просто не готов был выполнять некоторые его команды. Думается мне, шпион держал артефакт двумя руками, чтобы накрыть ладонями одновременно максимум элементов, из которых состоит его поверхность. Не удивлюсь, если по-другому конструкт просто не желал функционировать нужным ему образом.
Я продолжаю эксперимент и, не выходя из режима наблюдения, начинаю медленно и аккуратно перемещаться. Эффект приближения выбранного мной участка местности никуда не исчезает, и это хорошо. У меня, в отличие от бывшего владельца шара, артефакт прекрасно работает в движении, что, несомненно, дает мне ряд дополнительных преимуществ.
В кустах на берегу ручья я замечаю небольшое мерцающее пятно. Похоже, какой-то мелкий зверек. Сам по себе он меня не интересует, но то, что инфракрасное зрение работает и в режиме приближения, не может не радовать. Пожалуй, самое время перейти от экспериментов к практическому применению нового навыка. Чувство опасности продолжает методично вкручивать невидимые шурупы в мой мозг, и с этим пора что-то делать.
Перевожу взгляд на разрезанный трактом холм в полутора километрах впереди. Пространство послушно изгибается, визуально придвигая ко мне область, на которой я фокусирую взгляд. Гребни крутых склонов, поднимающихся справа и слева от дороги, выглядят просто идеальными местами для наблюдателей. Там и деревца какие-то растут, и кусты достаточно густые имеются, и тракт оттуда просматривается очень неплохо. Если бы я проехал по дороге ещё пару сотен метров, меня бы непременно заметили.
Мерцающее тепловое пятно сразу бросается в глаза. Оно находится именно там, где я и сам расположил бы наблюдательный пункт. В том, что там прячется человек, а не какой-нибудь достаточно крупный зверь, сомневаться не приходится. Нечего там зверю делать, не бывает таких совпадений.
Наблюдателя лихих людей хотелось бы взять живым. Не думаю, что он многое знает о планах главаря банды, но что-то полезное наверняка рассказать сможет, а мне сейчас любая информация пригодится.
Внимательно осматриваю лежащую передо мной местность, выбирая маршрут. Чтобы добраться до точки, где засел наблюдатель, мне предстоит сделать изрядный крюк и где-то переправиться через ручей, причем желательно без водных процедур. Закаливание — это, конечно, полезно, но купание в, мягко говоря, прохладной водичке вряд ли доставит мне большое удовольствие.
