Вспомни меня - Челси Бобульски
Океан выглядит таким прохладным, таким небесным, а я всё ещё в такой панике, что не думаю о песке, который прилипнет к моему платью, когда подхожу к кромке прибоя и ложусь у воды. Я вдруг чувствую себя очень усталой и ничего так не хочу, как заснуть здесь, на краю океана, и полностью доверить свою жизнь воде.
В последнее время я ловлю себя на том, что делаю это всё чаще и чаще — отдаю свою жизнь в руки более великой, более могущественной силы. Обмениваю свои оставшиеся удары сердца на веру в то, что для меня существует более грандиозный план, который я не знаю или не до конца понимаю. Если мне суждено быть унесённой морем, тогда море заберёт меня, и, ох, я не могу придумать более умиротворённого способа погрузиться в забвение.
Холодная, бодрящая вода стекает по моим икрам, щекоча колени сквозь платье. Я выдыхаю, закрываю глаза…
И жду.
* * *
Я просыпаюсь от звука приближающихся ко мне шагов и мужского голоса, зовущего:
— Мисс? Мисс!
Я не открываю глаза, думая: О, Великое и Могущественное Море, если ты планируешь забрать меня, пожалуйста, сделай это сейчас, пока не стало слишком поздно. Это кажется довольно мелодраматичным, но иногда обстоятельства требуют таких мер.
Песок летит мне в лицо, когда мужчина присаживается рядом со мной на корточки. Я крепче зажмуриваю глаза, защищаясь от песчинок. Пальцы перебирают мои волосы, и он кладет мою голову себе на колени. Его руки обвивают мою шею.
Мои глаза распахиваются.
— Что вы делаете?
Мужчина отпрянул назад.
— Я проверял пульс. Я думал, вы ранены.
Я отталкиваюсь от него.
— Я в порядке.
— Почему вы ничего не сказали, когда я позвал?
— Я вас не слышала.
У него такой вид, будто он собирается что-то сказать, но потом наклоняет голову, изучая меня.
— Я знаю вас.
Я удивлённо выгибаю бровь.
— Ваша семья сегодня зарегистрировалась в отеле. Сардженты.
Я прищуриваюсь, всматриваясь в него, лунный свет окантовывает его лицо серебром.
Мои глаза широко распахиваются.
— А вы коридорный, который на самом деле не коридорный.
— К вашим услугам, — говорит он, затаив дыхание.
— У вас привычка приставать к молодым женщинам на пляжах, мистер Петров?
У него отвисает челюсть.
— Я не приставал к вам. Я думал, вы мертвы!
— Если бы, — говорю я, но слова слабые, неосязаемые и заглушаются грохотом прибоя.
— Что вы здесь делаете? — спрашивает он.
Я снова ложусь на песок и закидываю руки за голову. Мои ноги превратились в сосульки, чулки намокли от прибоя и прилипли к коже, но мне нравится это ощущение. Это оцепенение.
— Думаю, — говорю я.
Проходит мгновение.
— Ты всё ещё хочешь побыть со мной?
Он открывает рот.
Колеблется.
А затем, вздохнув, опускается на песок и ложится рядом со мной.
— Возможно, тебе стоит закатать штаны, — бормочу я, когда волны несутся нам навстречу.
Он садится, едва успевая подтянуть штаны выше колен, прежде чем вода обрушивается на наши ноги.
— Пресвятая Матерь Божья, как холодно!
Я смеюсь и удивляюсь, как получилось, что я уже дважды встречала этого парня, и оба раза он заставлял меня улыбаться, когда мне казалось, что весь мой мир рушится вокруг меня.
— Пожалуйста, простите мою ненормативную лексику, — говорит он сквозь стучащие зубы.
— Мне нравится твоя ненормативная лексика, — говорю я ему. — Если ты спросишь меня, то ни у кого в моей жизни её не хватает.
— Тогда, может быть, вы также простите меня за то, что я говорю, что вы, мисс Сарджент, странная утка?
— Только если вы не имеете в виду это как оскорбление.
— Нет.
— Тогда я не буду воспринимать это как таковое.
Я смотрю на небо, вдыхая ночной воздух.
— Разве они не прекрасны?
— Звёзды?
— Нет, камни, — поддразниваю я. — Да, звёзды.
— Раньше я так думал.
— Больше нет?
Он не отвечает. Волны бьются о наши ноги, на этот раз каскадом поднимаясь выше, облизывая мои бёдра. Затем слова вылетают из его рта, как шершни, быстрые и колючие.
— Мой отец умер несколько месяцев назад. Грипп.
Я закрываю глаза.
— Мне жаль.
Некоторое время мы молчим, тишина нарушается только шумом прибоя и шумом ветра.
Наконец, я говорю:
— Лия.
— Что?
Я наклоняю голову и встречаюсь с ним взглядом.
— Моё имя. Вообще-то меня зовут Аурелия, но я предпочитаю Лия.
— Лия, — говорит он.
Я делаю глубокий вдох и выдыхаю, садясь.
— Я должна вернуться, прежде чем родители обнаружат, что я не там, где должна быть.
— Вы хотели бы, чтобы вас сопроводили обратно? — спрашивает он.
— Теперь это вызовет сплетни, — говорю я, вставая, отряхивая песок с платья и пытаясь укротить свои непослушные волосы.
— Верно.
Он встаёт и стряхивает песок со штанов.
— Конечно. Я должен был догадаться.
Я улыбаюсь.
— Спасибо тебе за то, что ты всё ещё со мной.
И с этими словами я разворачиваюсь и наполовину иду, наполовину бегу обратно в «Гранд». Я не знаю, что там найду, но это уже не имеет значения. Я ещё раз проверила свою смертность и обнаружила, что чувствую себя более живой, чем когда-либо.
По крайней мере, в те несколько минут я не была женщиной, попавшей в ловушку. Я была свободной женщиной, и мне понравилась каждая мимолетная секунда этого.
ГЛАВА 10
НЕЛЛ
— ИТАК, Я ДУМАЛА О ТОМ, что ты сказал прошлой ночью, — говорю я, снимая обертку с черничного маффина.
Папа прекращает намазывать сливочный сыр на рогалик. Ещё рано, чуть больше семи, и наши завтраки прямо из печи. Мы сидим за столиком с видом на открытый внутренний дворик и пляж за ним, где волны с белыми шапками бьются о песок, а набухшие серо-голубые облака грозят дождём.
— Какую часть? — спрашивает он.
— Часть о том, чтобы завести новых друзей. Стать более вовлеченной. Думаю, что могла бы найти здесь работу.
— Работу?
— Я подумала, что это будет хороший способ познакомиться с людьми, — вру я.
У меня нет никакого интереса знакомиться с людьми или заводить друзей, как говорит папа, но я не могу признаться ему, что делаю это ради денег. У нас никогда не бывает лишних денег, и я понятия не имею, какую часть обучения покроет балетная стипендия, если предположить, что школа вообще выберет меня для
