Дмитрий Стародубцев - Шерас. Летопись Аффондатора. Книга первая. 103-106 годы
ДозирЭ вспыхнул: от такого предложения он был не в силах отказаться. Ладно, завтра, он сможет двинуться в путь вместе с рассветом и быстро наверстает упущенное…
Отец Андэль, Чапло, был почти стариком, но еще достаточно проворным и жизнерадостным человеком. Он ходил в одной перевязи, едва прикрывающей тело, и его черные от солнца плечи и жилистые руки были необыкновенно крепки. Он был счастлив видеть дочь, а по поводу вооруженного провожатого в боевой парраде не обнаружил ни малейшего удивления. Он встретил будущего воина так гостеприимно, словно тот шел не на войну, а возвращался с нее, и возвращался с победой. Напоив Хонума и отведя его в конюшни, он помог юноше избавиться от доспехов и поспешил преподнести ему нектара из медовых орехов собственного приготовления, который был золотистого искрящегося цвета и чудесного терпкого вкуса.
Чапло был суетлив и многословен. Вспоминая военную жизнь, говорил без умолку, и от бесконечных рассказов и наставлений молодой человек быстро притомился. Заметив это, Андэль вызвалась собирать урожай, чем, собственно, до этого старик и занимался, и увлекла своего нового знакомого в сады.
В тени старых раскидистых деревьев с золотыми листьями поигрывал лесной ветерок. Стайка мелких птиц, пугаясь каждого шороха, перелетала с ветки на ветку.
ДозирЭ, используя особый шест с серпом на конце, срезал с верхних веток гроздья спелых медовых орехов. Эта работа, поначалу казавшаяся несложной, на самом деле требовала необычайной сноровки и немалых усилий. Поэтому юноша, несмотря на всю свою природную ловкость и привитую строгими наставниками выносливость, с непривычки быстро выдохся, однако старался не показать виду – работал не останавливаясь, немилосердно кромсая беззащитные золотые кроны. Девушка, собирая упавшие плоды в корзину, украдкой посмеивалась.
Она рассказала ДозирЭ о себе и о своей семье.
Чапло получил в награду за двадцать пять лет служения в партикуле небольшой кусок земли на берегу озера и, таким образом, стал владельцем скромного поместья. Ближе к водоему он разбил сады, где высадил медовый орешник, который любил влагу и уже на пятый год начал плодоносить, а еще обзавелся виноградником и всякой мелкой живностью. Близость Грономфы должна была обеспечить стойкий спрос на все, что плодоносило и размножалось, поэтому будущее виделось ветерану зажиточным и спокойным. Позже в ближайшем селении он нашел себе женщину, и через год у них родилась дочь, которую назвали Андэль – «цветущая для услаждения взора богов». Вскоре мать ребенка умерла – ее ужалила змея-золотохвостка, и Чапло вынужден был в одиночку воспитывать дочь.
Несколько урожаев погибли, когда Удолия, пресытившись во время сезона дождей обильными ливнями, выходила из берегов. На протяжении следующих двух лет все, что давали деревья и виноградники, погубила саранча. Чтобы спасти хозяйство от разорения, Чапло обратился за помощью в Липримарию и, в надежде получить необходимую по его разумению сумму, вынужден был заложить землю и все плодоносные деревья. Сначала Чапло, рассчитывая всё быстро поправить, нанял нескольких работников, при помощи которых восстановил сады и запущенный виноградник, потом посадил сотню финиковых пальм и две сотни оливковых деревьев – это было одним из главных условий Липримарии. В довершение всего он разбил великолепный цветник, который передал на попечение подрастающей дочери.
Однако древние боги Авидронии, всевидящие Гномы, не проявили к своему преданному почитателю сострадания: радости первых успехов сменились отчаянием – дела не шли. Работать приходилось всё больше и больше, а торговцы рассчитывались всё хуже и хуже. Изменчивая Грономфа, чьи торговые форумы и рынки были переполнены всякой едой: щедрыми дарами окружающих ее лесов и полей, а еще снедью, которую регулярно доставляли торговые караваны, обозы и корабли, – не хотела теперь платить за тяжелые труды садовода прежнюю цену.
Чапло не смог вернуть долг, теперь по закону сады должны были отобрать, а старика подвергнуть ристопии. Андэль нашла единственный выход: едва ей исполнилось шестнадцать лет, вопреки желанию отца, а вернее, в тайне от него она отправилась в Грономфу и постучала в дверь первой попавшейся акелины.
Юную авидронку приняли с распростертыми объятиями и предложили подписать кабальный договор. Потом оплатили долги ее отца, облачили девушку в дорогие одежды, водрузили на голову бронзовый венец люцеи, а на шею гранатовое ожерелье. Теперь Андэль навечно принадлежала Инфекту и должна была дарить любовные ласки любому мужчине, который внесет за удовольствие соответствующую плату.
Когда молодые люди закончили работу, уже смеркалось. Чапло остался доволен: для него двадцать корзин плодов – весьма существенное подспорье. Андэль позвала ДозирЭ купаться, тот с радостью согласился, так как весь взмок и устал, и они отправились к озеру.
Удолия безбрежной гладью возлежала в фиолетовой закатной дымке. Прямо водное пространство, поддернутое всплесками и свечением тучной мошкары, уходило в бесконечность, по сторонам теснились на линии горизонта нависающие утесы и черные леса. Утомленное жарким днем, озеро наслаждалось внезапной прохладой. Истощенное сильными испарениями, за день утолив жажду тысяч животных, оно покойно отдыхало, мирно восполняя запасы внутренними источниками. Какое блаженство вот так нежиться в уютном ложе своих бескрайних берегов в предночной истоме!
ДозирЭ поразился увиденной красоте. Долгое время он в удивлении стоял на берегу, слушал таинственные вечерние звуки, вдыхал непривычные запахи, наблюдал за яркими закатными мазками, разукрасившими небо и воды. Он опомнился лишь тогда, когда увидел невдалеке обнаженную Андэль. Маленькая богиня озерной заводи вступила в теплое марево по колено, и по искристой глади скользнуло ее неясное отражение.
Теперь внимание ДозирЭ было приковано к тонкой фигурке. Она напомнила ему одну из статуй знаменитого ваятеля Неоридана, которую он как-то видел в одной из зал Форума Искусств. Юноша впервые видел столь совершенное женское тело: точные линии, плавные переходы, соразмерные притягательные формы.
Девушка оглянулась и призывно взмахнула рукой. ДозирЭ немедля скинул одежды и последовал за ней.
Они долго плескались и плавали недалеко от берега. ДозирЭ пытался настичь девушку, но ему ни разу не удалось даже прикоснуться к ней: Андэль оказалась великолепной пловчихой и непревзойденной ныряльщицей. Много раз молодой человек пытался пленить светлокудрую шалунью, но каждый раз, появляясь на поверхности, он не обнаруживал ее на прежнем месте. Вынырнув в последний раз, ДозирЭ заметил, что солнце село и озерную гладь освещает только синеокая Хомея.
Пошатываясь от приятной усталости, купальщики вышли из воды.
– Как ты прекрасна, Андэль! Будто статуя Неоридана! – восхищенно произнес ДозирЭ и взял в руки тонкую кисть девушки. Ее нежная ручка затерялась его в больших мозолистых ладонях.
Андэль, загадочно улыбаясь, подняла глаза. Перед ней стоял атлет с мощным торсом и крепкой жилистой шеей. На лице над губой вздулся некрасивый шрам, но большие чувственные глаза горели неистовым огнем.
Девушка высвободила руку и отступила назад. Юноша был высок и сухощав, его влажная шелковистая кожа в свете Хомеи отсвечивала бронзой.
– Я рождена, чтобы быть люцеей. Все так говорят, – наконец произнесла Андэль. Она вновь приблизилась к мужчине и коснулась ладонью его груди, потом дотронулась до плеча, скользнула пальцами по линии ключиц.
– Почему именно люцеей? – удивился ДозирЭ, млея от прикосновений.
– Чтобы моя красота была доступна всем, чтобы люди могли ею любоваться, словно работами Неоридана.
ДозирЭ был больше не в силах сдерживаться и опустился на колени. Он наклонился и коснулся губами земли, а потом стал шептать старинную молитву.
– …Эгоу, свет ночи, Хомея божественная! Возгорайся огнем призывным, влекущим в таинство любви. Подтолкни несчастных к пропасти! – закончил он и с мольбой в глазах обратил свой взор к девушке.
Лицо Андэль осветилось счастливой улыбкой. Возжелав того же, она продолжила древний обряд, воздев руки к небу:
– Великая Хомея, родительница наша! Даруй нам мгновения счастья!
Девушка легла на траву и закрыла глаза. Молодой грономф уже тянулся к ее распростертому беззащитному телу…
И длилась ночь бесконечно. И играло на лицах безумцев сияние Хомеи. И сгорали сердца, сжигаемые огнем. И терялся ДозирЭ, в первый раз исполняя волю природы. И смеялась Андэль, и шептала ему на ухо подсказку. И теснились тела, желая слиться воедино. А вокруг, искрясь алмазами, кружила звездная пыль.
Возглас страсти вспугнул ночную птицу. Шумно рассекая воздух огромными крылами, она поднялась над верхушками и скрылась в ночи.
Глава 4. Из-за Темного океана
