Константин Башкатов - Сказание о чернокнижнике. Книга I (СИ)

— Странно… Обычно те, кто посмел противиться мне, погибали ещё во время наложения клейма. Но ты выжил. Поистине уникальный маг… Тебя ждёт великое будущее, Ашамаэль! А теперь — на колени. Дай мне присягу.

Низвергнутый бог резко взмахнул правой рукой, и цепи разлетелись на мелкие осколки. Та же участь настигла и цепи на левой его руке. Бездну прорезал хрипящий хохот — Дартазаэль был почти свободен и по воле Ашамаэля мог прямо сейчас стать полноправной частью мира живых и мира богов. Он был поистине огромен — на три с половиной головы выше самого чернокнижника и во много раз крупнее. Когда бог смерти возник прямо перед эльфом, Ашамаэль попятился. В его чёрных когтистых руках, с которых ещё свисали остатки оков, лежал чёрный длинный посох. Тусклый круглый кристалл серого цвета держали три длинных зубца, которые вполне можно было использовать как копьё. Кажется, посох был полностью монолитен, не считая крупного круглого кристалла.

— Возложи длань свою на этот посох и повторяй за мной, — Дартазаэль протянул руки с посохом магу. — Я чувствую, ты сомневаешься, но это пройдёт. Клянись же…

Но дерзости заносчивого падшего эльфа не было предела, хотя странное состояние отрешённости так и не покинуло его. Он возложил руки на холодное древко посоха, но не для того, чтобы принести слова клятвы, а для того, чтобы забрать посох. Эльф ощущал, как по телу его струится невиданной силы тёмная мощь. Он мог свернуть горы, спалить все города! Именно так он сейчас чувствовал себя.

— Нет, — резко ответил Ашамаэль, вырвав из рук самого короля мира мёртвых посох. — Ты меня не убедил. Я ухожу. Ты — не бог, лишь жалкая тёмная тварь, заточённая под землёй!

Глава 2. Часть 20 «В Бездну, туда и обратно. Предатель»

— Ты поплатишься за свою дерзость! — глухо прорычал Дартазаэль. Казалось, Низвергнутый был поражён, обескуражен. Ашамаэль оставил хозяина Бездны на самом пороге свободы, но без возможности добраться до неё. Но благодаря ему же, бог безумия теперь стал полновластным обитателем Бездны и нескольких измерений, принадлежащих богам, а именно Мира Мёртвых и небес Создателя. Что уже было немало. — Твоя душа станет моей!

— Довольно громких слов, уйди прочь или забери то, что потерял! — отозвался Ашамаэль, ощущающий всё больший прилив сил. Сжав покрепче двухметровый посох, колдун сделал шаг, вспоминая все свои наступательные заклинания. Дальше события развивались столь стремительно, что сложно было понять, происходило ли всё это на самом деле. Пол под ногами рассыпался в прах, стены и колонны в мгновение ока обрушились лишь по одному мановению руки Дартазаэля. И оба оказались в самом сердце пустоты — вокруг не было ничего, лишь чёрная мгла. Впрочем, Ашамаэль чётко видел исполинскую фигуру Дартазаэля, ощетинившуюся рогами и шипами. В руках его был огромный фламберг. Быть может, низвергнутый хотел ещё что-то сказать, попытаться уцепиться за надежду на то, что эльф всё-таки струсит. Но Ашамаэль действовал быстро и решительно. Взмахнув посохом, эльф сделал шаг вперёд, и вокруг него закружились десятки чёрных сфер, отсвечивающих белыми вспышками. На Дартазаэля обрушился град ударов ледяных и тёмных заклинаний. Кажется, низвергнутый был несколько шокирован таким поворотом событий — он ждал, что эльф, оказавшись в самой Бездне, тут же падёт на колени и будет молить о пощаде. Но Ашамаэлю было безразлично — сейчас смерть обложила его со всех сторон, и искаженцу было просто нечего терять, к тому же, высокомерие буквально ослепило его, сила опьяняла. И эльф до сих пор не верил в божественность Дартазаэля — не желал верить. Ведь признать то, что Дартазаэль является богом, значит признать существование Создателя, а это само по себе в глазах колдуна являлось полнейшим абсурдом.

Но низвергнутый быстро пришёл в себя. Он мастерски блокировал все удары Ашамаэля, а те, что пропускал, наносили настолько мало вреда, что Дартазаэль даже не ощущал боли — насколько её вообще мог ощущать бог. Через несколько секунд расстояние между сражающимися резко сократилось, и чёрный фламберг рассёк пустоту. Кружащие вокруг Ашамаэля чёрные сферы с грохотом врезались в тело бога, но почти не наносили урона. От первого удара эльф быстро увернулся, но когда вскинул посох для нового заклинания, обнаружил, что бог смерти уже наносит новый — он не был человеком, и ему не требовалось много времени на восстановление после удара. Удар пришёлся на посох. Если бы этому месту были свойственны хоть какие-то понятия пространства и здравого смысла, этот удар стал бы фатальным для заносчивого мага. Но всё же Ашамаэль выжил — могучий удар меча, и колдуна буквально впечатало в, если так можно выразиться, землю. И тут же последовал следующий удар, от которого эльф ушёл быстрым перекатом.

— Это бессмысленно, чернокнижник! Сдайся, пока ещё можешь! — прорычал Дартазаэль, готовясь к новому удару. Да низвергнутый просто играл с эльфом, будь его воля, тёмная мощь этого мира давно сокрушила бы дерзкого мага. Впрочем, эта игра и сыграет злую шутку с богом. Когда исполинская фигура с вознесённым мечом нависла над эльфом, который казался игрушкой на фоне Дартазаэля, но чьи глаза яростно сверкали оранжевым светом в кромешном мраке, Ашамаэль прочитал одно из своих новых заклинаний, и из левой руки колдуна вырос длинный ледяной шип с оболочкой из клубящейся тьмы. Копьё пронзило грудь низвергнутого, и Бездну сотряс оглушительный рык — бог смерти отшатнулся, невольно дав возможность чернокнижнику встать на ноги. Исполин зло выдернул из себя ледяной шип и одним движением руки раскрошил его в ледяную пыль.

— Дерзкая тварь… — прошипел бог, и его белые глаза вспыхнули.

И тьма сгустилась вокруг искаженца. Она проникала повсюду, сдавливала тело и органы. Всё вокруг затряслось. Маг уже почти не видел Дартазаэля — глаза заволок туман. Впрочем, мельком эльф увидел, что низвергнутый, судя по всему, удивлён. Ашамаэль упал на колени, тяжело опираясь руками о посох. Мрак сдавливал сердце и голову, по телу расплывалась непреодолимая тяжесть. Но сил магу придавала злость.

«Чтобы я, один из сильнейших чернокнижников, проиграл этой мерзкой твари?! Да никогда! Не бывать… Этому… Возьми себя в руки!» — подстёгивал себя маг. Колдун собрал всю волю в кулак и, наконец, вновь поднялся на ноги перед, кажется, оторопевшим Дартазаэлем. Неужели он действительно поражён? Из носа шла кровь, на губах её же стальной привкус; Ашамаэль выдал страшную улыбку, которой кровь придала только ещё большего шарма. Лицо низвергнутого бога и не было похожим на человеческое, в пылающих глазах читалось удивление.