Маленькое одолжение. Продажная шкура - Джим Батчер

– У меня есть еще кое-что предложить вам, помимо монет.

Он повернулся. Теперь уже его лицо застыло как маска.

– Вы отдаете мне Иву, а я отдаю вам одиннадцать монет, – тихо сказал я, – плюс Фиделаккиус.

Никодимус застыл. Его тень беспокойно извивалась и дергалась.

– Он у вас?

– Угу.

Снова послышался этот противный, по-змеиному шепчущий звук, на этот раз громче и напряженнее. Никодимус покосился на свою тень и нахмурился.

– Предположим, вы удержите у себя Иву, – сказал я. – Предположим, вам удастся обратить и контролировать ее. Это само по себе непросто. Предположим, вы получите свой апокалипсис и свой новый Темный Век. Вы думаете, это остановит Рыцарей? Вы думаете, постепенно, один за другим, новые мужчины и женщины не возьмут мечи и не начнут биться с вами? Вы думаете, Небеса не станут вмешиваться в то, что вы задумали и творите?

В том, что касается маски игрока в покер, Никодимус превосходил меня на голову, но я взял его за живое, точно. Он слушал.

– Сколько раз мечи срывали ваши планы? – спросил я. – Сколько раз они заставляли вас сдавать одну позицию за другой? – И я нанес удар наугад, решив, что он должен достичь цели. – Вам не надоело просыпаться от кошмаров, когда вам протыкают мечом сердце или горло? Превращают вас в еще один выброшенный одноразовый стаканчик для Падших? Или в ужасе от того, с чем вам придется столкнуться, как только вы лишитесь смертного тела?

Сделав краткую паузу для закрепления эффекта, я продолжил:

– У меня есть меч. Я хочу обменять его вместе с монетами.

Он блеснул зубами:

– Нет, не хотите.

– Мне этого хочется не больше, чем вам – отдавать Архив, – буркнул я. – Я дарю вам возможность, Ник. Шанс навсегда уничтожить один из мечей. Как знать, может, если все сложится для вас удачно, вы смогли бы попытаться убрать и два остальных меча.

Шепот снова сделался громче и выше тембром.

Никодимус смотрел на меня. Я не мог прочесть его лица, но правая рука его медленно сжималась и разжималась, словно ей не терпелось схватиться за оружие, и ненависть исходила от него, как жар от плиты.

– Ну, – произнес я так небрежно, как только мог, – где вам хотелось бы произвести обмен?

Глава 38

Я вернулся в дом спустя несколько минут. Мыш ступал рядом со мной. Майкл говорил правду: прежде чем мы вошли, пес старательно отряхнулся. Я решил последовать его примеру и хорошенько потоптался на крыльце, стряхивая с почти онемевших от холода ног максимум снега.

В гостиной я обнаружил всех, ожидавших моего возвращения: Люччо, Майкла, Молли, Саню и Мёрфи. Все вопросительно смотрели на меня.

– Он согласился на наши условия. Через пару минут нам придется хорошенько пошевеливаться. Но прежде мне надо поговорить с вами, Майкл.

Майкл приподнял брови:

– О, конечно.

– С глазу на глаз, – тихо произнес я. – И захватите с собой меч.

Я повернулся и зашагал через весь дом в сторону задней двери, которая с трудом открывалась после того, как ее покорежил бебека. Я пересек двор и направился в мастерскую, не задерживаясь, чтобы оглянуться. Я и так знал: все обмениваются многозначительными взглядами за моей спиной.

Если Никодимус и держал людей в домике на дереве, они наверняка ушли. Впрочем, с этого нелюдя хватило бы и наврать мне про них с три короба – просто чтобы наверняка вытащить меня из дома. Я зашел в мастерскую и положил посох на верстак. На моем верном магическом атрибуте красовалось множество вмятин и зазубрин. Следовало бы позаботиться о нем и хотя бы слегка подновить, для чего требовались набор инструментов для резьбы по дереву, наждачная бумага и, конечно, терпеливая, кропотливая работа.

Майкл молча вошел за мной минуту спустя. Я повернулся к нему. Он снова переоделся в свою джинсовую куртку с флисовой подкладкой; на ремне, перекинутом через плечо, висел в ножнах Амораккиус.

Я снял плащ и положил его на верстак рядом с посохом.

– Достаньте его из ножен, будьте добры.

– Гарри, – произнес Майкл. – Что вы делаете?

– Подхожу к делу серьезно, – ответил я. – Просто сделайте, как я прошу.

Он нахмурился, но меч вынул.

Я добавил к вещам на верстаке свои энергетические перстни. Потом браслет-оберег. Последней я снял с шеи доставшуюся от матери серебряную пентаграмму на цепочке и тоже положил в общую кучу. Потом повернулся и подошел к Майклу.

Я спокойно встретился с ним взглядом. Я уже заглядывал в душу Майклу. Я знал, чего стоит его душа, а он знал то же самое о моей.

Я протянул левую руку, осторожно взял Амораккиус за клинок и, приподняв его, приставил кончик к моей шее, чуть ниже уха. К яремной вене. Или сонной артерии. Все время