Александр Меньшов - Пряди о Боре Законнике

Кстати, среди них были и Умницы… Кто-то говорил мне, что они сами сдались.

Надо было видеть мордочку Непоседы, когда пред ним предстал Лайдульф со своим братом и сестрой. Их провели к нему в дом. Битый час Фродди просидел один на один с гибберлингами-предателями. И вот он вдруг вышел к народу и во всеуслышание заявил, что завтра Умницы будут казнены… И всё.

Тишина стояла такая, что можно было услышать матерящихся матросов в Тихой Гавани.

Меня, как, в прочем, и остальных, всё больше донимали причины предательства. Но Старейшина намеренно проигнорировал прямой вопрос и запретил кому-либо беседовать с Умницами.

Честно скажу, что это породило лишь кривотолки. Если бы Лайдульфу дали возможность высказаться в своё оправдание… пусть это даже было бы враньём, то, думаю, ему безоговорочно поверили. Никто не мог даже вообразить, что такая уважаемая семейка была способна на низкий поступок.

Говорили и так: «Их заставили». Некоторые утверждали, что Умницы случайно попали в плен. Третьи доказывали, что сей «росток» подставили злопыхатели. В общем, гибберлинги гудели подобно пчелиному рою.

Я попытался поговорить с Непоседой, и даже подумывал выпросить у него встречу с Умницами, чтобы самому разобраться, но Фродди решительно замотал головой.

— Почему? Все волнуются…

— Водная гладь всегда волнуется, когда дует ветер. Он стихнет, успокоится и поверхность…

— Хорошо… может, вы хотя бы мне поясните, что случилось?

— Нет.

Ответ Старейшины навёл меня на другую мысль, а именно, что у гибберлингов всё не так уж и «мирно», как кажется стороннему наблюдателю. Возможно, есть и такие представители этого народца, которые не согласны с общей «политик». И то, что предательство оказалось на таком, можно сказать, высоком уровне, указывало на неслабый раскол внутри общества.

Странно, что я этого ранее не замечал… А, может, просто не хотел.

В полдень Умницы были казнены. Они отказались от последнего слова, смело вышли вперёд и стали ожидать палача.

Фродди стоял на лобном месте, держа в руках шест с изображением рыбы. Он кратко сообщил всем, что Умницы будут наказаны за свою подлость через потрошение… Первым казнили Лайдульфа, разрезав его живот и вырвав из нутра все внутренности. Говорят, он какое-то время даже был жив, пока их вытягивали.

Я к тому времени ушёл и не стал глядеть на пытки, как остальные жители городка. А на утро меня вызвал к себе Непоседа.

У его дома виднелись три высоких шеста, на которых были насажены головы Умниц. У каждой были срезаны веки. Я остановился, глядя в безжизненные глаза.

— Как поступают у вас с предателями? — послышался за моей спиной голос Непоседы.

— Мы… мы ломаем им спины.

Фродди подошёл вплотную к шестам и долго вглядывался в лица Умниц.

— В моей жизни было немало таких моментов, когда и я поступал вопреки всему, — сухо проговорил Непоседа. — Возможно, и моя голова давно должна была торчать на палке. Но судьбе было угодно всякий раз оставлять меня в живых. Порой, мне даже в это не верится. Неужели я всегда был прав? — Старейшина повернулся ко мне и уставился прямо в глаза. — Скажи мне, Бор, у тебя такого не было?

— Чего именно?

— Странного ощущения, что ты сам себе не принадлежишь. Что ты — лишь средство достижения чьих-то… возможно, высших целей.

Я промолчал, даже не решаясь что-либо отвечать.

— Мы с тобой говорили о том, что следует вплотную заняться Мохнатым островом, — сменил тему Непоседа. — Полагаю, что вот и наступил этот момент.

В общем, после долгих разговоров стало ясно, какую роль в этом деле отводят мене. Племя обёртышей не шло ни на какие уговоры. Сейчас гибберлингам надо было продемонстрировать не только свою силу, но показать медвеухим их место на архипелаге.

— Если они не хотят добром, — сердито говорил Старейшина, — то поступим по-иному. В конце концов, им придётся смириться с новой сутью вещей.

— Вы говорите о войне?

— Я говорю о разумном давлении, — отчеканил Фродди.

Мне ещё никогда не приходилось видеть Непоседу столь раздражённым. Неужто это на него так повлияла ситуация с Умницами?

— В любом, как вы говорите, давлении будут…

— Будут! — оборвал меня Фродди.

Я опешил. Надеюсь, что он действительно понимает, к чему приведёт подобное противостояние.

— Мы столкнёмся лоб в лоб с варварами. Тут и посмотрим, чьи кости окажутся крепче.

— Какова моя роль?

— Быть на самом острие, — сощурился Старейшина…

И вот, так и не возвратившись к Стояне, я оказался на Мохнатом острове во главе большого отряда гибберлингов.

Первое наше столкновение с обёртышами произошло спустя две недели. Да и то случайно. Разведчики во главе со мной выбрались на опушку большака. И вот тут из леса напротив вышло около десятка громадных мохнатых фигур, одетых в костяные доспехи и вооружённых странным с виду оружием: деревянным мечом, вдоль лезвия которого, были прикреплены заострённые кусочки «драконьего стекла». Так этот материал называли Сутулые.

Скажу сразу, что раны от подобного оружия, которое гибберлинги про себя стали именовать «драконьим языком», были просто ужасающими. Мне даже раз довелось увидеть, как обёртыш одним ударом раскроил напополам череп ратника, даже не смотря на то, что голова того была спрятана под железным шлемом.

Позже, когда мы научились хоть как-то различать медвеухих, я узнал, что в тот день мы столкнулись с кланом «людей чёрного камня» — инемемасткиви. И, между прочим, они в своей среде считались миролюбивыми…

Нас в тот день насчитывалось около полусотни. Но даже численное преимущество не могло оспорить факт явного различия физических сил между гибберлингами, которые казались тщедушными карликами на фоне невероятно огромных дикарей.

— Щиты вперёд! — вскомандовал я.

Позже, те, кто выжили в сражении, говорили следующее:

— Всё, как в тумане. Сердце с испугу в комок сжалось, — гибберлинги устало трясли головами. — А тут приказ… И сразу… сразу полегчало. Знаешь, что делать. Знаешь куда идти…

— Копья! — гаркнул я, и в обе стороны от меня понеслось: «Копья! Копья…»

Медвеухие смотрели на нас, как смотрят волки на обороняющееся стадо косуль.

— Фрам! Аазейнс саэман! (Вперёд! Только вместе!)

— А-а-а..! — воздух взорвался криками.

— Фрам! — и мы двинулись вперёд плотной ощетинившейся стеной.

Я в силу своих размеров оказался в заднем строю. Да и, кроме того, лично мне отводилась ещё одна роль в этой схватке.

Медвеухие зарычали в ответ и бросились в атаку, сломя голову.