Ольга Онойко - Дети немилости

Эрисен следил за мной взглядом. Внезапно он помрачнел.

– Морэгтаи, – сказал принц-консорт, – поймите правильно. Ради сохранения мира мы пойдем на многое – даже на это. Однако мы хорошо помним, что войны магического лета начинает Бездна. Атаковать через Лациаты неимоверно трудно, стратегически неверно, самоубийственно, но...

– Я еще не сошел с ума, господин Эрисен. Среди уаррских князей и министров коллективного безумия тоже не наблюдается.

– Простите, – мягко ответил старик.

Я незаметно закусил губу. Как хорошо, что Эрисен не знает правды... ее нужно любой ценой сохранить в тайне. Трудно сказать, какое решение принял бы консорт, узнай он, что высшее лето уже началось. Меня более чем устраивала открывшаяся перспектива. Мир, основанный на взаимных угрозах, казался зыбким, но какой мир в истории был иным и зиждился на иной основе? Умная и грамотная политика позволит сохранять равновесие столетиями.

Лаанга знал, что делал.

Я не удержался от улыбки.

Великий некромант мог сколько угодно строить из себя шута и буйнопомешанного, он отлично умел управлять событиями. «Ладья мертвых», – вспомнил я. – Уж не предки ли рескидди имелись в виду? А «звездный доспех» тогда – преграда, созданная ими в противовес мощи Истока. Просто превосходно! Картина ясна. Пожалуй, стоит выразить господину Лаанге официальную благодарность. С одной стороны, уместно, а с другой – его позабавит».

– О! – неверяще воскликнул принц-консорт, приподнимаясь.

Холод накатил, будто чье-то дыхание.

За сквозными стенами беседки хлынул дождь.

Совсем стемнело. В листве под ударами струй покачивались фонари. Белоснежный, расшитый золотом мундир принца-консорта светился в сумерках. Лумирет улыбалась, успокоившись, и с лукавцей поглядывала на довольного мужа. Я зажег над столом шарик света и осторожно выглянул наружу: слуги должны были принести нам зонты.

– Пока еще найдут! – тихонько засмеялась царица. – А вы, Морэгтаи, я вижу, владеете магией?

– Да, и позволю себе нескромность – неплохо. В Академии хорошие учителя.

Лумирет улыбнулась мне.

– Я так рада, что вы с Эрисеном пришли к согласию, – сказала она. – Как вы теперь поступите? Составите какой-то договор. – Она помедлила, припоминая слово. – Пакт?

– Не думаю, что это стоит делать так уж прямо, – отозвался консорт, высунувшись наружу и подставляя ладонь под капли. – Кровь небесная! Последний раз дождь шел летом, когда мне было три года. Разумеется, мы урегулируем все это юридически... но это внутренние дела и внутренние документы. Для общественности достаточно будет нескольких статей в официальных органах. О неразрывных культурных связях... ох, не могу сейчас сообразить. Может быть, превратить ваш визит в официальный, Морэгтаи?

Я улыбнулся.

– Отличная мысль. Некоторое время уйдет на «подготовку», а потом я с радостью вас навещу. Полагаю, аллендорцы успеют закончить со своими маневрами, и визит пройдет в спокойной обстановке. Нельзя маневрировать бесконечно.

Эрисен рассмеялся, и я охотно присоединился к нему.

– А тем временем, – с удовольствием сказал консорт, – Гентереф и Истефи как раз успеют пересмотреть свои инициативы.

– Может быть, – спросила Лумирет, – мы посетим Кестис Неггел? Я очень хочу побывать в Уарре.

– Мы будем ждать вас в гости.

– Предложи ее святейшеству проехать по Уарре, милая, – добавил Эрисен. – А вот и наши зонты. Я даже не помню, когда Младшая Мать последний раз была там, а ведь это так важно для всех арсеитов.

Мы раскрыли зонты и неторопливо пошли к дворцу. Тропка не была узкой, но с обеих сторон деревья разрослись так пышно, что трудно было уберечься от капель, падавших с листвы. Царица отстала на шаг, давая нам с Эрисеном возможность закончить беседу.

– Дождь в такое время, – сказал он. – Не думаю, что это случайность. Засушливый век на исходе. Скоро Рескидда поднимется вновь, и наш союз – первая ступенька к прежней высоте.

– Я рад это слышать.

После томительной дневной жары внезапный холод чувствовался особенно остро. Меня колотила дрожь, но этот озноб был приятен – он быстрее гнал кровь по жилам, побуждал двигаться и вселял веселые мысли. Мне предстояла беседа с еще одной супружеской четой, облеченной властью. Я полагал, что она не окажется особенно трудной – более удовлетворение любопытства, нежели решение сложных вопросов. Я рассчитывал на совет Младшей Матери, но загадку Лаанги разгадал сам. Что она желала сказать мне, прося прибыть для аудиенции? Полагаю, поддержать во мне стремление к миру – а в этом я был тверд и без просьб. Больше всего меня занимало, зачем Яриту понадобилась Юцинеле.

Мне предстояло решить, как поступить с Ариясом и его детьми, истинными носителями функций Выси. Памятуя, что любую фигуру на доске высшей игры возможно заменить, с ними следовало обращаться с большой осторожностью. «Надо написать Онго, – подумал я. – Я уже отдал ему приказ касательно Таяна, но будет правильно разъяснить ему настоящее положение вещей. Нет, пожалуй, писать не стоит, лучше использовать разрыв пространства и поговорить лично. До сих пор шифр казался надежным, но ведь и доктор Тайви в Ройсте пользуется большим доверием. Кто знает, насколько хороши тени Аллендора».

У ворот я распрощался с царской четой: меня ждал паровик.

Эррет честно призналась, что не в состоянии мыслить ясно. Доверив мне дела и решения, она уехала обустраиваться на новом месте. В гостинице, пусть даже и полной теней, мы больше жить не могли. У Данвы в резерве нашлась еще одна вилла возле берега Джесайят, далековато от центра города, но достаточно близко к царской резиденции; узрев этот прелестный уголок, я даже задумался. «Да, – не без ехидства подтвердила Эррет, прочитав мои мысли по выражению лица. – Мы, конечно, изрядно экономим на шестом сословии. Особенно на Южном луче». Фиррат мрачно ответила, что бесфамильным принадлежит в Рескидде несколько торговых домов и организация наполовину находится на самообеспечении.

«Бедная Эррет, – подумал я с улыбкой. – Ей пришлось поволноваться. Как славно, что я смогу порадовать ее сегодня...»

Машина мягко шла по пустой дороге, разрезая пласты темени и дождя. По стеклам струилась вода. Редкие огни фонарей и окон дробились и растворялись в ней.

Я отпустил шофера и прошел через сад, не раскрывая зонта. Дождь успел поредеть. Запах влажной земли и освеженной листвы радовал сердце. В доме освещен был только первый этаж. В незашторенных окнах виднелись безлюдные комнаты, почти без мебели, но с богатой росписью на стенах. Я только сейчас обратил внимание на забавную эклектику в архитектуре виллы: планировка и наружная отделка ее соответствовали эпохе «тигриного броска», а внутри царил стиль «память былого». Должно быть, вилла сменила не одного владельца.