Александр Зорич - Пути Звезднорожденных

– Ну что же, – лицо Элиена подобрело. – Пожалуй, я бы тоже не отказался от жареного лебедя.

Сошло за шутку. И только возвращаясь на свое место, Элиен осознал: его великомудрые уста только что породили ужасную двусмысленность.

10

– Хорошо, – сказал Элиен, когда глаза пирующих замаслились сытостью. – Надеюсь, вы поняли главное и расстались с заблуждениями относительно нашего будущего. Но еще не все вопросы, заданные Герфегестом, обрели свои ответы. Я бы хотел продолжить.

– Я весь вниманье, – с готовностью кивнул Герфегест, отодвигая тарелку.

– Итак, почему бы нам не убить Октанга Урайна? – напомнил Элиен.

При этих словах Урайн скроил презрительную мину. Дескать, убивайте, пожалуйста – я выше этого.

– Ответов три. Во-первых, он уже мертв – я объяснял почему. Во-вторых, он сейчас совершенно безопасен – так же, как лук без тетивы, как меч Эллата без клинка. В-третьих – Урайн отныне чист перед народами Круга Земель. Когда развенчанный Властелин, проигравший битву при Линниге, оставленный союзниками, лишенный девяти десятых своей магической силы, вошел в Диорх, он наконец-то очистился от гордыни, осознав, что ему не по силам уничтожить Хуммера. И тот, кто сидит сейчас рядом с Шетом окс Лагином, тоже чист, ибо прочел Скрижали.

Урайн удовлетворенно кивнул. Герфегест поморщился.

– Более того, – продолжал Элиен. – Со смертью Урайна Третий Вздох Хуммера не прекратится и война не окончится. Потому что Звезднорожденные перестали быть первой силой Круга Земель, чему залогом события года Тайа-Ароан. Потому что даже нам втроем, сообща, никогда не уничтожить Спящего и, с другой стороны, даже нам втроем, сообща, не пробудить его. Итак, мы, Звезднорожденные, отныне не суть меч в руках мироздания, направленный в сердце Хуммера. Не суть мы и меч в руках Хуммера, направленный в сердце мироздания. Но если не мы, то кто же? – Элиен выбросил вперед руку, как бы акцентируя риторический характер своего вопроса. И сразу же ответил:

– Те двое, которых нет с нами. Император Синего Алустрала Торвент Мудрый и лозоходец по имени Кальт.

– Я так и думал! – Герфегест щелкнул пальцами.

– А кто думал иначе? – пожал плечами Шет.

– Не понимаю, отец, – впервые с начала ужина Элай решился возвысить голос. – Этого я не понимаю, хотя и прочел Скрижали. Оба этих человека получили возможность обрести истинное могущество, затмевающее силу Звезднорожденных, только благодаря ходу событий в той ветви истории Круга Земель, откуда вернулся ты. Но эта ветвь отсечена твоим возвращением. Как же так?

– Что суждено – то сбудется. Вся разница в том, что всем нам так или иначе суждено погибнуть в год Тайа-Ароан, а им, Торвенту и Кальту, – возвыситься. Именно им придется решить судьбу войны Третьего Вздоха Хуммера.

– Может, имело бы смысл убить этих выскочек? – спросил Урайн и недобро прищурился, будто целил в далекого Торвента из сверхдальнобойного лука.

– Увы, убить их мы не сможем. И в этом заключается нерушимый закон плетения нитей судьбы. Флот Гамелинов может стереть Рем Великолепный в порошок, но Торвенту обязательно удастся ускользнуть и, как я думаю, восставить против Гамелинов все Благородные Дома. Потом – это ясно – повторится поход в Сармонтазару, но уже под каким-нибудь иным девизом. Мы можем послать хоть сотню наемных убийц в Суэддету, но случится так, что Кальт выживет. И, вопреки, а может быть и благодаря этому, все равно станет истинным правителем Ре-Тара. Вольный Город Орин может сокрушить Ре-Тар в войне, но это приведет лишь к тому, что весь Север восстанет против нас под предлогом защиты попранного Права Народов. А Кальта мы с удивлением обнаружим впереди армии северян, на белом коне. Или на черном козле – какая разница? Так или иначе, все повторится. Исчезнет племя ноторов. Уйдет в пучину вод загадочный Хеофор. На каких-то безвестных дорогах судьбы найдут свою гибель харренский сотинальм Висморлин, царь грютов Аганна, хушаки и Девкатра, Гаэт и Ийен, Ашера Тощий и Гаасса окс Тамай. И тысячи других, неназванных.

– Нет, это все-таки очень странно, – покачал головой Герфегест. – Есть Заклятие Конгетларов, в конце которого сказано: Лед изойдет водою, Ржавчиной Сталь изойдет. Ветер, один лишь Ветер Над прахом Домов воспоет Песнь о падении сильных.

Лед – Лорчи, Сталь – Гамелины, Ветер – Конгетлары. Я – Последний из Конгетларов. Следовательно, либо Заклятие ложно, либо именно мне суждено пережить упадок Гамелинов и Лорчей. Пережить – и возвыситься. Не так ли?

– Почти так, – кивнул Элиен. – Заклятие не лжет. Но вспомни, что Торвент Мудрый – это та-лан отражение Зикры из Дома Конгетларов. Так угадай, кому из Конгетларов суждено возвыситься: тебе или Зикре в теле Торвента Мудрого?

– Да, – покачал головой Герфегест. – Но я ведь знал Зикру, это был прекрасный, мудрый человек, во многом похожий на Леворго. Десять лет назад он или, что то же самое, Торвент Мудрый, помог нам в войне с Единым в Двух Душах. Он и сейчас, будучи императором, является нашим добрым другом и верным союзником! Неужели же он, Зикра, способен стать новой Дланью Хуммера?

– Скажи, Герфегест, ты много встречал в своей жизни та-лан отражений?

– Ровно одно, – пожал плечами Хозяин Гамелинов.

– И я ровно одно. Подозреваю, что Кальт тоже является чьим-то та-лан отражением, но это лишь мое подозрение и не более. Так или иначе – их в крайнем случае двое. Всего лишь двое на весь Круг Земель, ибо та-лан – древнее, большей частью позабытое искусство. Но позабыто оно не случайно, ибо в нем таится страшная опасность. Никто не берется отвечать на вопрос, в каких мирах и обликах обращается семя души умершего, прежде чем вновь воплотиться в та-лан отражении. И никто не берется утверждать, что в это время семя души не подвластно хуммерову наущению. Воля Урайна был захвачена Хуммером очень грубо и поэтому мы все быстро распознали в нем врага. Но никто не говорит, что нет других путей. Мягко, исподволь, Хуммер мог войти в Торвента и оплести его душу паутиной зла. Да, Торвент долгие годы не вызывал подозрений, пока его истинное лицо не начало приоткрываться во время похода в Сармонтазару, о чем вы все прочли в Скрижалях.

– Ясно, все ясно! – нетерпеливо воскликнул Урайн, который во всем любил кратость. – Следуя сюда коридорами замка, я слышал обворожительные ароматы местных сластей, которыми меня в теле Шета некогда потчевал Ганфала. Скажи, Элиен, нам всем сразу заколоться или все-таки дождемся десерта?

– Брат, твой язык по-прежнему остр, но ум подобен одностороннему мечу. Закалываться никому не надо.

– Что же делать? Мы ведь бессильны пред годом Тайа-Ароан? – переспросил Урайн. – Может, лучше уйти в небытие сразу? Зачем длить мучения, зачем пытаться казаться жизнелюбивым, зная, что не сегодня, так завтра тебя разыщет Поющая Стрела или каменный нож хушака?