Маргарет Уэйс - Назад в Лабиринт

– Твой вопрос – глупым? – Эпло это нашел весьма забавным.

Альфред смущенно улыбнулся.

– Я хотел узнать насчет этой тюрьмы. Я не думал, что у твоего народа принято устраивать такие вещи… для своих же.

– Как будто я думал! – язвительно ответил Эпло. Вазу, шагавший рядом, такой же молчаливый и озабоченный, как и Эпло, посмотрел на них.

– Мы делаем это только в случае крайней необходимости, – серьезно пояснил предводитель. – И больше для блага самого же узника. Некоторые из наших собратьев подвержены, как мы говорим, лабиринтной болезни. Если больного не запереть, он обычно погибает.

– И к тому же подвергает опасности все племя, – мрачно добавил Эпло.

– А что с ними происходит? – спросил Альфред. Эпло пожал плечами.

– Обычно они сходят с ума и бросаются с утеса. Бывает, что выходят в одиночку против стаи волкунов. Или топятся в реке…

Альфред содрогнулся.

– Но мы выяснили, что, если не жалеть времени и терпения, этим несчастным можно помочь, – сказал Вазу. – Мы содержим их там, где они, находясь в полной безопасности, не могут причинить вреда ни себе, ни окружающим.

– И это то самое место, куда ты хочешь упрятать нас, – сказал Эпло.

– Вы сами напросились, – парировал Вазу. – Разве не так? Если вы хотели уйти, вы могли это сделать.

– И навлечь несчастье на моих братьев? Я не для этого сюда пришел, – ответил Эпло.

– Ты мог бы оставить человека вместе с его кинжалом.

Эпло покачал головой.

– Нет. Я за него отвечаю. Это я принес сюда этот клинок, хотя и неумышленно. И мы втроем, – он взглянул на Альфреда и Хага Руку, – может быть, придумаем, как его уничтожить.

Вазу кивнул в знак того, что понял и согласился. Эпло немного помолчал, потом спокойно сказал:

– Но я не собираюсь сдаваться на милость Ксара. Лицо Вазу стало жестким.

– Он не сможет забрать тебя без моего согласия. Это я тебе обещаю. Я выслушаю все, что он может мне сказать, и на основании этого приму решение.

Эпло с трудом удержался от смеха. Сделав над собой усилие, он сохранил серьезное выражение.

– Ты никогда не имел дела с Ксаром, предводитель Вазу. Мой Повелитель сам берет то, что ему нужно. И он не привык, чтобы ему в чем-то отказывали.

Вазу снисходительно улыбнулся.

– Хочешь сказать, что мое слово ничего не будет значить? – Он самодовольно погладил себя по круглому животу. – Я, может быть, с виду и мягок. Но не надо меня недооценивать.

Эпло это не убедило, но спорить было бы уж совсем невежливо. Когда придет время, он сам один на один разберется с Ксаром. Эпло вернулся к своим безрадостным мыслям и внутренней борьбе с самим собой.

– Не могу не поинтересоваться, предводитель Вазу, – это заговорил Альфред, – каким образом вы удерживаете узников в тюрьме? Учитывая, что ваша магия основана на вероятностях и при наличии огромного числа возможных вариантов побега… только не думайте, что я планирую побег, – поспешил добавить он. – И если вы не сочтете нужным ответить, я не обижусь…

– На самом деле, все очень просто, – спокойно ответил Вазу. – В сфере вероятностей всегда имеется вероятность, что нет никаких вероятностей.

Альфред уставился в пространство неподвижным взглядом. Собака, схватив его за лодыжку, спасла его от неминуемого падения в яму.

– Никаких вероятностей, – задумчиво повторил Альфред. И озадаченно покачал головой. Вазу улыбнулся.

– Буду рад объяснить. Нетрудно понять, что сведение всех вероятностей к их полному отсутствию требует очень сложных и трудоемких заклинаний. Мы помещаем узника в небольшое замкнутое пространство, например в тюремную камеру или подземную темницу. Необходимость этого объясняется самой природой заклинания, которое требует, чтобы в пределах этого пространства время было остановлено. Потому что только путем остановки времени можно исключить вероятность того, что со временем произойдут какие-то события. Естественно, у нас нет ни возможности, ни необходимости останавливать время для всего населения Абри.

Таким образом, мы построили так называемый “колодец” – небольшую камеру глубоко в пещере, где время в буквальном смысле остановлено. Ты как бы живешь в замершей секунде, и во время этой секунды, пока длится действие магии, не существует возможностей побега. Посаженный в камеру продолжает жить, но, даже если остается там надолго, физически не стареет, не меняется. Страдающих лабиринтной болезнью мы никогда не держим здесь подолгу. Лишь столько, сколько нужно, чтобы принять решение и исцелить его.

– Как остроумно! – восхитился Альфред.

– Что и говорить, – сухо добавил Эпло.

Встревоженная и одинокая, Мейрит бродила по улицам города еще долго после того, как тусклый полумрак Лабиринта сгустился до темноты. Многие патринцы гостеприимно предлагали ей свой кров, но она отказывалась, глядя на них настороженно и холодно.

Она им не доверяла, не могла больше доверять своим же собратьям. То, что она узнала, подавляло ее. Она чувствовала себя такой одинокой, как никогда.

“Я должна пойти к Вазу, – решила она. – Предупредить его. Но только о чем? Мой рассказ покажется ему дикой выдумкой. Змеедраконы в образе патринов. Нападение на город. Они собираются закрыть Последние Врата…

И почему я должна доверять Вазу? – спросила она себя. – Может, он с ними заодно. Я должна дождаться моего Повелителя. Таков был его приказ мне. И все же… все же…”

“Им движет зло”.

Эпло поверил бы ей. Он единственный, кто бы ей поверил. Единственный, кто бы знал, что делать. Но рассказать ему об этом означало бы предать доверие Ксара.

“Я пришел, чтобы найти свою дочь…”

А как же та девочка, та малышка, которую она оставила давным-давно? Что случится с ней, со всеми детьми, дочерьми и сыновьями патринов, если Последние Врата закроются навсегда? Неужели Эпло говорил правду?

Мейрит направилась к подземной тюрьме в пещере.

Улицы были темны и тихи. Патрины спрятались в своих жилищах, чтобы уберечь себя и свои семьи от коварного зла Лабиринта, сила которого увеличивается по ночам.

Она шла мимо домов, мимо освещенных окон, слышала голоса, доносящиеся из них. Семьи, собравшиеся вместе. В безопасности – пока…

Подгоняемая страхом, она ускорила шаг.

Абри зародился как поселение в недрах горы, но теперь в пещерах никто не жил. Необходимости прятаться в пещере, как затравленным животным, для патринов уже не существовало.

Мейрит спросила одного из патринов, и он объяснил ей, что входы в пещеры заперты. Пещеры использовались как убежища только в случаях крайней необходимости. И лишь один вход оставался открытым – вход, ведущий в подземную тюрьму.