Маргарет Уэйс - Драконы зимней ночи

Маргарет Уэйс, Трейси Хикмэн.

Драконы зимней ночи

Снаружи бушевали зимние бури, но жителям пещер, вырытых горными гномами под хребтами Харолисовых гор, до них не было дела.

Вот властитель-тан призвал собравшихся гномов и людей к тишине, и гномский бард выступил вперед, дабы воздать должное нашим героям…

Север грозил нам бедою: сбылось давнее предсказание.У порога зимы плясали драконы.И вот наконец из темных лесов,С Равнин, из материнского лона Земли,Пришли они, отмеченные Небом.Их было девять под тремя лунами,В мертвых сумерках осени.На закате мира явились они,Чтобы не оборвался рассказ.Один пришел из сада камней,Из гномских пещер, где бродит мудрое эхо,Где сердце и разум согласно бьютсяВ напряженных жилах руки.Надежно его плечо, несокрушим дух…Их было девять под тремя лунами,В мертвых сумерках осени.На закате мира явились они,Чтобы не оборвался рассказ.Другого породила страна вольных ветров,Летящих на четыре стороны, света,Край зеленых лугов, родина кендеров,Где малые зерна тянутся к небу -Зелень, золото и опять зелень.Их было девять под тремя лунами,В мертвых сумерках осени.На закате мира явились они,Чтобы не оборвался рассказ.Третья пришла с Равнин, из страныДолгих дорог и распахнутых горизонтов.С Жезлом в руке явилась она,Осененная милосердием и добром,Уязвленная всеми ранами мира.Их было девять под тремя лунами,В мертвых сумерках осени.На закате мира явились они,Чтобы, не оборвался рассказ.Четвертый, тоже с Равнин, пришел за тенью луны;Древний обычай предков указывал ему путь.Ток своей крови он посвятил луне,С мечом пробиваясь земными дорогамиВ свет.Их было девять под тремя лунами,В мертвых сумерках осени.На закате мира явились они,Чтобы не оборвался рассказ.Скажем и о прощании, о горькой разлуке;Темная тень воительницы, дрожит в сердце огня -Пространство между мирами,Колыбельная, услышанная в детствеИ вновь зазвучавшая в час пробужденияИ зрелости размышлений.Их было девять под тремя лунами,В мертвых сумерках осени.На закате мира явились они,Чтобы не оборвался рассказ.У Рыцаря в сердце мечом врезаны, слова чести,Начертанные столетиями полета Зимородка над миром,Судьбою Соламнии, разрушенной и восставшей из пепла,Когда позвал долг.Светло танцующий меч – отцово наследие…Их было девять под тремя лунами,В мертвых сумерках осени.Ни закате мира явились они,Чтобы не оборвался рассказ.Еще один – ясный сеет, брат темнотыБесхитростный меч подъят в могучей рукеИ рубит любые узлы, даже те, что вяжет жизнь сердца.Думы его – что озера в ветреный день:Он и сам не видит их глубины…Их было девять под тремя лунами,В мертвых сумерках осени.На закате мира явились они,Чтобы не оборвался рассказ.Вождя-полуэльфа терзает и реет на частиСмешение альпийской и человеческой крови -Так река разделяет леса и даже миры.Вышедший биться, он страшится любви.И медлит, не в силах сделать свой выбор.Их было девять под тремя лунами,В мертвых сумерках осени.На закате мира явились они,Чтобы не оборвался рассказ.Восьмой дышит темным воздухом ночи,Молчаливые звезды которой суть письменаИ числа, разящие хладом бренную плоть.Он мудр, но его благословение бескрылоИ достается самым униженным, отданным ночи.Их было девять под тремя лунами,В мертвых сумерках осени.На закате мира явились они,Чтобы не оборвался рассказ.Скажем и о тех, что делят с ними дорогу:О простой девушке, чья простота сродни высшей награде,И о принцессе лесов, вечно юных и древнихЗеленых управителей судеб.Их было девять под тремя лунами,В мертвых сумерках осени.На закате мира явились они,Чтобы не оборвался рассказ.Север грозит нам бедою, как и было предсказано.В морозную ночь чутко дремлют драконы.Но мы знаем: из темных лесов,С Равнин, из материнского лона Земли,Вышли они, чтобы вновь занялся рассветИх было девять под тремя лунами,В мертвых сумерках осени.На закате мира явились они,Чтобы не оборвался рассказ.

– …Молот Хараса!

Торжественное эхо раскатилось по громадному Залу Аудиенций короля горных гномов. И сразу же разразилась сущая буря приветствий. Низкие, гулкие голоса гномов сплетались с чуть более высокими выкриками людей. Наконец растворились тяжелые двери в дальнем конце Зала и вошел Элистан, жрец Паладайна.

Чашеобразный Зал, громадный даже по гномским меркам, был набит до отказа. Возле стен устроились чуть ли не все восемьсот беглецов из Пакс Таркаса, гномы же вплотную друг к дружке расселись на каменных скамьях внизу.

Элистан появился в конце длинного центрального прохода. Он благоговейно держал на ладонях огромный боевой молот. При виде жреца Паладайна, облаченного в белоснежные одеяния, ликующий шум только усилился; звуки отражались от каменных стен и метались под высоким сводчатым куполом – казалось, дрожала сама земля.

Танис болезненно поморщился: от оглушительного гула у него заломило виски. Он задыхался, стиснутый толпой. Он никогда не любил подземелий, и, хотя купол Зала вздымался на непомерную высоту – огни множества факелов не могли его осветить, – толща земли осязаемо давила на полуэльфа, он чувствовал себя попавшим в ловушку.

– Скорее бы, что ли, все закончилось… – вполголоса сказал он стоявшему рядом Стурму.

Рыцарь, и без того склонный к меланхолии, казался еще угрюмей и задумчивей обыкновенного.

– Не одобряю я этого, Танис, – сказал он и сложил руки на блестящем стальном нагруднике своих древних лат.

– Знаю, – раздраженно ответил Танис. – Я уже слышал это от тебя, причем не единожды. Возражать поздно – остается терпеть!

Конец фразы потонул в новом взрыве восторженного рева: прежде, чем двинуться вперед по проходу, Элистан высоко поднял Молот, показывая его толпе. Танис прижал руку ко лбу… В просторной и обычно прохладной подземной пещере было жарко и душно из-за множества набившегося народа, и полуэльф понял, что ему вот-вот сделается дурно.

Элистан пошел вперед по проходу. Приветствуя его, с тронного возвышения посередине зала поднялся Хорнфел, тан Хайларских гномов. За его спиной виднелись семь резных каменных тронов, все пустые. Хорнфел стоял перед седьмым по счету и самым величественным. Этот трон был предназначен для королей Торбардина. Давным-давно опустевший, сегодня он наконец обретет владельца – как только Хорнфел примет Молот Хараса. Возвращение древней реликвии имело для хайларского тана особенный смысл: заполучив бесценный Молот, он сможет объединить и возглавить соперничающие гномские кланы…