Андрей Завадский - Вечная Вдова

  - Считаешь, нужно было проявить милосердие? - Дер Винклен испытующе взглянул на своего нового оруженосца. - Считаешь, - утвердительно произнес он, что-то прочитав во взгляде юноши. - Знаешь, я мог бы ничего тебе не говорить, ибо не пристало рыцарю оправдываться перед слугой, но, прежде всего, этот парень получил такую рану, нанесенную, кстати, твоей рукой, что не прожил бы и получаса. Этому несчастному лекарь уже не поможет, здесь нужен настоящий чародей. И, потом, коварно нападать со спины на тех, кто того, кто доверился тебе, кто щедро платит за кров и пищу, это низость, верх предательства. Поэтому я лишь воздал выродку по заслугам, к тому же избавив его от лишних мучений, спокойно сообщил рыцарь, добавив затем: - Так случилось, что я, ступив в пределы Альфиона, только и встречаю на своем пути грабителей и убийц. Что же это за варварская страна, будь я проклят!

Спустя несколько минут два всадника, один верхом на статном гнедом жеребце, носившем клеймо рода Морлусов, второй - на буланой кобыле, еще недавно принадлежавшей семейству трактирщика Рамуса, покинули постоялый двор. Их путь лежал на северо-восток.

  - Три дня, - уверенно молвил Бранк Дер Винклен, устремив взгляд к горизонту, туда, где исчезала меж поросших хвойным лесом холмов дорога. - Через три дня мы достигнем цели.

Где-то там, в десятках лиг впереди, скрытый лесами и холмами, возвышался величественный Фальхейн, столица королевства Альфион. И каждый из путников ждал чего-то особенного от встречи с этим городом, о котором прежде оба, и рыцарь, и его слуга, лишь слышали. В этот миг никто не мог даже представить, как примет их столица.

Эпилог

Над океаном собирались серые тучи, сплошной пеленой затянувшие небосвод, а волны, становившиеся все выше, с гулом и ревом вновь и вновь обрушивались на прибрежные скалы, рассыпаясь фонтанами грязно-белой пены. С севера надвигался очередной шторм. Близилась осень, и океан становился все более неприветливым. Минет еще два месяца, прежде, чем выйти в море отважится совершенный безумец или тот, кого гонит в дорогу опасность либо чувство долга, но уже сейчас, чувствуя приближение урагана, большинство мореходов предпочитали переждать непогоду в уютных бухтах, защищенных от ветра и волн, способных одним ударом в щепу раскрошить самый крепкий корабль.

Гавань Хельдсее, самого северного из расположенных на побережья портов, была в тот день полна кораблей. Здесь стояли, касаясь друг друга бортами, и пузатые высокобортные когги, и стремительные узкогрудые ладьи обитателей восточных островов, и даже несколько легких шхун, над кормами которых вяло полоскались пестрые замена полуденных держав, в которых тоже хватало отчаянных и умелых шкиперов. Вольны город, не признававший ни чьей власти, кроме своей собственной, был готов дать приют всякому, кто явится сюда для торговли, того же, кто осмелится принести на побережье войну, ожидали боевые корабли и немногочисленное, но отменно вооруженное войско, небольшая армия наемников. Вздымались в небо стены и бастионы из серого камня, с которых день и ночь обозревали океан зоркие стражи. А не небольшом островке, сточенной морскими волнами едва ли не до основании скале, высилась тонкая башня маяка. Уже несколько веков на ее вершине не угасал огонь, и в самый сильный шторм указывающий попавшему в беду капитану путь к спасению.

  - Сезон штормов в этом году начинается раньше обычного, - говорили собравшиеся в припортовых кабаках мореходы, суровые люди, насквозь просоленные, пропахшие смолой, с лицами, красными от ласк вольного ветра. - Подходить к берегу становится опасно, запросто можно пропороть брюхо о скалы.

Они знали, о чем говорят, морские волки, для которых давно уже качающаяся палуба корабля стала родным домом. Эти люди не были трусами, но все же предпочитали не рисковать, выжидая, когда погода наладится. Несколько капитанов, еще утром намеревавшихся выйти в море, наполнив трюмы доверху всякими товарами, задумчиво взглянули на небо, затем - на волны, изменившие цвет на свинцово-серый, да и приказали своим матросам оставаться на якоре.

Однако не все проявили разумную осторожность. Несколько человек, оказавшиеся на причалах или палубах ошвартованных кораблей, указывали на появившийся на горизонте парус, едва заметное светлое пятнышко, с каждым мигом становившееся все больше. Правда, пока еще невозможно было рассмотреть украшавший полотнище рисунок или трепетавший на мачте флаг.

  - Безумец, - качали головами бывалые моряки. - Этот храбрец словно бежит от шторма. Пусть Морской Хозяин пошлет ему удачу!

Действительно, шквал приближался с востока, и ветер, крепчавший с каждой секундой, подхватив хрупкое суденышко, буквально летевшее над волнами. А за кормой его вставали иссиня-черные тучи, сливавшиеся с принявшей тот же оттенок колышущейся поверхностью океана.

  - Что за отчаянный малый решил поиграть в догонялки со штормом? - восклицали зеваки, не отрывая взглядов от приближавшегося корабля. Уже можно было понять, что это одна из тех быстрых и вертких лодий, на каких исстари бороздили океан обитатели разбросанных вдоль всего побережья островов. - Да это, никак, сам Хреки!

  - Верно, - подтвердил кто-то из толпы. - На парусе розовый дракон. Только такой безумец, как Хреки, и мог выйти в море в преддверие урагана. Вот это храбрец, храни его демоны морей!

Ладья, чье имя, "Жемчужный змей", было известно в этих краях почти каждому, тем временем миновала узкую горловину, проникнув в бухту. Вставшая по левому борту волна высотой с крепостную стену, нависла над палубой корабля, грозя или захлестнуть его, обрушившись своей массой, сметая в воду моряков, или швырнуть на каменные выступы, так похожи не зубы распахнувшего пасть морского чудовища. Но тот, кто стоял у руля, легко изменил курс, избежав удара, и ладья без помех миновала мыс, запиравший проход в гавань.

Море за кормой "Жемчужного Змея" вдруг вскипело, точно котел. Казалось, таящиеся во мраке океанских глубин демоны разгневались, в последний миг упустив желанную добычу, и теперь старались выместить всю свою злобу. Ураган, равного которому ало кто мог припомнить, обрушился на берег спустя мгновение после того, как оказался в безопасности корабль Хреки. Волны, огромные, словно налитые тьмой, с ревом ударили о скалы, и в какой-то миг показалось даже, что маяк, высившийся в миле от берега, будто бросая вызов слепой стихии, не выстоит под их неистовым натиском. Отныне и до той секунды, когда выдохнется гнев океана, ни один мореход не рискнет войти в бухту Хельдсее, проскочив сквозь узкую горловину, как это удалось капитану "Жемчужного змея".