Дэвид Фарланд - Рожденная чародейкой

Аз повернулся к нему, все понял и метнул огненный шар.

Шар, летя к Радж Ахтену, все разрастался, пока перед глазами его, кроме пламени, ничего не осталось.

Белые шелковые доспехи в одно мгновение обратились в пепел. В тело Радж Ахтена впились тысячи раскаленных клыков. Кожа на лице пошла пузырями. Уши и веки сгорели бесследно.

Все старое, все ненужное – его человеческая сущность в том числе – исчезло.

В голове его внезапно вспыхнул ярчайший свет, и мысли прояснились. В тот же миг он понял, что именно к этому и стремился всю жизнь. Он думал, что, пытаясь стать Суммой Всех Людей, он служит человечеству, и не понимал, почему другие считают, что служит он только себе самому.

На самом же деле каждое мгновение своей жизни он служил Огню.

Даже взял себе имя Солнечный Лорд, еще будучи совсем юным.

И наконец его господин завладел им и очистил его в пламени, как драгоценную руду. Весь мусор сгорел, а то, что осталось, вряд ли можно было назвать плотью – то был сосуд, в коем таился безупречный свет.

Радж Ахтен перестал быть человеком. Он стал силой, которой так верно служил, и отныне все пламяплеты должны были повиноваться ему и называть тайным именем.

Он поднялся на ноги – обгорелый, нагой, весь в клубах дыма и преображенный. Огонь нарек его новым именем – Губитель.

ГЛАВА 57

ФЕЛДОНШИР

Я жажду мира. Пусть в государстве моем будет столько мира, чтобы он выплескивался через границы, как через края кружки переливается пивная пена.

Гильдмастер Уоллак повел Аверан, Биннесмана и вильде на площадь позади здания гильдии, которую со всех сторон окружали мастерские.

Там чертежники рисовали проекты, готовили дерево к работе подмастерья, и вершили свое тонкое ремесло мастера. Аверан увидела даже два кузнечных горна – у резчиков были под рукой и кузнецы, которые ковали для них инструменты,

У последней мастерской, где покрывали лаком готовую продукцию, грузили на телегу деревянные бочонки четверо крепких мужчин. Лошади были уже впряжены. От бочонков крепко тянуло ядовитыми запахами – в них были порченое льняное масло, денатурированный спирт, лаки, соль и какие-то разноцветные порошки. Этими материалами резчики пользовались для лакировки и придания дереву особой крепости. Они собрали все, что только могло, по их мнению, отравить опустошителей.

– Остальные телеги уже отправились? – спросил Уоллак.

– Да, – буркнул один из работников и вытер рукою потное лицо.

– Тогда идите, – сказал Уоллак. – Бегите спасать своих домашних.

Работники торопливо выбрались из телеги. В нее забрались Аверан с вильде, а Биннесман и Уоллак сели на козлы.

Когда они выехали из конюшни, Аверан услышала далекий рокочущий звук, похожий на шум морского прибоя. Это приближались опустошители.

Она попыталась определить по силе звука расстояние до них. За последние два дня девочка поднаторела в этом.

– Думаю, они уже в трех милях. И будут здесь минут через пять, а то и раньше. Уоллак удивился:

– Так скоро?

– Может, и скорее, – сказала Аверан. Уоллак растерянно взглянул на Биннесмана. Чародей поднял бровь.

– Думаю, совсем скоро. Они бегут во весь опор. Уоллак взмахнул кнутом и прикрикнул на лошадей. Упряжка помчалась вверх по дороге на холм.

«Мы скачем медленно, – подумала Аверан. – Слишком медленно».

То были обычные лошади, без даров силы. Могучие ломовики, многие годы перевозившие бревна. Они не смогли бы ускакать от опустошителей даже с пустой телегой.

Уоллак нахлестывал лошадей, то и дело крича встречным:

– Бегите с дороги! Осталось пять минут. Через пять минут опустошители будут здесь!

Аверан обнаружила, что люди как будто до сих пор не понимают опасности. Многие еще даже не покинули свои дома. Они складывали пожитки. Какая-то старуха торопливо обтрясала яблоню. Молодая женщина собирала развешанное на кустах белье, а вокруг крутились дети, дергая ее за передник.

Собаки лаяли на проезжавшую по дороге телегу.

Дорога поднималась на холм, и на несколько минут перед Аверан открылся весь Фелдоншир. На северо-западе у серебряных вод Доннестгри стоял в осеннем убранстве Дарквалд. На юге среди холмов раскинулось с десяток деревень. Вниз по реке плыли лодки. На востоке выводивший из города тракт был полностью забит беженцами. В основном, это были жители Шрусвейла и западных деревень. Кто шел пешком, кто ехал на лошадях и телегах.

В трех милях позади них над холмами вздымались облака пыли – шли опустошители. Топот ног и шипение становились все громче.

И оттуда уже доносились вопли людей.

– Все погибнут, – тихо сказала Аверан. Она сидела в задке телеги, глядя на раскинувшуюся перед ней картину, и на сердце у нее было тяжело.

Девочка думала, что они с Биннесманом помогли этим людям. Предупредили их. Но этого, как оказалось, было мало.

– Не все, – сказал Биннесман. – Кого-то мы и спасли. Может быть, даже многих.

Но когда они въехали на вершину, девочка увидела опустошителей. Те уже показались из-за гребня дальнего холма, и по дороге перед ними бежали в панике люди и мчались телеги.

Убежать от этих чудовищ было невозможно. Прятаться бесполезно. Перед опустошителями люди были что мыши перед кошками.

Вдали виднелся строй рыцарей Габорна в ярко блестевших на солнце доспехах. Они скакали по холмам на юг, не в силах противостоять бешеному натиску орды.

Биннесман окликнул Аверан.

– Не смотри, – сказал он. – Ничего хорошего это тебе не даст.

Но Аверан так не считала. То, что она видела, приводило ее в ярость, а ярость придавала силы.

Габорн, остановившись на одном из холмов над Фелдонширом, задумался, не сделать ли еще попытку задержать чудовищ. К его рыцарям успели присоединиться сотни местных жителей. Молодые крестьяне, верхом, вооруженные луками и дротиками. Они рвались в бой, надеясь заслужить Избрание. И небольшое войско Габорна заметно разрослось.

Но для Фелдоншира Габорн сделать уже ничего не мог.

Последняя надежда оставалась на ручей, протекавший в узком ущелье между холмами, который перегораживал опустошителям дорогу. На склоне холма хуторяне поставили каменную изгородь, чтобы овцы не забредали в овраг. И за этой изгородью расположились сейчас около ста крестьян с луками наготове.

Опустошители приближались к Фелдонширу.

Из города успело убежать слишком мало людей. В долине под холмом еще метались крестьяне, загружая телеги. И рыцари Габорна, глядя на них, не могли стоять на месте.