Владимир Клименко - Калинов мост

— Охраняете? — осведомился он, открыв глаза и увидев мрачную физиономию старшего из команды. — Это правильно. Дайте для порядка вон тому пьянице по шее, чтобы так не вопил в день светлого праздника Эгеры.

Пьяницу тут же стукнули по затылку древком копья, и он испуганно замолчал. Командовать Млыю понравилось.

— А теперь принесите что-нибудь поесть, да побыстрее!

Приказание выполнили с угодливой поспешностью, про деньги не было сказано ни слова.

Выйдя на улицу, Млый послал одного из охранников за чистой водой для питья и умывания, потом распорядился достать где-нибудь масла для умащения кожи, чтобы каждая мышца стала скользкой и упругой.

Масло принесли тоже, но старший страж неожиданно наклонился к его уху и зловеще прошептал:

— У тебя осталось совсем немного времени куражиться. Эгера ждет. Пошли, горец! Слышишь, как зовет тебя медведь?

Даже у гостиницы был слышен злобный рев, доносящийся из ямы. Млый подумал, что, очевидно, медведя сейчас дразнят, кидая в него камнями, но дело обстояло даже хуже, чем он предполагал. Пока они с трудом пробивались к месту боя через толпу, запрудившую ширину улицы, рев все нарастал, и в нем слышалось столько ярости и боли, что Млыю стало не по себе.

На площади стража уже освободила узкий проход, чтобы Млый мог беспрепятственно добраться до ямы, и, подойдя к ее краю, он увидел, что в медведя тычут длинными тонкими шестами с горящей на концах паклей. Запах паленой шерсти стоял над площадью.

«Кто тут у них главный? — почему-то подумал Млый, так и не удосужившийся накануне расспросить Темного о государственном устройстве города. — Кто заправляет всем этим? Жрецы, аристократия, совет лавочников?»

Но сейчас выяснять подобные подробности было просто нелепо. Млыя стали подталкивать в спину древками копий, и он гневно обернулся, собираясь сказать, что этого делать не следует — спрыгнет сам. От одного его взгляда стражники отшатнулись, как от удара.

— Пусть Эгера решит, чью взять кровь! — выкрикнул с противоположного края площадки высокий старик с посохом, украшенным костяным набалдашником. — Но пусть останется милостива к нам!

— Пу-у-усть! — откликнулась эхом толпа.

Сейчас Млыю было не до того, чтобы разглядывать зевак, его внимание полностью поглотил медведь, которого наконец перестали травить, но ярости от этого у него не убавилось.

Зверь метался по кругу, иногда принимался свирепо грызть вбитые в землю колья, поднимался на задние лапы и ревел так, что закладывало уши.

Млый дождался, когда медведь окажется к нему спиной, и спрыгнул вниз.

Как ни мягок был прыжок, медведь его все же услышал. Он тут же развернулся и бросился на врага.

Зверь не сразу поднялся на задние лапы, чтобы обхватить противника, а сначала пронесся по площадке, как таран, желая только одного — настичь и изувечить. А возможно, он просто хотел немедленно пустить в ход зубы, подмяв под себя одного из своих мучителей.

Отскочить в сторону Млый успел, но медведь все-таки задел его боком, и юноша оказался отброшен в сторону. Каким-то непостижимым для себя образом Млый все же сумел сгруппироваться и, перевернувшись несколько раз, опять вскочить на ноги. В это время медведь уже поднялся на задние лапы и пошел ему навстречу.

Зверь выглядел громадным. Голова Млыя оказалась где-то на уровне его груди, а длинные лапы с внушительными когтями не позволяли приблизиться настолько, чтобы попытаться обхватить туловище руками.

Млый вдруг понял, что все вчерашние наблюдения, когда он разглядывал медведя, стараясь выявить его слабые стороны, вроде пораненной лапы и запекшейся на лопатке крови, на самом деле ничего не значат. Зверь был силен, зол и агрессивен. К тому же его растравили так, что он просто перестал обращать внимание на полученные царапины. Ему хотелось только одного — смерти своего мучителя. И этим мучителем для него сейчас был Млый.

В очередной раз увернувшись от вытянутых лап, Млый постарался обрести хладнокровие. В толпе засвистели, на площадку полетели камни — зрители неистово орали, требуя, чтобы противники немедленно сошлись в смертельном поединке. Все маневры Млыя воспринимались ими как трусость.

— Ату! Ату его! — слышал Млый несущиеся сверху науськивания. — Возьми его, бурый!

Как ни изворотлив был Млый в своих прыжках, медведь не уступал ему ни в настойчивости, ни в быстроте реакции.

«Да медведь ли это? — мелькнула у Млыя опасливая мысль. — Уж больно стремителен и хитер!»

Если бы не опасность самой ситуации, эту возню Млыя с медведем можно было воспринять, как детскую игру в жмурки. Только глаза у водящего были открыты и неотрывно следили за всеми передвижениями жертвы.

Млый опять споткнулся, потом еще раз, еще. Лапа медведя, казалось, едва коснулась его плеча, но кожа оказалась распоротой, как бритвой, и тут же окрасилась кровью.

Толпа восторженно взревела.

Еще вчера Млый продумал тактический ход поединка. Пока все шло примерно так, как он и предполагал. Медведь будет нападать, он уворачиваться до тех пор, пока не измотает зверя, а потом надо каким-то образом вскочить ему на спину и схватить за голову. Вот только бы еще и удержать!

Чувствуя, как толчками вытекает из раны кровь, Млый подумал, что, видимо, пора переходить к решительным действиям. Неизвестно, насколько серьезно его сумел зацепить медведь, рука пока слушается, но потеря крови неизбежно ослабит его. Так что дожидаться, когда это случится, не стоит.

Второй удар лапой пришелся по спине и сбил Млыя с ног.

Подняться он не успел, медведь навалился сверху, левая рука Млыя оказалась у него в пасти.

Ворочаясь под тяжелой тушей, Млый извивался, как червяк, тянул на себя руку, чувствуя, что клыки вонзились в мышцы.

Другой рукой он шарил вокруг в поисках опоры и вдруг наткнулся на один из камней, брошенных раньше сверху.

В дальнейших действиях Млый себе отчета уже не отдавал. Он наотмашь ударил зажатым в руке камнем медведя по морде. Потом еще раз. Он не слышал ни рева медведя, ни криков толпы, а только бил и бил. Зубы на левой руке наконец разжались, и Млый сумел подняться. Медведь мотал головой и тер лапой залитую кровью глазницу.

Млый прыгнул на него сзади, как на необъезженного коня, обхватил толстую шею в мертвом захвате и попытался сдавить.

Неожиданно медведь упал на спину и Млый опять оказался внизу, но хватку не ослабил. Он чувствовал, как трещат его собственные кости, но продолжал, упираясь лопатками в землю, поворачивать голову зверя вбок. Все сильнее и сильнее, не задумываясь о том, сумеет ли уже сам выйти из этой схватки живым.