Вадим Панов - Хаосовершенство

— Эмира уже много лет работает на Патрицию.

— А ты? — вырвалось у Ильи.

— С сегодняшнего дня, — спокойно ответил Ганза. — Потому что все, что я делал до сих пор, я делал для себя.

План был хорош, однако случайности, как это частенько бывает, внесли в него коррективы.

Ракета дело свое сделала — разворотила люк, открыв путь в подземные коридоры. Но буквально за минуту до ее прилета шустрый «Ястреб» сбил бомбардировщик, который рухнул прямо на укрывшихся неподалеку телохранителей.

Однако Стефан, как показалось Хосту, потери бойцов не заметил.

— Вперед!

Земля еще не осела, а он, в азарте раздувая ноздри, уже рвется в тоннели.

— Ты уверен?

Наверху бомбят и стреляют, внизу, похоже, только стреляют. Умом Саймон понимал, что внизу безопаснее, если это слово еще имеет смысл, но как же трудно заставить себя спуститься в темный тоннель!

— Не дрейфь, дружище! Там ты наверняка отыщешь толстый шнурок, через который поимеешь эту гребаную Станцию!

— Я все знаю!

— В таком случае добро пожаловать в клуб, — хладнокровно ответила Пэт.

— Ты меня обманула!

— Я не сказала всей правды.

Безы, к некоторому удивлению Лакри, действительно сообщили Патриции о его появлении, и она, как только выпала свободная минутка, вышла в коридор. Усталая, измотанная — интересно, чем она занималась? — но с горящими глазами.

— Ты сказала, что будет небольшая авария без жертв!

— Я гарантирую, что на Станции никто не пострадает.

— А за ее пределами?

— О них ты не спрашивал. — Пэт помолчала. — Что это меняет?

Да, все так, все верно. Казуистика, мать ее, или как там это называется? Она не сказала всей правды, не упомянула о массовых жертвах за пределами Станции, она… Она отвечала на его вопросы так, как были они поставлены, ничего не добавляя от себя.

— Это многое меняет… — Равнодушие ответа напрочь отбило у Руса желание кричать и оскорблять. Остался лишь неровный и нервный жест, которым инженер взлохматил волосы. — Что будет с остальными?

Его руки заметно дрожали.

— По нашим оценкам, погибнет от пятнадцати до двадцати процентов населения Земли, — спокойно ответила девушка.

— Двадцать процентов? Мать твою, Пэт, ты даже не поморщилась!

— Я была готова к тому, что у нас все получится.

— Тебе плевать?

— Другого выхода нет.

— Есть!

— Нет.

— Надо было подумать.

— Мы не звери, — тихо сказала Патриция. — Мы просчитали все возможные варианты. Другого выхода нет.

И повторила его жест: неровный и нервный. Но этот жест и тихий голос — единственные проявления чувств. Сворачивать со своего пути девушка не собиралась.

— Но можно было объявить… эвакуировать… — В глазах Руса стояли слезы. — Можно было…

— Сказать правду? — помогла ему Пэт.

— Да!

— И кто бы нам позволил довести дело до конца? Кто бы согласился на ТАКИЕ жертвы?

На весь тот хаос, что последует за их маленьким «Бум!», на катастрофу планетарного масштаба, на ад… «Остановим Ад!» Получается, фанатики были не так уж и не правы. Чуяли, что ли?

— Мы предотвратим гораздо худший сценарий, — продолжила Патриция. — Колесо будет перезапущено, и человеческая цивилизация пойдет дальше.

— По трупам?

— Мы всегда шли по трупам. — Голос Избранной постепенно крепчал. — Ты можешь это принимать, можешь не принимать, но если ты этого не понимаешь, ты — дурак.

— Вы что, боги?! — рявкнул Рус.

— Не боги, но их посланцы. Так нормально?

Ненормально! Потому что Ад стоит на пороге. Ад, понимаешь, Патриция? АД!

— Вас проклянут. Твоим именем будут пугать детей.

— Мы жертвы, Рус, жертвы обстоятельств или злого умысла. Мы сообщим, что на Станцию пробрался известный сетевой террорист Чайка и устроил аварию. Или же спишем все на случайно залетевшую ракету, взрыв которой вызвал необратимую реакцию. Как раз сейчас спецы просчитывают, на кого свалить ответственность. Вы же с Ганзой станете героями. Вы сумеете вернуть эксперимент в нормальное русло и спасете Землю от уничтожения. Вашими именами будут называть детей.

Холод рассуждений отрезвил Руса.

Кого он пытается разжалобить? Кого уговорить? Что он вообще тут делает? Выплескивает обиду?

И еще Лакри вспомнил, что должен. Взгляд Патриции… Тот же взгляд, что и тогда, в Москве.

«Я должен…

Стоят ли массовые жертвы спасения моего ребенка? Двадцать процентов населения… сколько это в миллиардах? Никто ничего не знает… А могу ли я предотвратить Апокалипсис?»

— Кстати, о ракетах, — хмуро произнес Лакри. — Нас штурмуют.

— Я знаю.

— Если они возьмут Станцию, вы лишитесь своего маленького предприятия.

— Нам нужно запустить Станцию, и тогда здесь останется только ее отражение.

— Не понимаю.

— И не должен, — отрезала Пэт. — Скажу проще: как только Станция заработает, все основные постройки окажутся в зоне действия защитного поля и станут недоступными для врагов. Войти внутрь можно будет только через Арку. А уж Арку Щеглов и Слоновски удержат. — Патриция усмехнулась: — Мы всё предусмотрели.

«Да уж, всё на свете».

С кем ты собираешься состязаться, Рус? Эти люди планировали постройку Станции за десятки, а может, и сотни лет до того, как ты появился на свет. Они искали помощников и делали их бессмертными. Они ждали рождения Избранной, а когда дождались, воспитали ее твердокаменным бойцом. Эти люди…

Да, напоминают зверей. Но Кирилл уже пожертвовал собой, и каждый, в случае необходимости, не задумываясь поступит так же.

У них есть цель, Рус, и они к ней идут. Творят историю, вытаскивают человечество из дерьма, в котором оно оказалось. Перезапускают, мать его, Вечное Колесо. Ангелы Смерти, дарующие Надежду. Безжалостные и беспощадные строители новой дороги…

— Ты можешь думать обо мне все, что хочешь, — продолжила Патриция. — Ты уже сделал все, что требовалось, и в твоем присутствии нет особой необходимости. Ну, разве что на случай непредвиденной ситуации. Я могла бы выбросить тебя со Станции, но я считаю тебя другом. И только поэтому наш с тобой разговор состоялся. — Пауза. — Мне жаль, что ты узнал обо всем так рано.

«Ей жаль! А может, ей и правда жаль. Она прет к своей цели, заставляя себя не думать ни о чем больше. Она хочет сделать то, для чего рождена. Ей жаль, но поступить иначе она не может…»

— В конструкции предусмотрен небольшой дефект, — хрипло произнес Лакри. — Чайке удалось посеять во мне сомнения, и я подстраховался… На тот случай, если… Одним словом, на этот самый случай.