Валерия Воронцова - Право на ошибку

Будто поняв, что я это заметила, клинок изогнулся, удлиняясь, и бездушной змеей, опутав мою саблю, устремил свое жало к самому сердцу. Я все еще смотрела, не в силах понять, что только что произошло, а тело безвольной тряпичной куклой уже соскальзывало на землю, пронзенное насквозь. Правая рука опустела, короткая вспышка боли прокатилась от затылка до пальцев ног, играя на старых ранах, спина, судя по ощущениям, горела синим пламенем. Свысока холодно светили звезды, отчего-то мутные. То ли из-за чадящих факелов, то ли из-за вставших в глазах слез.

Хриплый вздох, последний вздох застывает на губах, и все вокруг сменяется удушливой темнотой, и звезды гаснут одна за другой, одна за другой…

Судорожно дыша, я очнулась, сжимая в кулаках майку Драгона, воспринимая его голос как какое-то гудение. Таращась на черную материю, скрывающую ключицы, все еще видя перед глазами звездное небо сквозь мутную пелену и чувствуя запах дыма и крови, я постепенно приходила в себя. Кажется, Бриар догадался о моем неадекватном состоянии, потому что гудение смолкло, и вертигр лишь успокаивающе поглаживал мою спину, прижимая к себе. Каждое касание разжимало когти страха и напряжения, и ушей достигло бархатное мурчанье, действующее лучше любого успокоительного.

– Порядок, – выдохнула я наконец, разделив явь и сон, поскольку при пробуждении они здорово перемешались в голове. – Спасибо.

– Что ты видела, Тори?

Тревога в голосе Драгона по шкале от одного до десяти тянула на твердые пятнадцать. Нужно что-то придумать – и быстро, пока Бриар не уловил неопровержимого. То, что я напугана, – факт, но его причина…

Попав под пронзительный взгляд тигриных глаз, я обратилась к урокам прошлого. Тем самым, где мама учила меня уходить от скользких тем. Кто бы мог подумать, что рассчитанное на политику окажется столь необходимым в жизни?

– Кошмар. – В каком-то смысле это действительно был кошмар, вот только еще и видение, о чем я предпочла умолчать. – Послушай… ты… ты не мог бы принести мне воды… а… а еще лучше – горячего шоколада?

Драгон подозрительно посмотрел на меня, конечно же почувствовав смятение, страх и солидную долю паники. Иногда то, что он эмпат энной степени, здорово мешает. Например, когда срочно нужно что-то скрыть.

– Хорошо, – протянул он, все еще внимательно разглядывая меня. – Сейчас.

Такое быстрое отступление совершенно не в характере Драга. Нахмурившись, я смотрела, как Бриар выбирается из кровати, догадываясь, что такая покладистость неспроста. Поцеловав меня в макушку, любимый отстранился и выскользнул за дверь. Хорошо. Сейчас мне просто необходимо побыть одной хоть немного.

Сев в кровати, подтянула колени к груди, взглядом найдя Хану, сидевшую на подоконнике и гипнотизирующую все еще шедший дождь. Судя по полумраку, проспала не так уж и долго. Часа полтора от силы.

– Ри? – мысленно дотянулся до меня Анис. – Что случилось?

Черт возьми, это что, первый вопрос у всех при общении со мною? Побудешь тут одна, как же. Я закусила губу, стараясь убедить себя, что вкус крови во рту мне всего лишь привиделся, и на самом деле этого нет. Сейчас, по крайней мере.

– Ничего, снова кошмар приснился.

– Кошмар или видение?

Почему дотошность у защищающих меня мужчин просыпается именно тогда, когда мне меньше всего это необходимо?

– Кошмар, не берите в голову.

Экстаз. Похоже, я перетрухнула настолько, что это отдалось по связи Хранителя и подопечного, или же меня сдал Драгон. Последнее не исключалось, ведь при всем сопротивлении между Скорпионами и Драгом, основанном на мужском эго и еще массе вещей, заботу (точнее, свой статус папочек) они ставили выше этого. Я уставилась на свои руки, успевшие обзавестись мозолями после всех тренировок Хранителей. Спина противно ныла, не так, как в видении, но все же неприятно и болезненно.

Люц? Ты здесь?

Ну а где еще мне быть? – устало поинтересовалась в ответ рысь.

Видение же, да?

А как думаешь сама?

Ты что, не можешь не отвечать вопросом на вопрос? – возмутилась я. – Думаю, что видение. Во сне мы дрались бы хлебом или еще какой-нибудь ерундой, а там все было слишком натурально, чувствовались все его удары… и последний тоже…

Вот тебе и ответ, – мрачно отозвалась дух-хранитель.

Постучав, наш с Люцией разговор прервали зашедшие Марк и Джиллиан. Друзья цепко, с одним и тем же выражением лица уставились на меня, анализируя увиденное. Понятно. Вот что придумал Драгон. Подослать ко мне лучших друзей, одних из немногих, способных вывести меня на чистую воду. Сам он тоже мог бы, но, наверное, мой потрепанный вид настолько жалок, что у него язык не повернулся чинить мне допрос. Зато отправить по мою душу Стоуна с Саммерс ничто не помешало. Коварная кошара.

– Что ты видела? – без предисловий спросила Джил.

Я сузила на нее глаза, начиная ненавидеть смысл, скрывающийся за этим вопросом. И что ответить? Свою смерть. Проигрыш. Крах, который все это означает.

– Кошмар. – Я решила держаться той же версии, что и с Драгоном.

– Брось, с нами не прокатит, – качнул головой Марк, садясь на стул за компьютерным столом верхом. – Судя по твоему виду и тревоге Драгона, это либо о-о-очень жуткий кошмар, потому что мы-то знаем: испугать тебя нелегко, ведь ты ненавидишь бояться, либо видение.

Ну раз вы так отлично меня знаете, то и об остальном догадаетесь сами. Я фыркнула, сдерживая колкий ответ. Джиллиан кивнула, подтверждая слова Марка, и снова вперила в меня тяжелый взгляд, словно стараясь увидеть то же, что и я.

– Ри? – позвал Марк, когда наши гляделки с Джил перевалили за полторы минуты.

Я представила, как сейчас им скажу, что Джошуа заколет меня на дуэли, и передо мной сразу же пронеслась цепочка последовавших бы за этим действий. Во-первых, Джил сразу бы поставила Скорпионов в известность, что парализовало бы любые мои дальнейшие попытки следовать намеченному плану. Во-вторых, Драгон тоже бы обо всем узнал и у нас состоялся бы не совсем приятный разговор. В-третьих… Ладно, достаточно и первых двух весомых причин.

Глубоко вздохнув, подперла голову ладонью, снова опустив глаза на узоры пледа. Скажу или нет, в любом случае выходило дерьмово. Сама не знаю, что теперь делать.

Ревендж выиграет. Не верится, что мне суждено умереть так рано. Через два дня мы отправляемся в поселение, это вопрос решенный. Получается, пара дней – все, что мне осталось?