Немёртвый камень (СИ) - Кисель Елена Владимировна

** *

Дзынь. Дзынь. Дзынь.

— Такая молодая — и уже такая серьезная?

Мелита обернулась на женский голос. Майра продолжала удивлять всех, с кем встречалась. Как, например, она умудрилась добраться до этой башни при своей слепоте?

— Глаза — не главное. А за тридцать веков легко научиться ходить и вовсе без них. В особенности если ты маг.

Она живо прошла в комнату и уселась на белое покрывало рядом с Мелитой. Чем замечательно подтвердила свое высказывание.

— Вы не ушли со всеми, — сказала Мелита. Прозвучало немного обвиняюще.

— К чему? Я пережила одну Сечу не для того, чтобы бежать от другой. Умереть в собственной постели или сражаться за то, чтобы радуга была радугой — какой конец предпочтительнее?

— Вы будете сражаться?

— Для боя тоже не всегда нужны глаза. Снести пару голов магией я еще вполне могу, — просто отозвалась Душечитательница. Мелита чуть было не хихикнула, представив зрелище (наверняка всем вокруг придется залегать, пока Майра будет бить). Но тихий звон отрезвил и опять повернул мысли в сторону печали.

Хрустальные жилы медленно ползли от плеч Лорелеи по шее и волосам. Волосы хрусталь захватывал медленнее, они почти все были живыми, но уже начинали стремительно выцветать и каменеть прямо на глазах. И голос, кажется, становился тише, хотя интонации и слова не менялись:

— Ушел и не вернется…

— Время на исходе, — сказала Майра так, будто могла это видеть. И прибавила несколько не в тему: — Ты ведь тоже не ушла.

— Так ведь я тоже смогу кому-нибудь снести голову. Если с остальными за компанию, — Мелита передернула плечами, — ничего, не особенно страшно. Если я останусь, а их не будет… вот это… это почти так же худо, как и если наоборот…

Майра, кажется, улыбалась, повернув затянутое повязкой лицо в сторону белого стола с каменными ландышами.

— У нас здесь… Книга Прорицаний… — вдруг торопливо начала Мелита. — Ну, Предсказальница. Я была возле нее недавно. Там написано… Там написано, что сегодня закатится солнце… то есть Витязь умрет?

— Его сегодня не станет, это верно, — негромко отозвалась Майра.

— И он об этом знает?

Голос Лорелеи, повторявший одни и те же слова, начал казаться только фоном для их разговора.

— Наверное. Мне трудно судить: он изменился за годы. Теперь он — Экстер Мечтатель, и я не ошиблась с этим его именем. Прежний Ястанир живет в нем, но показывает лицо лишь в бою…

Мелита почти ее не слышала: она была захвачена новым.

— Скажите, а предсказания всегда сбываются?

Нарекательница грустно улыбнулась, и Мелите стало стыдно за вопрос, на который ответ бы дал любой теорик.

— Они сбываются, — сказала Майра. — Только до того времени, пока не нашелся тот, кто сможет хоть что-то противопоставить предписанной судьбе.

— Что?

Майра пожала плечами.

— Ушел и не вернется…

Звук слез Лорелеи словно отмерял время, которое осталось до Малой Крови. Той самой, после которой Ястаниру суждено было стать чистым светом и уйти в небеса, навеки оставив радугу цвести разными красками. Мелита не стала спрашивать то, что хотела — о той буре извне, которая не сможет сделать камень немертвым.

Она и так уже знала — это февральская буря. А камень был здесь, скатывался искорками хрусталя на пол.

Наверное, нужно просто тряхнуть головой, как в старые времена, так? А потом пойти и поднять настроение Нольдиусу и Хету, и кто там еще в артефактории остался — потому что работа у нее такая. Нелегкая, да. Настроение поднимать. Но уж какая есть: пусть ребята посмеются и споют пару песен, что бы потом не было, даже если все прописано наперед, даже если…

— Ушел и не вернется.

— Вот это правильно, — заявила Майра, и Мелита онемела, пока не сообразила, что Нарекательница обращается к ней, а не к богине. — Вот это верно. Иногда за самыми страшными словами кроется надежда. Уж какое страшное дала я имя одному иномирцу — а и то…

— Февраль? — переспросила Мелита. — Сердце, которое нельзя растопить? Ага, мне Кристо рассказывал. Жуть как оптимистично.

Майра вздохнула так, что совершенно заглушила очередной стук хрустальной слезки об пол.

— И кто только учил тебя прошловедению? Ну, да неважно.

— А что важно?

— А важно то, что во внешнем мире есть только один месяц, за которым приходит весна.

Нарекательница вышла из комнаты первой. Мелита, глядя ей вслед, почесала нос. Она очень смутно понимала смысл сказанного сейчас, зато как нельзя лучше осознавала другое: пришел час ее битвы.

Чтобы накормить и обогреть артефакторов в такое время потребуется мини-солнце — и куда там Витязю Альтау… Мелита, выходя из белой комнаты, засыпанной осколками хрусталя, мужественно изобразила нужной яркости светило своей улыбкой.

Шедшие ей навстречу невольно улыбались тоже. В коридорах теперь встречалось не так много народу: даже Озз эвакуировался, вместе со всеми больными. Одно из распоряжений Мечтателя, которое он отдал еще вечером накануне: артефакторий должны покинуть все. Или эвакуация, или поле битвы. Мечтатель ни слова не сказал о причинах такого приказа, но все, кто проходил мимо Малой Комнаты, очень хорошо все понимали. В Сердце Одонара волновались какие-то силы, чем ближе были Ратники, тем сильнее ощущалось это возмущение.

Мимо Мелиты шли последние оперативники и запоздалые снабженцы. Мелькнул Гробовщик, который ожесточенно доказывал Фриксу, что никуда из артефактория не собирается, а если его попытаются выдворить силой — он тут «корни пустит»… Пробежал Фитон, который, кажется, решил, что она с ним заигрывает. Эхо голосов молкло, и все меньше магов или артемагов откликалось на улыбку девушки.

Одонар пустел.

Глава 23. Небесные напасти

— Где мы? Черт, что это за местность?!

— Ну, э-э, мы в горах?

Ковальски перестал паниковать и смерил Кристо почти что ненавидящим взглядом. Кристо устремил глаза вниз.

Там была отвесная скала, которая как нельзя лучше доказывала: да уж, действительно в горах.

— В центре страны гор нет, только в Северном Краю и на востоке, — заметила Дара. Она пыталась вытрясти снег из волос. — А снег вообще только в одном месте. Мы сейчас на Морозящем Нагорье.

— Это там, где жил папочка Холдона когда-то?

— Да, тут где-то, вроде, должна быть даже пещера, где он учеников обучал… а прямо за ней — Кровавая Падь и в ней — Драконовы норы. Нас занесло в самые мрачные места на востоке.

Кристо поежился, хотя куртка у него была теплой. Хорошо хоть, во фляжке еще немного осталось.

Максу же было глубоко плевать, занесло их в какую-то падь, или в пещеру оскальников, или в саму Кислотницу. Его интересовало только:

— Далеко отсюда до Одонара?

— Лётом часа два на хорошем драконе, — Дара пыталась выдернуть ноги из холодного плена, но снежное месиво упорно цеплялось за сапоги. — Нам еще и спуститься надо, а здесь нежити до жухлячной бабушки.

— Значит, спускаемся.

Кристо поглядел сначала на отвесную скалу, потом на Ковальски. Дара на скалу вообще не посмотрела, а сразу вперилась в Макса.

— А ты ни о чем не забыл?

Ковальски повернулся лицом к обрыву, намереваясь приступить к альпинистским упражнениям. Ощущения ожидались те еще: их площадка со всех сторон обрывалась отвесно вниз, а с четвертой уходила так же отвесно вверх.

— Макс, а Гиацинт…

Макс, ни слова ни говоря, дернул головой в сторону серой радуги, а потом уже сделал нетерпеливый жест, обозначающий: «Да идете вы или нет?»

Что-то смерзлось внутри, будто он провел в снегу слишком много времени. Мальчишка отдал жизнь только за то, чтобы они прошли; вышло, что они тащили его с собой, как оплату — и всё это Макс понимал, но всё это отодвигал на задний план. Будет время разобраться, если выживут, конечно. Не выживут — вообще никаких проблем.

— Молодые люди, вы тут до третьего холдонова пришествия торчать собрались?!