Белое солнце дознавателей. Том 4 (СИ) - Ри Тайга
И чтобы потянуть время — потому что это раздражало Райдо. А последнее время Малыш начал ловить себя на мысли, что ему нравилось — раздражать. Райдо не любезно отзывался о леди, которые искренне ему нравились.
— Что с девчонкой?
— Уведомление направлено, — отчитался Каро, который тихо сидел в сторонке, и Малыш покосился на него, переложив кисть в другую руку, чтобы снова размять занемевшие пальцы.
Хорошо быть тупым неумехой, не склонным к каллиграфии.
Каро писал, как гусь лапой, и потому его не допускали к официальным документам. Иначе это он, а не Каро, мог бы отдыхать почти полночи.
— Послезавтра леди Блау обязана присутствовать на Турнире. Им дали день на подготовку, хотя… я не представляю, что достойного можно придумать за один день, если они не готовились и не тренировались заранее.
— Ничего, — фыркнул Райдо. — Отложи хоть на день, хоть на два — северяне провалятся… они уже проиграли…
Бутч недовольно хмыкнул.
— Что? Можно подумать, я не прав? И потом, вы просто обязаны болеть за Юг, — Райдо по-очереди ткнул пальцем в Таджо и Бутча, — Восток, — над спинкой высокого кресла, развернутого к окну, поднялась рука и Тиль продемонстрировал им тонкий белоснежный палец. Средний. — И Столичные. Северян среди нас нет, хвала Всеблагой Маре… Все проблемы от северян, пока Турнир отложили — все получили день отдыха, а что будут делать дети и делегации? Пойдут на Ярмарку!
— Наблюдение уже усилено.
— От северян одни проблемы!
— Глава Кораев получил свиток?
— Все прошения и уведомления Глава будет рассматривать завтра, — пробубнил Каро в ответ. Сегодня клан справляет достижение зрелости одного из младших отпрысков… леди Блау имеет возможность насладиться праздником.
— Я же сказал — сегодня, — голос Таджо похолодел.
— Уведомление доставлено, печать о принятии в наличии, — опять пробубнил Каро совсем тихо.
— Надеюсь, девочка насладится праздником, — мелодичный голос Тиля мягко поставил точку в прениях. Потому что все понимали — заставить Главу читать не сможет никто, не тот уровень доступа.
— Искренне надеюсь, ей не понравится, — ввернул Райдо, выбрав яблоко поспелее, отер о рукав, даже не попытавшись сплести очищающее и смачно захрустел. — И чтоб ее шекки пожрали, — прочавкал он с набитым ртом, — в этом гареме…
* * *Я — извивалась. Крутилась на песке и ползла, не обращая никакого внимания на то, что происходит вокруг — передо мной рухнула маленькая изломанная фигурка, мне не было до нее дела.
Я — ползла в направлении цели.
Образ светящегося купола стоял перед глазами, и в висках пульсировал только один приказ — «уничтожить, уничтожить, уничтожить».
Мы — были везде. Мы — уворачивались от светящихся игл, и длинных полос смрадного яда, мы прыгали, и нападали и… бились, бились, бились в одну точку купола, причиняя себе боль. Потому что — должны были выполнить приказ.
Но как бы быстры мы не были — смрадные иглы были быстрее, и когда нас опалило огнем — шекк заревел от боли, а я — закричала от ярости… потому что сзади опалило болью… и… я осталась одна.
Меня выкинуло в странном месте — темно и холодно, прозрачная змея — кружила вокруг.
Змея выглядела аппетитно — такими мелкими хорошо закусывать в песках, и я щелкнула зубами и зарычала, бросившись следом — догнать, схватить, сожрать, и змейка растворилась в стенах…
Я глухо рыкнула от недовольства и закружилась на месте и тут же… серебристые полосы вспыхнули на руках… руках?
Руки.
Я — Вайю Блау. Вайю Блау. Вайю Блау. Вторая наследница рода Блау, дочь Юстиния и Аурелии Блау, перерожденная, — повторяла я про себя быстрым речитативом. — Вайю-Блау-Вайю-Блау-Вайю-Блау, а не… шекк.
Браслеты сыто светились светом, нажравшись энергии — стены лабиринта вспыхивали волнами, пульсируя в такт.
Приказ звучал приглушенно, как будто волны лабиринта гасили его.
«Лабиринт — это защита» — вспыхнуло в голове. «От ментальных атак». Приказ — это ментальная атака?
Я — одна, и я — Вайю Блау.
Пустота внутри ошеломляла, как будто в том месте, где недавно было тепло, проделали дыру…чувство сопричастности, семьи, дома, чувство, что мы есть одно, мы — едины, и «МЫ» есть «Я»… отдавало тянущей болью где внутри…
Я выдохнула и начала концентрироваться так, как учил Ликас — уплотняя пространство вокруг себя, это — мой мир, и никто… никто, видит Великий, не будет отдавать мне приказы…
Назад меня вышвырнуло без моего желания через доли мгновения — наручи потухли, полоснув запястья черным серебром в последний раз.
Открыв глаза, мне пришлось прищуриться от ярких вспышек — плетения сверкали, артефакты вспыхивали, девушки в кругу беспорядочно метались и визжали, бились стреноженные кони, охрана… несколько троек старуха зачем-то выпустила из-под защиты круга.
— Держать круг! Держать танец! — сорванным голосом кричала Лейле. — Продолжать!
Но… они не удержали — круг рассыпался белым бисером и девушки бросились врассыпную, шекки взревели.
Я подтянула ноги к рукам и начала быстро распутывать узлы — пальцы скользили, ногти ломались, но — мгновение и мне удалось ослабить узел.
Хвала Великому простые путы, а не артефакт!
Я откатилась набок и поползла, помогая себе ногами, дальше перебежками — три шага, затаиться, ещё три, два в сторону, ещё пять, пока не оказалась рядом с телом незадачливого охранника.
Это его сняли первым?
Одни ножны пусты, вторые — кортик — и начала пилить, то и дело задевая запястья. Вспышка впереди была особенно яркой — полоса света мелькнула в воздухе с низким гудением — Лейле раскручивает энергетический хлыст.
Песок был везде — во рту, в волосах, глаза слезились, лицо стягивала корочка. Шекки методично собирали жатву — отцепляли по одиночке каждого, кто оказался вне круга, вели, и ломали, подбрасывая в воздух, как будто не чувствуя силы плетений… но я знала, что это не так. Теперь — знала.
Им — больно.
Я пилила, стирая руки в кровь, путы поддавались, пока наконец не спали совсем — мгновение и я свободна.
Виски внезапно сжало обручем.
«Убить. Убить. Убить. Убить».
Тело ломало и корежило, требуя подчиниться и атаковать купол — мы снова были мы, и снова не было — я…
Последним рывком, перед тем, как раствориться в чужих ощущениях, я взмахнула кортиком, и вонзила себе в ногу, не метя, туда, куда попала, и провернула раз… два…
Су-у-у-ука-а-а-а!
Шекки яростно взревели вместе со мной.
Боль была псаковой. Боль отрезвляла. Боль хранила.
Я тряхнула головой, как райхарец, и, стиснув зубы, рывком, вытащила нож из бедра, и свалилась набок.
Контроль. Вдох-выдох. Контроль.
Я купалась в боли, сконцентрировавшись только на одном ощущении — пульсации в бедре, я оборачивала боль вокруг себя, куталась в нее, как в кокон, использовала, как щит, выстраивая защиту за защитой, пока ощущения присутствия от шекков не стали бледнеть, а чужой «Зов» стих, как будто отрезанный пеленой.
Я найду эту суку за барханами. И убью её.
Вспышки плетения и артефактов ослепляли, охрана лихорадочно выплетала плетения за плетениями, старуха чаровала что-то, встав в полный рост, тени шекков черными молниями метались между фигурами, но нападение не увенчалось успехом — мы были слишком быстры для них.
Шекки слишком быстры, поправилась я про себя.
Откатившись за труп, я стянула все кольца с рук, какие нашла.
Разряжено, разряжено, разряжено. Всего один артефакт и тот защитный — бесполезен, камень уже треснул.
Псаки!
Я бросила кольца и пробежалась по карманам — хоть один артефакт, или флейта, мне пригодилось бы хоть что-то, посреди этой псаковой пустыни.
«Уничтожить» — Зов волной приказа снова накрыл всех, но я устояла — боль возвращала ясность, и я мстительно, что есть силы, оперлась на раненую ногу. Руки старухи полыхнули молочным светом, когда она высоко подняла над головой артефакт и что-то прокричала гортанно на староимперском…?
