Батчер Джим - Маленькая польза

Мне стало плохо.

– И Ива знает это.

– Да. Знает это, чувствует это. Она родилась, точно зная, что ее мать думала и чувствовала о ней.

– Как Вы можете знать это о ней… – я нахмурился, размышляя. Потом сказал, – Кинкейд. Девочка любила Кинкейда.

– Нет, – сказал Люччио. – Но Кинкейд в это время работал на бабушку Ивы, и девочка доверяла ему.

– Черт, ну и закручено, – сказал я.

– Ива оставалась отстраненной всю свою жизнь, – сказала Люччио. – Если она начинает привлекать эмоции в свои обязанности, как Архива, или в свою жизнь вообще, она рискует, что не сможет справиться с эмоциями и страстями, к которым просто психологически не готова.

– Ты боишься, что она может выйти из-под контроля.

– Архив был создан, чтобы быть нейтральной силой. Склад знания. Но что, если уникальные обстоятельства Ивы позволят ей игнорировать эти ограничения? Вообразите результаты гнева, горечи и желания мести всех прежних Архивов, объединенные с властью Архива и несдержанностью двенадцатилетнего ребенка.

– Я бы не хотел, – сказал я спокойно.

– И я бы не хотела, – сказала Люччио. – Это могло бы стать истинным кошмаром. Полное знание без совести, чтобы направить его. У некроманта Кеммлера был такой дух во власти, своего рода миниатюрная версия Архива. Далеко не такой сильный, но он учился и практиковался рядом с волшебниками в течение нескольких поколений, и вещи, на которые он оказался способен, были просто ужасны. – она покачала головой.

Я отхлебнул немного чая, помня, что большой глоток может показаться подозрительным. Она говорила о Бобе. И она была права в том, что Боб был способен на многое. Когда я разблокировал индивидуальность, которую он взял у некоторых из его прежних владельцев, он почти убил меня.

– Стражи разрушили его, конечно, – сказала она.

Нет, не разрушили. Джастин Дюморн, бывший Страж, не разрушил череп. Он увез его контрабандой из лаборатории Кеммлера и удерживал его в собственности до тех пор, пока я не убил его, и в свою очередь забрал Боба у него.

– Это была слишком большая власть, почти ничем не сдерживаемая. И вполне возможно, что Архив мог бы стать подобной угрозой в намного большем масштабе. Я знаю, что Вы заботитесь о ребенке, Гарри. Но я должна была Вас предупредить. Не нужно делать ей никаких одолжений, действуя как ее друг.

– Кто действует? – сказал я. – А где она?

– Мы держим ее спящей, – сказала Люччио, – до тех пор, пока Вы или Кинкейд не появятся здесь.

– Понятно, – сказал я. – Вы не думаете, что я должен быть рядом с нею. Но Вы волнуетесь по поводу того, что может случиться, когда Вы разбудите ее, а она действительно напугана и смущена.

Щеки Люччио вспыхнули, и она отвела взгляд.

– У меня нет всех ответов, Дрезден. У меня есть только проблемы.

Я вздохнул.

– В любом случае, – сказал я. – Дайте мне увидеть ее.

Люччио привела меня в гостевую спальню Мёрфи. Ива выглядела совсем крошечной в двуспальной кровати. Я сел около нее, а Люччио наклонилась и мягко положила руку на голову Ивы. Пробормотала что-то и убрала руку.

Ива издала маленькое хныканье, а затем распахнула глаза, начав дышать быстро и часто. Она дико озиралась, широко раскрыв глаза, и вскрикивала.

– Тихо, тихо, – сказал я мягко. – Ива, все в порядке. Ты в безопасности.

Она зарыдала и бросилась ко мне.

Я обнял ее. И потом тихонько качал ее и обнимал, а она все плакала и плакала.

Люччио не сводила с меня сострадательных и грустных глаз.

Через какое-то время Ива прошептала:

– Я получила твое письмо. Спасибо.

Я немного сильнее прижал ее.

– Они делали со мной такое, – сказала она.

– Я знаю, – сказал я спокойно. – Со мной тоже такое было. Но через некоторое время я был в порядке. И ты тоже будешь. Это все закончилось.

Она еще какое-то время обнимала меня и плакала, а потом уснула.

Я посмотрел вверх на Люччио и сказал:

– Вы все еще хотите, чтобы я оттолкнул ее? Вы хотите, чтобы ее стандартным понятием было то, что ей пришлось испытать с теми животными?

Люччио нахмурилась.

– Старший Совет…

– Не смог бы найти свое сердце, даже если бы у него был Анатомический Атлас Грея, рентген-аппарат, и стетоскоп, – сказал я. – Нет. Они могут установить закон о волшебстве. Но они не будут диктовать мне, кому я могу оказать поддержку.

Она долгосмотрела на меня, и затем медленно улыбнулась одной стороной рта.

– Морган сказал им, что Вы так и скажете. И МакКой и Слушающий-Ветер согласились. А Мерлин не стал слушать.

– Мерлину не нравится слышать что-нибудь, что не вписывается в его картину мира, – сказал я. – Японский.

– Что, простите?

– Японский. Есть такой японский ресторанчик, куда я иногда хожу, чтобы отпраздновать что-нибудь. То, что мы выжили в этой каше, вполне подойдет. Давайте завтра туда сходим. Терияки [86] там – умереть не встать.

Она улыбнулась более широко и наклонила голову.

Дверь открылась, и прибыли Мёрфи и Кинкейд. Кинкейд двигался самостоятельно, хотя очень осторожно, и с помощью трости. Я отодвинулся, и дал ему место, чтобы он удобно расположился рядом с Ивой. Она проснулась чуть-чуть, и пробормотала что-то о печенье и Счастливой Еде [87]. Он устроился на кровати около нее, а она сжала его руку, успокаиваясь, и уснула снова. Кинкейд, очевидно здорово утомленный, вытащил пистолет, снял с предохранителя, пристроил его на груди, и тоже заснул.

– Как симпатично, – прошептал я Мёрфи. – У него есть Тэдди Глок.

Она смотрела на Кинкейда с Ивой со странным выражением. Потом слегка качнув головой, подмигнула мне, и сказала:

– Хм. Да, очень забавно. Мы вырыли твой автомобиль из снега, между прочим.

Я прикрыл глаза.

– Спасибо.

– Отдать тебе ключи?

– Да.

– Давай я тебя туда отвезу, – сказала она.

– Хорошо.

И мы отправились.

Когда мы уже ехали, Мёрфи сказала:

– Мне нравится Люччио.

– Да?

– Но она – совсем не подходит для тебя.

– Угу, – сказал я.

– Вы совсем из разных миров. И она – твой командир. И есть тайны, которые ты должен хранить от нее. Все это создает дополнительные трудности. И другие проблемы могут возникнуть.

– Подожди, – сказал я. Потом сымитировал, что вычищаю свои уши. – Хорошо, валяй дальше. Ты знаешь, на какую-то секунду мне показалось, что ты давала мне совет, как строить отношения.

Мёрфи кинула на меня взгляд искоса.

– Никаких обид, Дрезден. Но если ты захочешь сравнить количество часов хороших отношений и плохих, я тебя обставлю в обеих категориях.