Аксюта - Рождённая летать

Ближнему, но не близкому: больше часа у них ушло только на дорогу, да и там… Вместе с Муррочкой, которую пришлось спустить на землю и которой тоже всё было жуть как интересно, они пересмотрели и перелапали в четыре лапы все тонкие кривоватые деревца, но не нашли того единственного, идеально ей подходящего. Только на лапах и лапках клейкие смоляные следы остались. На лапах ещё ничего, не так её и много там оказалось, а вот Мурркины лапки пришлось усердно отмывать в ближайшем же бочажке, потому как дочура норовила ими перехватать все, что только подворачивалось (Ну липнет же, мама!). Песочком. За которым, чтобы достать его со дна, приходилось нырять, запуская руки в воду по самые плечи. Заодно, во время очередного погружения, нащупала нечто любопытное: длинное, твёрдое, цилиндрическое, похожее на… палку. Муррая в один момент была отправлена за спину со строгим наказам: «Не шалить!», а сама она нетерпеливо и азартно принялась разгребать песок, поднимая в воде тучи ила и вымокнув в студёной воде и вывозившись так, как взрослой ойре не подобает.

Палка оказалась длинной, ей до подбородка доставала, лысой — без следа коры, и довольно крепкой. Хотя срезать живое дерево было бы надёжней: оно гарантировано прослужило бы Миррае до конца жизни. А с таким никогда нельзя узнать наперёд: то ли сежеизготовленный посох развалится при первой же попытке его задействовать, то ли послужит ещё и правнукам, если кому из них по лапе придётся. Она насупилась, так что кожа на коротковатом носу пошла мелкими складочками, и ещё раз осмотрела-прощупала добытое. Сгодится. А те, живые деревья, пусть останутся для тех, кому придутся по лапе. Сама себе кивнула и ещё раз уже иным, собственническим жестом огладила скользкую палку. Пора собираться в обратный путь и так уже задержалась, увлёкшись поисками, и отводящие глаза щиты держать — шаманов для этой работы никогда не бывает слишком много, и Муррочку кормить — тот дикий ягодник, что они посетили по пути, всё-таки не настоящая еда.

С кочки на кочку, мягким, ровным, стелящимся шагом-полубегом, хвост работает балансиром, малая клещом вцепилась в мамину шерсть — ни на волос не сдвигается. Быстро, ловко, привычно. Но в небо поглядывать не забывала. Хорошо, когда оно солнечно-ясное, как бывает летом, но в этой местности и в это время года на такой подарок богов рассчитывать нечего. Дожди нужны, без них болотам и всему их населению не выжить, но когда каждое, на первый взгляд невинное, кудрявое облачко может нести в своей глубине опасность, даже от нормального и привычного неприятностей ждать начинаешь.

Как накаркала. Одно из низких кучевых облаков внезапно потемнело, словно бы через него начала проступать какая-то тень, а потом тень из него действительно выплыла и оказалась летучим кораблём Гегейргона. Большим, очень большим, какие, наверное, раньше и не появлялись над их болотами. С перепуга Миррае показалось, что возник он прямо над её головой, хотя на самом деле появился намного западнее, ближе к Большой Солёной Воде. В мгновение ока она оказалась в холодной воде по шею, прижала к себе дочь и плавным, аккуратным движением сместилась в тень от крупных узорчатых листьев папоротника. Не заметили? Не заметили! По-прежнему движутся равномерно и прямолинейно чуть вбок и в сторону… в сторону Стойбища Многих Племён. Обнаружили-таки, гады! Что же желать? Что-то же надо делать! И ведь не опередить его — это только на первый взгляд летучая махина движется медленно и неторопливо, а на самом деле, на своих двоих, да ещё по болоту ей ни за что за ним не угнаться, не предупредить соплеменников. И самой ничего не сделать. Не было бы при ней дочери, могла бы рискнуть, попытаться. Хоть что-то попытаться. Недаром же она считается самой талантливой из молодых шаманов Рода.

Но и не делать ничего нельзя. Не сидеть же просто так, следя за ним тоскливым взглядом. И Миррая уже почти решилась.

Внезапно корабль, который она старалась не выпускать из вида, наблюдая за ним сквозь кружево листьев папоротника, дёрнулся в сторону, в другую, закрутился вокруг своей оси, начал катастрофически быстро, с гулом разрываемого воздуха, снижаться, затем выровнялся, снова пошёл вверх и воздух расчертили, ясно различимые даже в солнечном свете лучи. И тут Миррая увидела, что же являлось причиной всего этого. Крылатые. Шестеро. Выстроились в два боевых клина (по крайней мере, так оно выглядело снизу, с того ракурса, с которого смотрела Миррая) и отстреливаются. Ритмично с хорошо различимыми интервалами. Словно картину в небе рисуют или безмолвную музыку сочиняют.

Видимо это долетели до них те крылатые Стражи, появление которых обещал Ларришь. Очень вовремя, надо признать.

Миррая продолжала следить за боем из своего укрытия, азартно и напряжённо, лихорадочно соображая, что же в создавшейся ситуации нужно делать ей самой. Вот летучий корабль ещё раз подался назад, крутанулся на пол оборота и размашисто покачнулся из стороны в сторону. Но тут же обратно вернулся на выбранную позицию. Уходя от летящей в него смерти, один из крылатых снизился, почти упал до самой воды и, тяжело взмахивая крыльями, принялся набирать высоту. Спрятавшаяся в воде и густой болотной растительности ойра, внезапно осознала, почти ощутила на собственной шкуре, как же он утомлён. И остальным наверняка не лучше. Всё-таки путь проделан тяжёлый и долгий, а тут ещё бой… Как вмешаться в рисунок боя не навредив своим же, Миррая не знала, но кое-чем полезным помочь всё же могла. И даже не особенно рискуя собой и дочерью.

Это неправда, что без своих трав и нарисованных на шкуре знаков, ойрские шаманы ни на что не способны. Способны, ещё как, но рунная роспись помогает канализировать силу, использовать её более тонко и точно, и добиваться заметного эффекта, используя лишь малую толику возможностей организма. Для выбранного, подходящего к текущему моменту воздействия всего этого не требовалось.

Муррочку пришлось от себя отцепить и устроить у самых корней папоротника, на достаточно большой кочке, дававшей малышке опору для лапок, с наказом сидеть тихо, как шуршарик в гнезде. Самой же выйти на открытый участок, развести в стороны лапы, собирая в них редкие и рассеянные солнечные лучи. Но всё равно тёплые. Впитать, вобрать в себя, столько, сколько расщедрилось солнце. И распространить их в стороны, нагревая воздух и заставляя его активнее двигаться от земной поверхности ввысь. Даже закрыв, для пущей сосредоточенности, глаза, она почувствовала, как чаши весов вероятностей ощутимо сместились в пользу крылатых. Она растянула рот в улыбке, не обнажая клыков, а когда в следующий раз раскрыла глаза, почувствовав седьмым чувством, что всё уже закончилось, тёмная махина удалялась с поля боя чуть ли не быстрее, чем раньше летела к их Стойбищу. В небе, над её головой, кружила шестёрка айев, явно ожидая, пока она обратит на них внимание. Кричать им? Всё равно ничего не разберут. Широко взмахнув лапами, чтобы привлечь к себе дополнительное внимание, она жестами указала направление на Стойбище Многих Племён. И сама, выхватив Муррочку из-под папоротника и закинув её на спину, широкими прыжками поскакала в том же направлении. Айи её не обгоняли, хотя могли бы. То ли боялись промахнуться мимо нужного места, то ли её (их!) охраняли, кто их разберёт, но до холмов, где расположились успевшие подтянуться к месту общего сбора Родов и племён, они добрались одновременно.