Владимир Васильев - Идущие в ночь

— Так нужно, серый брат. Подойди, — попросила я.

Анхайр неохотно подставил девочке предплечье. Она взмахнула кинжалом, и темная кровь вулха заструилась по серой шерсти. Я прижала левое запястье к губам, и подставила под разрез правую ладонь, чтобы моя кровь смешалась с кровью анхайра. Девочка молча разрезала себе руку, и ее кровь закапала туда же.

— Поливай, — велела она.

Я послушно шагнула к стальной траве и окропила блестящие клинки смешанной кровью нас троих.

Клинки вздрогнули. Дрожь передалась от них к соседним, и по всему полю волнами пошла рябь. Гибкие лезвия дрожали мелко и часто, рождая протяжный негромкий звон. Так поет воздух под ударами доброго меча, и каждый клинок творит свою песнь. Мы все замерли и стояли неподвижно, слушая, как поет возрожденное нами Железное поле.

А потом поле вдруг снова стало меняться. Серая сталь клинков превратилась в пронзительно-голубую, яркую, как небо в день Меара. Голубой цвет сменился густо-синим. Затем металл вдруг потемнел до угольной черноты, а в следующий миг приобрел невиданный багрово-фиолетовый оттенок, и алые огни вспыхнули на остриях клинков.

— Штормовая сталь Предтеч, — глухо пробормотала девочка. — Тех, кто были учителями хорингов. Смотри! Это облики Железа от начала времен до наших дней.

Железная трава побурела, затем сверкнула живым серебром ртути, и наконец к ней вернулся изначальный серо-стальной цвет и блеск. И тотчас над ровной поверхностью металлического поля взметнулись новые ростки.

В разных местах, раздвигая колышащиеся острия клинков, стремительно поднимались к небу толстые железные стебли с шишечками бутонов на конце. Одни стебли, едва поднявшись головками бутонов над уровнем травы, раскрывались шипастыми шарами джерховой колючки или разворачивали веера зазубренных лезвий. Другие продолжали расти, и только на высоте человеческого роста — а то и выше — расцветали подобно пышным садовым георгинам или лилиям, каждый продолговатый лепесток которых был маленьким смертоносным кинжалом.

Я невольно вспомнила хищную лилию со дна странной реки. При всей ее кровожадности, подводной охотнице на неосторожных рыбешек было далеко до этих убийственных цветов.

В том месте, где горел металлический костер, пробудивший к жизни золотое семя, поднялся над травой особенно высокий и прочный стебель. Он был усеян острыми шипами, а верхушку его венчал остроконечный шестигранный бутон из вороненой стали. По сравнению с остальными ростками этот стебель рос медленно. Все поле уже цвело, когда над нашими головами наконец начал неторопливо и величественно раскрываться огромный цветок.

Затаив дыхание, мы смотрели, как лопнули по швам и разошлись стальные грани бутона, как они медленно отогнулись вниз, а поверх них развернулись огромные и нежные, как крылья бабочки, золотые лепестки. От них исходило то самое ясное и переливчатое свечение, что и от золотого зерна, которое я впервые увидела на ладони девочки.

Добрые джерхи! Это было так красиво, что слезы наворачивались на глаза. Я смотрела, не отрываясь, потому что понимала — проживи я хоть до следующих Смутных дней, хоть еще дольше, такого зрелища мне не увидеть никогда.

Золотые лепестки затрепетали и с мелодичным звоном стали один за другим опадать на землю. Они были такими тонкими и легкими, что слетали вниз, медленно кружась, как лепестки живых роз. Когда цветок уронил последний лепесток, стало заметно, что под венчиком из отогнутых стальных граней набухла тяжелая медно-красная коробочка плода. И плод продолжал расти.

Он все разбухал, постепенно меняя форму, пока не принял вид сплюснутого шара размером с человеческую голову. Стальной венчик незаметно съежился, усох и отвалился. Плод почернел, затем засеребрился. А в следующий миг он налился пронзительным ртутным блеском и оторвался от стебля.

Сверкающий шар несколько мгновений неподвижно висел в воздухе. Потом по его поверхности побежали неясные тени. Но только когда по мне скользнул легкий серебристый отблеск, я поняла, что шар вращается. Слегка покачиваясь, он кружился, разбрасывая вокруг зеркальные блики, которые отражались в стальных лезвиях, множились и дробились, как отражение солнца в текущей воде.

Мы возродили веху железа.

Радость и облегчение нахлынули на меня животворной волной. Я вдруг поверила, что все будет хорошо. Что мы дойдем до У-Наринны, несмотря ни на что. И выиграем схватку у подножия Трона. Мы победим, и весь мир, прекрасный и неповторимый, будет открыт для нас. Для победителя в мир из У-Наринны ведут тысячи дорог, и мы пройдем по всем, если захотим. Потому что нам будет подвластно даже время.

Я не заметила, когда и как на краю Железного поля показалась неуклюжая фигура. Рудный Страж шел к нам через поле, ласково и бережно разводя в стороны острые клинки. Стальная трава льнула к нему, как садовые цветы к хорошему садовнику.

Страж добрался до нашего островка пустой земли и склонился перед нами в непривычном поклоне, скрежеща металлическими суставами. И голос его, когда Страж заговорил, был больше похож на скрежет.

— Благодарю за то, что вы сделали, — сказал Страж. — Отныне железо будет вас помнить и узнавать. Всегда и везде.

Я не знала, что ответить металлическому чудищу, поэтому просто склонила голову в знак уважения к его словам. Впрочем, Рудный Страж не ждал ответа.

— Я должен одарить вас, — проскрежетал он. — Так было всегда, еще когда людей не было на свете. Я мог бы подарить вам золото, как вы называете сталь Четтана. Но Идущим в Ночь золото ни к чему.

Я кивнула. Я вдруг поняла, что думаю про золото, как про тяжелый, неудобный и малонужный металл.

— Я бы дал вам серебро, как зовете вы сталь Меара. Но для вас серебро опаснее, чем для ваших врагов. Металл младшего Близнеца жаден, он любит пить изменчивую кровь.

Еще чего не хватало! Испокон века нечисть убивали серебром. Оборотней, например…

— Я бы дал вам черный свинец, сталь Ночной грозы. Но вы не совладаете с его могуществом, и невидимые бури источат ваши тела. Вы еще недостаточно могущественны, двуликие друзья металла, и скоро умрете. Кроме тебя, — он указал на девочку. — Но и для тебя, ребенок, чьего имени я не вижу, черный свинец слишком силен. Вам нужен дар истинной стали…

Страж задумался. Я почтительно ждала, искоса поглядывая на вулха. Тот лег в ржавую пыль, положил лобастую голову на передние лапы и затих.

— Я бы подарил вам меч, — наконец скрежетнул Страж. — Но тому, кто владеет Опережающим, — Страж уважительно кивнул в сторону ножен, — другие мечи не нужны. Поэтому прими от меня вот это. Отец Руды будет доволен, если это поможет вам.