Джо Аберкромби - Герои

Потом он вздохнул и сунул письмо в огонь и смотрел, как оно медленно чернеет, вянет, затем бросил на землю последний тлеющий уголок и вдавил башмаком. Он писал по меньшей мере одно такое за ночь — припадочные знаки препинания между бессвязными фразами попыток заставить себя уснуть. Порой, после них он даже лучше себя чувствовал. Очень-очень недолго.

Он озабоченно прислушался к наружному шуму, затем встрепенулся от громкого треска и неразберихи повышенных голосов, что-то в их тоне заставило его потянуться к сапогам. Многоголосие, вдобавок лошадиное ржание. Он сдёрнул меч и рванул в сторону полог шатра над входом.

Снаружи сидел Младший, при свете лампы обстукивая вчерашние вмятины на доспехах Горста. Он уже выпрямлялся, вытягивая шею, чтоб лучше видеть, с наголенником в одной руке и небольшим молоточком в другой.

— Что такое? — Пискнул ему Горст.

— Я без… ох ты! — Он отпрянул назад и рядом прогрохотала лошадь, обдав грязью их обоих.

— Будь тут. — Горст мягко положил руку ему на плечо. — Не лезь на рожон. — Он отчалил от палатки и направился в сторону Старого моста, одной рукой заправляя рубашку — в другой крепко зажаты ножны с длинным клинком. Впереди из темноты эхом вылетали крики, мигали фонари, отсветы лиц и силуэтов смешивались с отпечатком послевидения свечи, до сих пор расплывающимся перед глазами Горста.

В ночи прорысил гонец, он тяжело дышал, грязь облепила его щёку и борт мундира.

— Что происходит? — окликнул его Горст.

— Северяне напали большим числом! — выпалил он и протрусил мимо. — Нас окружили! Они идут! — Его страх сделался радостью Горста, в горле разгоралось волнительное возбуждение, такое жаркое, почти болезненное, жалкие неудобства от синяков и ломоты в мышцах выжгло дотла, когда он шагнул к реке. Придётся ли прорубать себе путь через этот мост во второй раз за двенадцать часов? Он чуть не захихикал от такой глупости. Жду-недождусь.

Иные из офицеров призывали к спокойствию, тогда как другие сломя голову спасались. Иные из воинов лихорадочно искали оружие, тогда как другие отбрасывали его прочь. Каждая тень была первым налётчиком из орды северян, у Горста чесалась кисть от тяги вынуть меч из ножен, пока коварные тени не разрешались в недоумённых солдат, полуодетых слуг, напряжённо пяливших глаза конюхов.

— Полковник Горст, сэр, это вы?

Он шёл дальше, мысли пребывали не здесь. Снова в Сипани. Обратно в дым и безумие Дома удовольствий Кардотти. В поиски короля в душном мраке. Но в этот раз я не подведу.

Слуга с окровавленным ножом таращился на бесформенную груду на земле. Не за того принял. Из палатки, не разбирая дороги, выбежал воин с дико растрёпанными волосами, тщетно силясь отстегнуть меч. Умоляю простить меня. Горст смёл его с дороги обратной стороной предплечья, и тот с воплем полетел в грязь. Дородный капитан сидел, ощупывая забинтованную голову, на изумлённом лице кровавые полосы.

— Что происходит? Что происходит? — Паника. Происходит паника. Уму непостижимо, насколько быстро способна распасться нерушимая твердыня армии. Насколько быстро герои дня превращаются в ночных подлых трусов. Становятся стадом, ведомым животными побуждениями.

— Сюда! — воскликнул кто-то позади. — Он знает! — За ним по грязи зашлёпали башмаки. Моё собственное маленькое стадо. Он даже не оглядывался. Ведь вам же наверняка известно, что мой путь всегда туда, где смерть.

Из ниоткуда вынырнул пучеглазый конь. Какие-то люди оказались затоптаны и выли, водя руками в липкой жиже. Горст перешагивал через них, идя по необъяснимому следу вываленных в грязь модных женских нарядов, цветных шелков и кружев. Толпа напирала, во тьме бледнели пятна лиц, бешеные глаза сияли, отражая костры, и водянисто мерцали, отражая факелы. Старый мост забит людьми столь же намертво, что и вчера, когда они теснили с него северян. Ещё плотнее. Голоса перекрикивали друг друга.

— Вы видели моих…

— Это Горст?

— С дороги! С до…

— Они уже ушли!

— Это он! Он знает, что делать!

— Все назад! Назад!

— Полковник Горст, могу ли я…

— Нам необходим разумный порядок! Порядок! Заклинаю вас!

Заклинай — не заклинай, делу не поможет. Толпа раздувалась, расплывалась, распахивалась наружу, затем неимоверно сдавливалась, смятение вспыхивало подобно молнии, если кому-нибудь в лицо попадал обнажённый меч или факел. В темноте Горсту заехали локтем, он дал сдачи кулаком и оцарапал костяшки о латы. Что-то обхватило его ногу, и он лягнул, освободился и стал проталкиваться дальше. Раздался визг — кого-то вытолкнули на парапет. Перед Горстом смазано мелькнули сапоги, и тот исчез. Послышался всплеск при ударе о быстро бегущую воду.

Он пробился, прорвался на ту сторону моста. Рубаха исполосована, сквозь прорехи задувал холодный ветер. Краснолицый сержант высоко поднял факел и ревел сиплым голосом, призывая к спокойствию. Впереди новые крики, метания коней, взмахи оружия. Но Горст не слышал сладкозвучного пения стали. Он туго сжал рукоять и мрачно потопал дальше.

— Нет! — Генерал Миттерик стоял посередине группки штабников — пожалуй наилучший, когда-либо виденный Горстом образец накалившегося от ярости человека. — Я приказываю Второму и Третьему незамедлительно готовить штурм!

— Но сэр, — затянул один из его подручных, — до рассвета ещё должно пройти время, люди в замешательстве, мы не в силах…

Миттерик затряс мечом у лица молодого человека.

— Здесь командую я! — Хотя всем очевидно, что сейчас слишком темно, чтобы просто оседлать коня, не говоря о скачке галопом нескольких сотен навстречу невидимому врагу. — Поставьте охрану на мост! Любого, кто попытается его перейти, повесить за дезертирство! Повесить любого!

Полковник Опкер, заместитель командующего дивизией Миттерика, стоял как раз за пределами черты преступления, наблюдая за представлением с мрачным смирением.

Горст тяжело похлопал его по плечу.

— Где северяне?

— Ушли! — рявкнул Опкер, уворачиваясь от его руки. — Их было-то не больше трёх-четырёх десятков! Они украли штандарты Второго и Третьего и скрылись в ночи.

— Его величество не одобрит потерю знамён, генерал! — истошно возопил кто-то. Фельнигг. Спикировал на Миттериков позор, точно ястреб на зайца.

— Я сам прекрасно знаю, чего не одобрит Его величество! — заревел на него Миттерик. — Я, будь оно проклято, верну штандарты и поубиваю ублюжих ворюг всех до единого, можете так и сообщить лорду-маршалу! Я требую, чтобы вы ему это передали!