Павел Корнев - Там, где тепло

– Не морочь ему голову! – потребовал Лед.

– А тебе-то что? У тебя еще будет шанс перехватить нас у окна, так что помолчи пока! Ну, Евгений, что скажешь? Никакого риска, ты идешь со мной, и никто не пострадает. А так кто знает, куда угодит твоя пуля? Или моя?

Я облизнул губы и ничего не ответил. Просто не знал, что сказать. Форт так и не стал для меня настоящим домом, а в последнее время и вовсе пытался сожрать, но родина – это не только полный холодильник и перспективы карьерного роста. Родина, как ни крути, это еще и люди. Разные люди, хорошие и не очень, совершенно незаметно умудряющиеся пролезть в твою жизнь и стать… да, стать родными.

В Форте меня ничего не держит, но кое-кому из оставшихся там я обязан. Да и аванс до конца не отработал, а это не есть хорошо. Предавать своих, конечно, паскудство последнее, но предательство всегда высшей целесообразностью оправдать можно. А дебет и кредит – штуки объективные. Вот приход, вот расход. И должок сразу видно. Да и не факт вовсе, что Крестовский свое обещание сдержит.

Нужен я ему? Сильно сомневаюсь.

А с другой стороны, что можно в этой ситуации предпринять? Ведь даже прицельно выстрелить в темноте без ясновидения не выйдет – зацеплю случайно кондуктора и сдохну впоследствии от нехватки магической энергии в страшных мучениях. Если Крест не пристрелит.

И как быть?

И вдруг меня осенило. Ясновидение! Ясновидение и магическая энергия!

Я вытряхнул из револьвера стреляные гильзы, сунул руку в карман и едва не выругался в голос, нашарив там один-единственный патрон. Подарок Гамлета, не иначе.

Зарядил револьвер, взвел курок и, до упора передвинув ползунок активации бласт-бомбы, провернул рукоятку по часовой стрелке. Безумно долгий миг ничего не происходило, а потом из раскрытого чемоданчика в помещение настоящим потоком хлынула магическая энергия.

– Выходите! – задыхаясь из-за рвавшей на части сознание магии, крикнул я.

– Лед? – уточнил горожанин.

– Проваливай! – рявкнул от лестницы парень.

– Евгений, вы с нами? – Крестовский вытолкнул кондуктора из двери и, укрывшись за ним, начал медленно пятиться по коридору. В руке у горожанина был зажат пистолет, но Константин явно опасался не столько меня, сколько Льда.

– Именно!

Всезнание сотнями острых крючьев впилось в голову; повинуясь наитию, я повел рукой, поймал на прицел темные силуэты и плавно потянул спусковой крючок. Грохнул выстрел, нервы бритвой резанул отголосок чужой боли, и тут же открыл стрельбу Константин. Я едва успел откатиться в сторону, прежде чем пули выбили щепки из прикрывшей меня конторки, а потом коридор длинной очередью перечеркнул скатившийся по лестнице Лед.

И все же Крестовский умудрился уйти. Влепить пару пуль в поясницу кондуктору и уйти. Несколько ударов сердца ясновидение ощущало его присутствие, потом Константин выскочил на улицу и исчез. Надеюсь, навсегда.

– Ты как? – подскочил я к развалившемуся на ступеньках Льду. С левой стороны его одежда оказалась перепачкана в крови, а рука и вовсе обвисла, словно плеть.

– Жить буду, – скривился Лед и, опираясь о стену, перебрался к валявшемуся на полу Игорю. – Тащи сюда бласт-бомбу!

– Дай перебинтую! – всполошился я.

– Живо! Тащи! – прикрикнул на меня парень.

Я бросился выполнять распоряжение, а Лед присел рядом с Игорем, нащупал пульс и поспешил задрать куцую куртку кондуктора.

– Быстрее!

Ничего толком не понимая, я принес чемоданчик, от которого продолжали сочиться крохи энергии, и Скользкий наложил правую ладонь на раны в спине Игоря. Магический фон сразу пошел на убыль, а когда отвалившийся от кондуктора Лед убрал руку, по полу покатились две пистолетных пули. Входные отверстия затянулись, и судорожно дернувшийся Игорь хрипло задышал.

– Руки-то помнят, – через силу рассмеялся Скользкий и неожиданно спросил: – Не жалеешь, что в Город не сдернул?

– Переживу как-нибудь. В конце концов, и в Форте временами бывает тепло, – ответил я, но парень уже потерял сознание.

Взяв индивидуальный пакет убитого бойца, я начал бинтовать Льду простреленное плечо и почти ничего еще толком не успел, когда с улицы заскочило несколько вооруженных автоматами парней. Как водится, меня повалили лицом вниз, потом признали, но даже не извинились и поволокли Скользкого из мастерской. Погрузили в кузов вездехода и уже с носилками вернулись за очнувшимся Игорем.

– Со мной все в порядке! – начал протестовать кондуктор, но парни и слушать ничего не стали. – Евгений, скажи им! – завопил Игорь, когда его, уложив на носилки, понесли по коридору. – Евгений, я в порядке!..

– В порядке так в порядке, – встретил нас на улице Владимир Николаевич и махнул рукой: – Грузите!

– Надо Марину и одного вашего раненого из леса забрать, – подошел я к нему.

– Уже.

– А как Напалм и Казанцев?

– Пиромант без сознания. Казанцев в реанимации, но с ним все будет в порядке.

– А горожане?

– Всех блокировали.

– У нас один ушел. Тот самый Крестовский.

– Неважно, – не принял близко к сердцу это известие Владимир Николаевич и крикнул бойцам: – Проверьте второй этаж! Там раненые могут быть! – А потом вновь повернулся ко мне: – Сам-то как? Готов к обратному переходу?

– Всегда готов, – улыбнулся я.

Улыбнулся – да. А в чем проблема?

Холодно в Форте? Ерунда, найду, как согреться! Одна рыжая особа, надеюсь, не откажется принять в этом процессе посильное участие.

Дел накопилось? Подождут. В топку их. У меня отпуск.

Надо будет только отца Доминика хорошенько на бонусы растрясти и отчетность у Маркова запросить. Да и с Селиным рано или поздно переговорить придется. А еще…

Да много чего еще на самом деле. А как иначе? Жизнь продолжается.

Жизнь продолжается…