Надежда Кузьмина - Тимиредис. Летящая против ветра

Сидящие за столом лорды и леди дружно захлопали в ладоши, выражая одобрение.

Юная светловолосая красавица за два кресла от лорда Бараки приподнялась со своего места, улыбнулась солнечной улыбкой, сверкнув жемчужными зубками, взмахнула ресницами… Во мне всё словно закоченело — вот и конец сказки про жениха. Вспомнилась смеющаяся Бри: «Когда я была молода, в меня безумно влюбился один юный герцог…»

Лорд Росс неожиданно изумленно хмыкнул, а потом повернулся к застывшему ледяной статуей Аскани. Я не слышала, что передал директор Асу, но оскал привставшего брюнета стал почти звериным:

— Значит, дорогой опекун, Хартия для вас ничего не значит? Я бы не стал вот так, без оглядки, нарушать главный имперский закон и демонстрировать свое небрежение перед эмиссарами короны. Разве вы не в курсе, что выбор супругов правителями любого ранга, от императоров до мелкопоместных дворян, считается сугубо их личным делом? Ну, еще и делом их семьи. Вынужден вас огорчить, но решение Совета Лордов герцогства касательно моего брака абсолютно противозаконно, что, я думаю, охотно подтвердит вам лорд Росс, а также господа Красс и Евфрот.

Перечисленные персоны дружно кивнули.

— Что вы, милый сын, — прищурился медведь. — Я знаю законы, но вы забыли, что в данный момент именно я — ваш отец и опекун…

— Не отец, а отчим. При этом вы не связаны узами крови с семьей герцогов Сайгирн. Сейчас я — старший и единственный представитель этого древнего рода. И невесту себе найду я сам. Но, раз уж вы так печетесь о моем благе, объясните одну вещь… — Аскани сделал паузу, медленно обводя взглядом сидящих за столом лордов и леди, пока голоса не смолкли, и все глаза не уставились на стоящего с ледяным лицом брюнета. — Лорд Бартоломе, неужели вас до такой степени заботит, что династия может прерваться, что вы решили подсунуть мне в невесты уже беременную леди? Если не ошибаюсь, леди Сибила примерно на третьем месяце, так что ясно, что быть отцом ребенка я не могу никак.

Если б в заливное в центре стола плюхнулась с люстры каменная горгулья, шума было бы меньше… В зале началось нечто невообразимое — возгласы, крики, смех, топот. Шум перекрывался громовым хохотом трех викингов, причем двое колотили по плечам третьего. Леди Сибила, прикрыв красное лицо рукавом, кометой вылетела из-за стола и бросилась вон из трапезной.

— Молчать! — кулак Аскани грохнул по столешнице. — Что вы тут все себе позволяете? Здесь герцогский Двор, а не конюшня!

Ну да, это он прав. На конюшне такого бардака не бывает.

Но подействовало — придворные застыли. На лицах медленно проступало выражение преданности — собаки узнали псаря. И я осознала — только что Ас отыграл еще одно очко у своего отчима. А может, и не одно — месть за мать началась.

«Правильно понимаешь… — насмешливо протянул парень. — А женюсь я на тебе или ни на ком».

Я вздохнула. Хочу в болото. К щитомордникам и гадюкам.

И что, впереди семь вот таких дней?

Из-за стола я ушла абсолютно голодной.

Вечером, бродя по комнате в поисках уютного места, куда можно было бы заныкаться, чтобы спокойно поспать, я поинтересовалась у заглянувшего ко мне Аскани:

— Ты уверен, что быть герцогом — это хорошо?

Друг внимательно посмотрел на меня темными глазами:

— Тим, когда ты полезла за мной в реку, тебе было приятно? А когда подставилась мне, чтобы я сдернул с тебя штаны?

Я помотала головой.

— Верно. Но, если б ты не сделала этого, ты бы бесконечно долго себя корила, да?

Кивнула.

— Вот есть долги, отказаться от которых невозможно. Я постараюсь сделать все как можно лучше. В память о моём отце, которого я почти не помню, и о моей маме — прекрасной леди Миабеллисель, с именем, как весенняя капель, глазами цвета молодой травы и волосами, как звездная сеть. Понимаешь, да? Завтра обязательно сходим в галерею — я покажу тебе портреты родителей. А теперь забирайся на кровать — места тут много, я лягу с тобой.

Утром нас разбудил лорд Росс. Директор пребывал в превосходном настроении. То, что он застал нас в обнимку на середине застланного атласными простынями тюленьего лежбища, директора нимало не смутило. Хотя я вообще заметила, что маги очень спокойно относятся к любым проявлениям человеческой природы. Понятно — когда живешь сотни лет, невозможно серьезно смотреть на бытовые нормы и традиции. Остаются только принципы.

— Доброе утро! Аскани, скажи мне, ты видел своими глазами документ, касающийся наследования замка Сайгирн и герцогства? Ту часть, где говорится о том, что наследник обязан расти в границах владений, а шаг вправо, шаг влево — теряет право на герцогскую корону?

— Да, я читал эту страницу. Лорд Барака по моей просьбе показывал мне её.

— Страницу? Одну? Ну, так твой отчим обманул тебя. Там их две. Посмотри сам. — Лорд Йарби присел на край кровати и достал из рукава туго скрученный пергаментный свиток. Протянул Аскани.

Когда Ас дернул за ленту, рулон развернулся, и стало видно, что он состоит из нескольких вложенных друг в друга листов. Ас перелистнул первые три, ткнул длинным пальцем:

— Вот! Наследнику герцогства до совершеннолетия запрещается покидать…

— Переверни страницу, — мягко посоветовал директор.

— Покинуть герцогство можно в следующих уважительных случаях… — начал читать вслух Аскани разом севшим голосом. — Во-первых, если идет война и наследнику грозит опасность быть захваченным врагами либо погибнуть. Во-вторых, для дипломатических переговоров, на всё время этих переговоров. В-третьих, исполняя приказ монарха. В-четвертых, для обучения делу правления, но не более чем на пять лет за все время до наступления совершеннолетия…

Ас остановился и уставился на Росса:

— Выходит… выходит… Я мог спастись в любой момент, просто не знал об этом? Но откуда у вас свиток?

— Из кабинета лорда Бараки. Вечером я не мог уснуть, а тут в стене нашелся интересный ход, кстати, знаешь о тайных ходах замка? — Аскани кивнул. — Ну вот, — продолжил директор, — я решил перед сном осмотреться. Шел, шел — и нашел… Но из этого следует, что на зимних каникулах, если, конечно, ты останешься в «Серебряном нарвале», мы можем прогуляться в Марен-Кар. Или в Ларран. А, может, даже в Галарэн — взглянуть на Академию.

Ас отреагировал странно — протянул ко мне руки, обнял и стиснул так, что дышать стало нечем.

Завтракали мы в два этапа. Сначала, по приказу Аскани, нам принесли еду — ветчину, вареные яйца, свежий хлеб, сыр, тайру — в покои. После того как я налопалась до состояния «жадная каменная собачка, заглотившая горгулью», мы оделись и отправились в трапезную. Я прониклась солидарностью с Аскани, страшно разозленного тем, как отчим обвел его вокруг пальца. И горела жаждой мести.