Макс Фрай - Слишком много кошмаров

— Не получится. Если бы за возможность достроить Дворец Ста Чудес надо было заплатить согласием самому еженощно видеть во сне кошмары, я бы ещё подумал. Скорее всего, какое-то время смог бы потерпеть. Но расплачиваться за это чужими страхами и безумием я не могу. Мне надо всё сразу: чтобы и ужас прекратился, и Малдо благополучно доделал свой Дворец Ста Чудес, как было задумано. Иначе я не согласен.

— Если так, то ты в тупике.

— Да. Именно там я и есть. И не могу найти выход. Давайте, помогайте. Вы умные. И опытные. И знаете о магии столько, сколько я никогда знать не буду, даже если ещё шесть голов отращу.

— Вот на это я бы посмотрел, — фыркнул Джуффин.

И разрядил обстановку. Он это умеет, когда захочет. Как никто другой.

— А ты не пробовал допросить кого-нибудь из спящих? — вдруг спросил Шурф.

— Как ты себе это представляешь?!

— Да, пожалуй, «допросить» — это неверное слово. Точнее будет «расспросить». Поговорить, выяснить, что именно их напугало. С чего начался кошмар. Это возможно?

— Боюсь, что нет. Они сперва ничего не соображают, а потом сразу же просыпаются, всё-таки прекращение кошмара — очень сильная встряска. Но… Слушай, это гениальная идея. Абсолютно гениальная! Именно то, что надо.

— Ты уже понял, как это провернуть? — обрадовался Джуффин. — Отправиться за проснувшимся по его запаху, как вы с Нумминорихом уже делали, и учинить допрос?

— По идее, можно и так, — согласился я. — Только вряд ли они смогут всё вспомнить. А если вспомнят, как будут объяснять? Я человек опытный, а всё равно если начну пересказывать, что мне снилось, половину деталей забуду, а вторую перевру, потому что хохенгрону не обучен. И наши сновидцы, подозреваю, тоже нет. А на языке бодрствования сон без искажений не перескажешь. Так что вряд ли выйдет что-то путное. Но совершенно неважно. Потому что одним из этих сновидцев могу стать я сам.

— Это как, интересно? — нахмурился Шурф.

А Джуффин промолчал. По выражению его лица было видно, что он сразу всё понял. И теперь не знает, хвалить меня за сообразительность или отговаривать от авантюры.

— Предельно просто, — сказал я. — Иду на Тёмную Сторону, делаю заказ, ложусь спать… не смотри на меня так, словно собираешься пристрелить, чтобы я не мучился. Не всякое милосердие уместно.

— Это ты мне как эксперт по неуместному милосердию говоришь?

— Почему? Моё милосердие в данном случае более чем уместно. И риска никакого. Ладно, скажем так: он совсем невелик. Потому что, в отличие от всех этих спящих бедняг, счастливое пробуждение я могу заказать заранее.

— Главное — точно сформулируй, — кивнул Джуффин.

По крайней мере, он меня отговаривать явно не собирался. Уже легче.

— Могу конспект заранее написать, — сказал я.

— Не пойдёт, — покачал головой Джуффин. — На Тёмной Стороне всё меняется. И кто знает, как там могут измениться твои записи. На голову и то больше надежды — при всём моём недоверии к твоей голове.

— Когда я узнал, что ты остался в Тихом Городе, я зашёл в твою первую квартиру на улице Старых Монеток, — внезапно сказал Шурф. — Сейчас сложно объяснить, зачем я так поступил; впрочем, это значения не имеет. Там, если ты помнишь, стояло такое странное устройство, которое ты притащил из другого Мира. Мы все время от времени ходили туда смотреть кино[29].

— Точно, — улыбнулся я. — Надо же, совершенно о нём забыл!

— Не ты один, — удивлённо сказал Джуффин. — Я тоже. Точнее, помнил, но как один из давних фактов своей биографии, не имеющий отношения к настоящему. Мне почему-то не приходило в голову, что в любой момент можно снова пойти на улицу Старых Монеток и посмотреть кино.

— Уже нельзя, — огорошил нас Шурф. — Это устройство исчезло. И я даже поймал себя на сомнении — а было ли оно вообще? К счастью, с моим опытом довольно просто отличить подлинное воспоминание от морока. Поэтому я точно знаю, что устройство было, а после того, как тебя не стало в Ехо, не стало и его. Остальные твои вещи остались. Я, помню, ещё подумал: ничего удивительного, ты покупал их здесь или привозил из других городов. Кто угодно мог собрать эти предметы в одном помещении, для этого совершенно не обязательно быть тобой. А вот устройство для просмотра кино из другого Мира мог принести на улицу Старых Монеток только ты. Серьёзное вещественное доказательство. И его исчезновение выглядело так, словно кто-то заметает следы твоего пребывания в Мире. Или твоего существования вообще? Это открытие было гораздо страшнее, чем само по себе твоё отсутствие…

— Ты мне об этом не говорил, — укоризненно заметил Джуффин.

— Я вообще никому об этом не говорил. Потому что боялся услышать в ответ: «Какое устройство? Какое кино?» Уж лучше оставаться наедине со своими неподтверждёнными сомнениями и надеяться, что этот загадочный предмет исчез сам по себе, вне всякой связи с Максом. Например, потому, что кто-нибудь достаточно могущественный потянул за другой конец чёрного шнура, который уходил в пустоту и, если я правильно понимаю, был чем-то вроде своеобразного моста между разными реальностями, то есть, вещью совершенно невозможной. По крайней мере, я выбрал верить в этот вариант. И, к счастью, оказался до какой-то степени прав.

— Но почему ты именно сейчас об этом вспомнил? — спросил я.

— Да просто потому что не хочу ещё раз пережить этот опыт. Прийти к тебе домой и обнаружить, что там нет не только тебя, но и, скажем, кружки, которую ты прихватил из трактира Франка. И одежды, в которой ты оттуда пришёл. Иными словами, не хочу, чтобы ты снова так достоверно, с полной самоотдачей исчезал из этого Мира. Хватит с меня. Не надо тебе спать на Тёмной стороне.

— Надо, — твёрдо сказал я. — Ничего там со мной не случится. Потому что, во-первых, у меня будет точно сформулированный заказ. А во-вторых, если я не вернусь буквально через пару часов, никто не помешает тебе отправиться туда и меня разбудить. Один раз у тебя уже отлично получилось. Впрочем, я заранее уверен, что не понадобится.

— Макс прав, — согласился Джуффин. — При грамотном подходе риск действительно крайне невелик. Но дело даже не в этом.

— А в чём же?

Судя по тому, каким спокойным и отстранённым стал его тон, друг мой был в неописуемой ярости.

— Да в том, что если уж Макс втемяшил себе в голову, что должен это сделать, то сделает и нас не спросит. Скажет: «Или по-моему, или никак», — и будет совершенно прав. С иным подходом в магии делать нечего. Единственный надёжный способ его остановить — убить. Вдвоём мы точно справимся. Но ты же не хочешь доводить до такой крайности?