Никому и никогда - Loafer83
Мимо прошла третья колонна. Некоторые женщины бросили в сторону Йоки оскорбления, досталось и Юле, которую называли подружкой ведьмы. Йока никак не реагировала на выкрики, смотря на искривленные злостью и бессилием лица с невозмутимостью каменной статуи, с презрением обозревающей центральную площадь с жалкими людишками. Юля злилась, вступала в спор, пока Йока не останавливала, переводя все в шутку, пускай и несмешную.
— Хочешь, я покажу, почему они считают меня ведьмой? — черные глаза Йоки загорелись, бледная кожа слегка потемнела.
— Может не стоит, — с сомнением проговорила Юля, заметив неподалеку бегущего к складам надзирателя. Киборг не смотрел на них, но обольщаться не стоило, надзиратели сканировали всю территорию одновременно.
— Ерунда! Вот увидишь, прибегут собачки посмотреть, они любят мои фокусы, — Йока самодовольно усмехнулась.
Она оказалась права, через несколько минут, окружив девушек полукругом, терпеливо сидели шесть Беовульфов. Йока шепнула, что они их обсуждают через имплант, она не все слышит, но часть доносится слабым эхом. Она села в позу лотоса и закрыла глаза. День был на редкость холодным, и бетон покрылся каким-то подобием снега, ставшего тонким льдом. Сначала ничего не происходило, но Юля почувствовала, что от Йока веет теплом. Лед рядом с ней растаял, Юля боялась войти в черный круг, медленно разогревающийся энергией Йоки. Девушка темнела и, казалось, истончалась, будто бы какая-то неведомая сила выжимала ее, чтобы оросить землю.
И да, бетон стал землей, пускай и крошечным куском, не больше четверти квадратного метра, но настоящей землей. Юля подошла ближе и понюхала — пахло прелой почвой, как после дождя. Появились первые слабые ростки, из которых стремительно выросли красные цветы с большими мясистыми бутонами, отдаленно напоминающие розы. Йока вся почернела, как фигура из камня, медленно теряя блеск, превращаясь в мертвое сгоревшее дерево.
Цветы продержались недолго. Надзиратели одобрительно завыли, как щенки, подпрыгивая на месте и поскуливая, переходя снова в мелодичный вой. Все пропало, осталась та же бесконечная холодная бетонная пустыня. Йока упала лицом вперед, Юля едва успела подхватить ее, чтобы она не разбила нос и лоб.
— Ты вся дрожишь! Не надо было так напрягаться, могла бы просто сказать, я бы и так поверила! — со страхом и возмущением воскликнула Юля, прижимая дрожащую девушку к себе.
— Я хотела, чтобы ты увидела жизнь, что мы не все здесь мертвые, — прошептала Йока.
Надзиратели внимательно следили за ними, помощи пока не требовалось. Киборги первые заметили, что Юля, сама того не понимая, вспыхнула и обхватила Йоку теплым белым пламенем, согревая, наполняя силой. Йока распрямилась и насмешливо улыбнулась.
— Вот ты и выдала себя, — низким охрипшим голосом сказала она и, обняв и поцеловав в щеки удивленную Юлю, добавила. — Мой дух все правильно узнал в тебе. Не бойся Беовульфов, они не выдадут. У тебя есть статья, а дознанием они не занимаются.
— Я не знаю, не понимаю, как я так могу делать, — Юля поднялась, помогая встать Йоке, и почувствовала себя разбитой, есть не хотелось, только спать.
— Ты не знаешь, кто ты. И ты не помнишь, откуда ты, — Йока, не мигая, смотрела на Юлю. — Сними оберег, иначе ты никогда не поймешь куда попала. Он заслоняет тебя, защищает, но за этой стеной ты не видишь реальности. Пока ты сама не захочешь, он не даст тебе это увидеть. Сними и увидишь сама.
Юля поколебалась, но сняла оберег. Черный камень появился из ниоткуда, как только она дотронулась до солнечного сплетения. Он был горячий, но не жег, скорее грел руки. Юля пошатнулась, Йока удержала ее, схватив за плечи. Все то, что так долго Юля не хотела замечать, вдруг нахлынуло на нее с невероятной силой, разбив ее на миллионы брызг о бесчеловечную скалу реальности. Она сошла с ума, или этот мир сошел с ума! Паника, ужас и страх сковали ее, но внутри росло более сильное чувство, непримиримое, волевое — это была ненависть. Вспомнились последние месяцы на земле, на ее земле, в ее мире, и они сложились с жизнью здесь. Вспомнились шарады Ланы, которые виделись отчетливо, и от этого было невыносимо страшно. Она хотела сбежать, зарыться в этот бетон, лишь бы ее никто не нашел! Или нет, пусть лучше сразу кончат ее здесь, но чтобы не мучалась, одним ударом, они же могут, могут же!
— Терпи, терпи. Ты выдержишь, ты переборешь страх, — спокойно, как тренер, говорила Йока. — Я знаю, как это. Я прошла через это, и ты должна пройти.
— Через что? — сквозь слезы и муки непонимания, не желания понять и принять невозможность реальности, спросила Юля.
— Через страх и боль. Останется только ненависть. Она и только она поможет нам.
— Поможет в чем? — она успокаивалась, находя в словах Йоки ответ в самом сердце, кипящем от ненависти к этому миру, ненависти к тому, что хотят сделать с ее миром, с ее землей, ее жизнью.
— На выжженном поле вырастут цветы, но сначала мы уничтожим их. Ты это чувствуешь — ты уничтожишь, ты посланник Солнца! — Йока взяла оберег из рук Юли надела ей на шею. — Теперь ты знаешь, кто ты. Ты вспомнила, заставила себя открыть глаза.
— Но что я должна сделать? Я ничего не понимаю, — Юля начала злиться, опять шарады и загадки.
— Мы должны выбраться отсюда. Мы поднимемся наверх — там все и произойдет. Мне сказал это дух, он знает точно. Скоро придет это время, никто и никогда не будет к этому готов, просто знай, что так и будет, — Йока выдохнула и ослабла. Все это время она была аватаром черного духа, выбравшего ее. — Они думают, что я черная, что во мне черный дух, поэтому я враг. А у них самих столько черноты и гнили внутри — это они черные! Я с рождения стремилась наверх. Дух мне сказал, что я должна ждать тебя, и вот мы встретились.
— Но как мы выберемся отсюда? — Юля с опаской посмотрела на внимательно слушавших надзирателей. Она узнала главного, Беовульф улыбался, жутко и немного смешно.
— Пришло время для нашего разговора, — Беовульф подошел к ним и кивнул в сторону лагеря. — Но сначала вернитесь в лагерь и поужинайте. Ночью вас вызовут из барака, вы сможете немного
