Обратная сторона. Книга 1. Часть 1 - Тельман Герц
Тётя так и осталась сидеть рядом с Альфисом. Она опёрлась руками о колени и подпёрла голову. Бель видела, с каким трудом Альфис сдерживает слёзы. И то делал это только потому, что она пригрозила ему братом.
Бель терпеть не могла слёз и нытья. Но в отличии от плача маленьких детей, с которыми она имела дело, с Альфисом она знала, что делать. И специально для такого случая у неё было запасено несколько историй.
— Знаешь, — начала тётя медленно и певуче, словно собиралась рассказать сказку, — когда вы с Джерри были маленькими, от вас столько хлопот было…
Бель покосилась на мальчика. Тот перестал всхлипывать и еле заметно приподнял голову с колен. Тётя усмехнулась про себя и продолжила:
— Джерри было лет шесть, когда ему взбрело в голову носить костюмы. Этот малой ходил в них не снимая. И тебя тоже решил нарядить. Но ты тут же содрал с себя костюм и до вечера бегал ото всех по округам голышом. Веселья было!
Бель с трудом сдержала смех. Если бы сестра увидела, как она смеётся над этим, то вскипела. Ей тогда совсем было не до смеха.
Альфис повернул голову к тёте и еле слышно проговорил:
— Расскажи ещё.
И снова Бель поразилась, как Альфиса легко отвлечь рассказами о детстве. В такие моменты она, хоть и сама пыталась скрыть это, чувствовала к мальчику жалость — каждый раз снова и снова забывать свою жизнь, что может быть ужаснее?
Бель вздохнула, поднялась и размяла затёкшие ноги.
— Хорошо. Только пошли присядем где-нибудь. Я слишком стара, чтобы сидеть с тобой вот так, — и она пошла в ближайшей скамейке, пытаясь прикинуть, сколько ещё ей придётся отвлекать Альфиса.
Тем временем в палату Джерри постучались. Он уже знал, что это отец, но всё равно ответил не сразу. Голова всё ещё побаливала и кружилась, но ясновидение работало исправно. Джерри пытался отвлечься на него, позволял свой способности оторваться как следует, но вместо этого снова и снова возвращался к событиям прошлой ночи, гадая, приснилось ли ему это или нет.
Первое, что Джерри сделал с утра — узнал, в каком состоянии Элла. Ему сказали, что она так и не пришла в себя. Врачи побаивались, что девочка впала в кому, но никто не мог понять, что послужило причиной. Сильный стресс?
Джерри сразу догадался, что Элла — ясновидящая. В тот самый момент, когда она позвала Альфиса, чтобы тот их вытащил из-под развалин. Та невыносимая головная боль в самом начале — её рук дело. Казалось, что за всей суматохой, произошедшей после, он почти забыл об этом… Однако этой ночью чётко вспомнил это. Но Элла была целителем — это все знали. Разве могла она быть и тем, и тем одновременно?
Джерри снова покосился на пол, где с утра обнаружил свою кофту.
И могла ли она исцелить его?
Снова в дверь постучали, вырывая Джерри из раздумий. На этот раз он ответил. В палату вошёл отец.
Не зря все вокруг говорили, что Джерри очень похож на отца. И не только сдержанным характером и рассудительностью. Он буквально был его копией. Резкие черты лица, слегка прищуренные ярко-карие глаза, жёсткие тёмные волосы. Даже мать путала их, если видела издалека. Казалось, только разница в возрасте позволяла их отличать: у Мартина на висках появилась лёгкая седина, в уголках глаз — первые морщинки, а во взгляде читалось сдержанное спокойствие, которое могло прийти разве что с возвратом.
— Я уж подумал, ты опять в беспамятство провалился, — с ходу сказал Мартин, внимательно рассматривая Джерри. — Выглядишь лучше, чем о тебе говорила Бель.
— Сегодня мне уже лучше, — ответил Джерри, пытаясь сосредоточиться на картинках будущего, но они продолжали утекать, словно вода из рук.
Мартин медленно прошёлся по комнате и сел на вторую койку — её специально прикатили сюда, чтобы поселить Альфиса с братом. Мартин поправил рукава рубашки, и Джерри с ужасом вспомнил, как давно не носил костюм.
— Как ты себя чувствуешь? — продолжал спрашивать отец, каждым словом возвращая Джерри в реальность. — Ты несколько дней был без ясновидения. Голова не болит?
Джерри смог лишь покачать головой. Он даже не заметил, как напряглось лицо отца, и как тот беспокойно сдвинул брови. Он подпёр голову рукой и насколько долго секунд смотрел на сына, пока и тот сам не сообразил, что молчит слишком долго. Джерри с трудом заставил себя говорить:
— Сложно входить в режим после такого перерыва, — снова его взгляд заметался по комнате, словно в поисках чего-то. — И меня очень напрягает, что я с трудом вспоминаю, что происходило со мной, пока я ничего не видел.
Мартин понимающе кивнул.
— Ты очнулся два дня назад. Сразу после к тебе зашёл Его Высочество Джонатан, поговорил с тобой.
У Джерри от этой фразу по спине пробежались мурашки. Он судорожно принялся вспоминать их разговор, но единственное, что мог вспомнить — что Джонатан догадался, что Джерри сломанный. Он хотел было сказать об этом отцу, но тот продолжил говорить:
— После тебя навещали две девушки из училища. Говорят, после тебе стало хуже, и ты какое-то время снова долго приходил в себя.
И снова перед глазами Джерри возникла картина Рона и его отрубленной головы. И снова Джерри стало дурно от этого воспоминания.
— А потом, — продолжал Мартин, — мы поговорили с тобой по телефону, и почти сразу после этого ты поднял весь госпиталь на уши, потому что, как оказалось, два часа прятался в палате у принца. На этом вроде всё, — Мартин оглядел сына и добавил: — По крайней мере без подробностей.
Отрывки воспоминаний навалились на Джерри огромным комом. Он ещё какое-то время неподвижно сидел на кровати, яростно моргая, словно так мог прогнать назойливое будущее. А выпалил на одном дыхании:
— Джонатан узнал, что я сломанный, я не могу избавиться от ощущения, что покойный Рональд Даурский как-то связан с произошедшем,
