Катарина Керр - Чары зари

Элейно по нескольку раз открывал и закрывал рот, но не произносил больше ни звука.

— Выпей немного меда, — предложил Невин. — Обычно я сам не пью, но сегодня, по какой-то странной причине чувствую необходимость пропустить глоточек.

Несколько ночей подряд Блейну было трудно заснуть. Обычно в таких случаях он вставал с постели и одевался, а затем бродил по длинным лабиринтам коридоров королевского дворца и все раздумывал, почему теряет время, оставаясь в дане Дэверри. Скоро ему придется начать долгое путешествие назад, в Кум Пекл, пока зимний снег не запрет его в королевском городе далеко от дома. В эту ночь он бесцельно прошелся к покоям лорда Мадока и обнаружил, что из-под двери колдуна просачивается свет. Почему-то это ничуть не удивило Блейна. Пока Блейн медлил, раздумывая, постучать или нет, дверь открылась, и показался сам Мадок.

— А, вот и вы, Блейн. Я тоже не мог заснуть, а духи сообщили мне, что вы идете сюда. Заходите, выпьем немножко на сон грядущий.

Блейн быстро огляделся вокруг, но не увидел никаких духов и решил, что войти будет вполне безопасно. Мадок налил им обоим темного эля, подслащенного бардекианской корицей и гвоздикой.

— Подогреть?

— О, не надо беспокоиться. Не возражаю и против холодного.

Мадок вручил ему кружку.

— Садитесь, прошу вас.

Они устроились возле жаровни, которая горела рубиновым светом в продуваемой сквозняком комнате. Блейн одобрительно глотнул крепкого эля.

— Я собирался зайти к вам завтра утром, — заговорил Мадок. — У меня есть новости. Король наконец снизошел до меня. Он сообщил, что завтра на рассвете отправляет вестника в Аберуин.

— Клянусь самим Владыкой ада! Зачем?

— Никто не знает. Очевидно, Савил раздражает сеньора еще больше, чем вас, но он никому не говорил об этом ни слова. Вестник несет какое-то очень важное сообщение. Больше я ничего не знаю. Его высочество может призывать Родри, а может собирать Совет Выборщиков для избрания нового наследника. Боги, насколько я знаю, король может вообще просто поднять налоги.

Блейн застонал и сделал большой глоток эля.

— Я, конечно, уже передал новость Невину, — добавил Мадок.

— Могу ли я прямо задать вопрос? Где Родри? Я думаю, что ты знаешь.

Мадок задумался на мгновение, изучающе рассматривая лицо Блейна так, словно читал там послание.

— Да, знаю, — наконец подтвердил он. — Вы поклянетесь мне никому больше этого не говорить?

— Клянусь честью моего клана.

— Родри в Бардеке. Его враги отвезли его туда и продали в рабство.

— Они… что? Что они сделали?.. Клянусь всеми богами, я добьюсь, чтобы их за это повесили! Их посадят на кол и разорвут на части! Какая наглость! Продать моего родственника как жалкого раба!

— Ваша светлость, можно ли мне предложить вам сесть?

Блейн очень удивился, обнаружив, что вскочил на ноги. Он сделал глубокий вдох и снова плюхнулся в кресло.

— В конце концов, ваша светлость, он жив. Это самое главное.

— Именно. — Блейн сделал еще один глубокий вдох. — Интересно, могу ли я в это время года найти корабль, направляющийся в Бардек? Такой, чтобы разместить мой боевой отряд?

— Не можете, ваша светлость. Будет весьма неразумно с вашей стороны отправляться за Родри. Мне думается, что вы больше потребуетесь здесь, — особенно весной, когда Родри вернется. Ну… — Мадок выглядел усталым, лицо у него вытянулось. — По крайней мере, если нам удастся вытащить его из этой переделки.

— Я беспредельно верю в силу двеомера, лорд.

— Спасибо. От души надеюсь, что ваша вера не будет обманута.

Корпус корабля тихо покачивался на волнах. Пленник понимал, что они стоят на якоре в какой-то гавани. Некоторое время он лежал на соломенном тюфяке и оглядывался в почти пустом трюме. Когда путешествие только начиналось, трюм был полон коробок и тюков. Как давно это было? Несколько недель назад… Возможно, несколько недель. Он не был уверен. Когда он поднялся на колени, прикрепленная к его лодыжке цепь звякнула и загрохотала. Ее длина позволяла дотянуться до иллюминатора и снять с него кусок промасленной кожи. Солнце сияло ослепительно, отражаясь от воды. Пленник заморгал, глаза у него заслезились. Через несколько минут он смог разглядеть длинный белый берег и крутые скалы за лесом мачт. Любая гавань походила на эту. Корабль вполне мог ходить вдоль берега, направляясь из одного города в соседний и обратно. Однако пленник знал, что они находятся у Бардекианского архипелага. Его похитители повторили ему это несколько раз, словно было важно, чтобы он это запомнил. И теперь он повторил это себе вслух:

— Я в Бардеке.

Это была одна из немногих вещей, которые пленник знал о себе.

Он поднял правую руку и посмотрел на бледную кожу, которая свидетельствовала о том, что он родом из Дэверри.

Хотя пленник знал, где находится Дэверри и что это такое, он не мог вспомнить, чтобы лично там бывал. Но его похитители заверяли, что он там родился, — в провинции Пирдон. Он также помнил свой родной язык, и немного бардекианский. Одним из сохранившихся воспоминаний было то, как он осваивал этот язык ребенком. Пленник хорошо помнил учителя, темнокожего мужчину с седыми волосами с доброй, всегда готовой появиться улыбкой, который говорил ему, что он должен хорошо учиться, потому что со временем займет высокое положение в обществе. Что это за положение, он не помнил. Возможно, он был сыном купца. Это представлялось разумным предположением. По крайней мере, хотя он не говорил по-бардекиански бегло, та ранняя подготовка давала ему возможность понимать обрывки разговоров, которые он подслушивал, или задавать простые вопросы. Иногда на его вопросы отвечали, чаще — нет.

Услышав шум за спиной, он опустил кожаную шторку и вернулся на место. По трапу спускался человек по имени Гвин. Под мышкой он нес небольшой сверток.

— Для тебя, — Гвин бросил сверток пленнику. — Туника и сандалии. Бардекианская одежда. Ты сегодня уходишь отсюда. Рад?

— Не знаю. Что меня ждет?

— Тебя продадут.

Поскольку пленнику уже объясняли, что он — раб, новость его не удивила. Раз он даже случайно услышал, как кто-то говорил, что за него получат хорошую цену, поскольку он — экзотический товар. Редкая порода. Пока пленник одевался, Гвин лениво копался среди ящиков и тюков, что еще оставались в трюме, словно проверял, не забыл ли там чего.

— Гвин! Ты знаешь мое имя?

— Разве тебе никто не сказал? Тебя зовут Талиэйсин.

— Спасибо. А то я все думал и думал…

— Ясно, — Гвин замолчал, глядя на пленника со странным выражением в глазах. Тому показалось, что во взгляде Гвина мелькает сочувствие. — Скоро за тобой придут. Удачи.