Бернхард Хеннен - Меч эльфов. Наследница трона

Мишель настояла на том, чтобы он принял повышение. Битва прошла достаточно бесславно. И рыцарям были нужны герои. Нужны были истории успеха, которые солдаты смогут рассказывать друг другу вечерами у костров.

— Внимание!

Офицеры вытянулись по стойке смирно.

В палатку вошел Эрилгар. Его сопровождали Мишель и Игнациус.

— Вольно, товарищи. — Маршал ордена Древа Праха подошел к модели Альдарвика, стоявшей на столе в центре палатки.

— Все мы знаем, что королева Фьордландии провела несколько лет в школе Валлонкура. Впервые мы противостоим войскам язычников, возглавляемым кем-то, кто знаком с правилами цивилизованной войны. Она не мясник с топором в руке. Она сражается рапирой. Ее стиль элегантный, не грубый. Ее финты и парирования ловки, а выпады — смертоносны. Она знает, что нам срочно нужны зимние квартиры. Поэтому она приказывает жечь все дома в кварталах города, которые мы захватили. Она знает правила войны. Она изучала их, как и все здесь присутствующие Она знает, что перед крупной битвой, если не нужно преследовать уже разбитого врага, необходимо отдохнуть два дня, чтобы войско снова набралось сил. Она рассчитывает на атаку на рассвете, и я гарантирую вам, что она хорошо подготовилась.

Раффаэлю не понравилось, как Эрилгар говорил о Гисхильде хотя правдивость его слов была очевидна.

— На этот раз мы удивим язычников. Мы нарушим свои правила и больше не будем пленниками учебников по войне. Этой ночью новолуние. Наши действия будут скрыты от врага. — Он сделал паузу и на мгновение задержал взгляд на каждом из них. — Братья и сестры. Ночью осада закончится. Только один этот раз зима станет нашим союзником. Лед на каналах уже настолько прочен, что выдержит всадника. А будет еще холоднее. Каналы станут улицами, по которым мы пройдем в город. И гавань. Мы атакуем по льду. Я хочу, чтобы к этой атаке мы подготовились особенно тщательно. К завтрашнему восходу у каждого должна быть теплая квартира. Мы должны удивить врага, чтобы ему больше не удалось разжечь такой пожар, как два дня назад. Оставшиеся дома нам нужны в хорошем состоянии. Скажите своим людям, что еще до рассвета Альдарвик будет наш. После этого я жду порядка и дисциплины. Тот, кто подожжет что-либо, будет казнен на месте своим офицером.

Мысли Раффаэля смешались. Этого не может быть! Он знал, что бывает, когда город отдают солдатам.

— Брат гроссмейстер.

Эрилгар удивленно посмотрел на него.

— А, наш молодой герой. Что ты можешь сказать?

— Разве не по-рыцарски — быть милосердными захватчиками? Мы ведь собираемся править в этой стране. Разве мы не должны защитить жителей от мести наших солдат? Я думал…

Некоторые офицеры рассмеялись.

— Брат Раффаэль, твои рассуждения делают тебе честь, но скажи мне: ты когда-либо присутствовал при захвате крупного города? Города, который отчаянно сопротивлялся своей судьбе и потребовал от осаждающих высокой платы кровью?

Раффаэль вынужден был ответить отрицательно.

— Просто невозможно держать тысячи солдат ночью, во время битвы, на необозримой местности в узде. Как только они окажутся в городе, они начнут грабить и убивать. Ни одна сила в мире не сможет помешать этому. Разумнее будет предоставить их самим себе и надеяться на то, что нам удастся на рассвете снова призвать их к порядку.

Раффаэль понял холодную логику полководца, но все еще не хотел признавать себя побежденным.

— А если мы нападем только на рассвете?

— Именно этого от нас и будут ждать язычники. Наши потери будут значительно выше, капитан. На чьей ты стороне? Хочешь принести в жертву сотни наших ребят ради того, чтобы спасти девственность парочки баб-язычниц? — Эрилгар обвел взглядом присутствующих. — Еще вопросы будут?

Больше никто ничего не сказал.

— Хорошо. Сестра Мишель и брат Игнациус расскажут вам, когда выступят ваши полки. — Он обернулся к Раффаэлю. — А ты, брат, будешь со своими андаланцами на острие атаки. Этой ночью твое рыцарство встретится с реальностью войны. Надеюсь, в будущем ты не станешь устраивать диспуты по поводу моих приказов.

В Змеиной лощине

Глаза Фингайна пекло от огромного количества пепла и сажи, висящих в воздухе. Каждый вдох был сущим мучением. Никогда раньше ему не доводилось видеть места, подобного этому. Змеиная лощина казалась ему предвестником мира без магии. Миром, из которого исчезли дети альвов. Местом, где больше нет никого, кто мог бы остановить сынов человеческих. На гигантских кострах здесь варили бронзу и железо. Из Черной стражи привозили уголь. Люди вгрызались глубоко в землю, выворачивали ее внутренности и подчиняли их своей воле.

Из животных Фингайн видел здесь только крыс и насекомых-паразитов. Это место было не для жизни! Вероника де Блэ была в некотором роде княгиней Змеиной лощины. Она командовала кузнецами и литейщиками. Здесь ничего не делалось без ее указания.

Фингайн наблюдал за ней целый день. Он вымазал лицо и волосы сажей, уши спрятал под замасленной шапкой и надел грязные серо-коричневые одежды, которые выкрал из прачечной. Он почти не бросался в глаза среди рабочих. У них были безразличные лица, они очень редко здоровались друг с другом. Смеха было почти не слышно.

Было совершенно очевидно, что Вероника не уделяет внимания пышности нарядов. На ней был поношенный кожаный камзол, высокие сапоги и брюки из точно такого же серо-коричневого материала, как и у большинства рабочих. Ее рубашка с широким кружевным воротником была покрыта пятнами, которые не поддавались усилиям прачек. У женщины-рыцаря была грубая кожа с крупными порами, в которых глубоко угнездилась грязь Змеиной лощины. Белки ее глаз были испещрены красными прожилками.

В этот день Фингайн увидел новое лицо войны, которое было ему незнакомо, несмотря на опыт прожитых столетий. И понял, каким образом рыцарский орден обрел такую силу. Церковь посылала полки рыцарей в бой и награждала их по-княжески. Однако наряду с наемниками оплаты требовало и их оружие. Оружие, которое отливалось и ковалось здесь… Доспехи и порох… Платья, и сбруя, и седла… Провиант, подготовленный для длительного хранения… Все, что нужно для войны, изготавливалось здесь. Раньше в городе на дне долины делали знаменитые серпентины, но теперь здесь производили все. Змеиная лощина, названная в честь серпентин, стала родиной больших, неимоверно мощных змей.

Змея по имени Война. Для того чтобы этот город процветал, война не должна была заканчиваться. Поэтому переход после Друсны к Фьордландии был закономерен. А Вероника, хозяйка этого города, должна была позаботиться о том, чтобы война последовала дальше, в Альвенмарк. Война должна была быть вечной, чтобы поток смертоносных орудий, которые выплевывала Змеиная лощина, словно гадюка яд, никогда не иссякал.