Мария Заболотская - И. о. поместного чародея

Я видела, как перешептываются между собой жители Эсворда, указывая на меня взглядами. Всем хотелось воочию убедиться, что человек, повинный в невообразимых бедствиях минувшей ночи, действительно столь мерзок и неприятен, как представлялось. Мне в свою очередь тоже хотелось бы посмотреть напоследок на этого паршивца, но одним богам было ведомо, где же сейчас обретался мой ученик.

Иногда среди мелькающих силуэтов мне на мгновение удавалось увидеть Теннонта, который постоянно оглядывался на огромные часы, висящие на стене. Полночь должна была наступить еще не скоро, но я понимала, что маг с нарастающей тревогой отсчитывает каждую секунду в уме, ведь невозможно предугадать, сколько времени займет наше бегство с бала. С улицы то и дело доносились вопли недовольных горожан, и следовало учитывать, что миновать их, волоча за собой гнуснопрославленную ведьму, будет непросто.

А музыканты играли все вдохновеннее, пары кружились все быстрее, и я подумала о том, что мне так и не доведется никогда больше побывать на балу. На танцевальных вечерах, устраиваемых для адептов Академии, я никогда не появлялась, понимая, что это слишком рискованно, да и подобающего платья у меня никогда не было… Оставалось только гадать, что за ощущения туманят глаза барышень, когда их талию обвивают руки кавалеров и вместе их кружит веселый вихрь очередной мелодии.

— Позвольте пригласить вас на следующий танец, госпожа Каррен, — вдруг сказал Виро неестественно-ровным голосом, глядя куда-то мимо меня.

От удивления я издала какое-то глупое кудахтанье, а потом протестующе замотала головой, гневно скривившись. Да, я слышала, что палачи перед казнью относятся к жертвам участливо, делятся табаком или выслушивают пожелания насчет процесса обезглавливания, но Виро, с моей пристрастной точки зрения, был куда хуже палача. Тот всего лишь приводил в исполнение приговор суда, демон же старательно способствовал тому, чтобы я не избежала гибели, пытаясь выслужиться перед своим господином, но при случае изображал дружеское участие, наверняка для успокоения собственной куцей демонской совести. Решил скрасить мне последние часы жизни, малодушная скотина, заметив мои грустные взгляды…

«Был бы ты настоящим злодеем, и то не казался бы столь омерзительным!» — подумала я с презрением, надеясь, что Виро прочитает эту мысль по выражению моего лица.

— Пожалуйста, не отказывайтесь! — Тут я заметила, что у секретаря от волнения даже побледнело лицо. — Я должен кое-что вам сказать…

«Еще раз извиниться, что ли?» — с еще большим презрением предположила я и нехотя подала ему руку.

В голове промелькнула глупая мысль: «Я же не умею танцевать!» — но я тут же скептически хмыкнула и напомнила себе, что вряд ли бестолковые па и несколько спотыканий способны всерьез навредить моей репутации, корчащейся в предсмертной агонии. Да и не о том мне полагалось волноваться.

Подуставшие музыканты сбавили темп, и следующий танец не требовал подпрыгиваний с разворотами, что уберегло многих горожан от серьезных увечий, пусть даже им не суждено было об этом узнать. Секретарь с необычайной серьезностью положил руку на мою талию, и мы принялись неумело вальсировать. Танцевал он не намного лучше меня, и я снова с горечью подумала о том, как злы насмешки судьбы.

Я получила все, о чем когда-то мечтала, но вряд ли в зале был хоть один человек несчастнее меня. На мне было бархатное платье, подаренное магом, как это случается в сказках, но это был самый уродливый наряд в мире, и маг, его сотворивший, собирался меня убить при первой же возможности. Я впервые танцевала на балу, но моим партнером был не прекрасный элегантный юноша, глядящий мне в глаза с обожанием, а упитанный демон, ежеминутно наступающий мне на ногу и никак не решающийся что-то сказать. Бал и вовсе был последним в моей жизни впечатлением, что стало самым огорчительным аспектом происходящего.

— Мало времени… — вдруг пискнул Виро фальцетом, смутился, откашлялся и торопливо продолжил своим обычным голосом: — Осталось мало времени, но я постараюсь кое-что сказать… сделать… Не знаю.

Я одарила его еще одним презрительным взглядом и специально впечатала каблук в его ногу, но он так волновался, что даже не обратил внимания.

— Понимаете, госпожа Каррен, я должен признаться. — Виро заставлял себя говорить, и видно было, что каждое слово ему дается с трудом. — Я… я… В общем, вы и сами видите, что я… Трус. Ффухх!.. Да, трус. Никогда еще этого никому не говорил, даже себе. Всегда думал, что я обычный. Как все. Даже немножко лучше, чем большинство. Так вообще-то все думают, правда?

Я равнодушно пожала плечами, не видя никакого толку в этом разговоре, который даже на стоящее извинение пока что не тянул.

— Да-да, я понимаю, вы так не считаете. Но, согласитесь, все эти храбрецы… они же все идиоты! Или ловко соизмеряют выгоду и риск. Поэтому я всегда говорил себе: «Вот этот?! Ха! Да он просто не понимает, с чем имеет дело, потому и лезет!» Нет там повода для гордости. А может, я просто чего-то не понимаю.

В душе я была согласна с демоном, но виду не подала. Впрочем, он почувствовал мое одобрение, а может быть, просто свято верил в него и продолжал горячо и сбивчиво:

— А недавно… вчера я вдруг подумал, что есть вещи пострашнее драконов. То есть дракон, конечно, может съесть, но на этом все. Но если… если ты рискуешь жизнью, даже не смея рассчитывать при этом на славу, деньги, власть, а, наоборот, молишься всем богам, чтобы об этом никто не узнал… Это ведь совсем другое. Нет-нет, я вовсе не про ваши походы против волкодлаков и привидений. Это, конечно, простой идиотизм, как я уже говорил…

Я снова скривилась, в очередной раз подивившись умению Виро затрагивать самые чувствительные струнки в душе у собеседника.

— Я имею в виду то, что вы решились обманывать магов и наплевали на их законы. Я вдруг подумал, что никогда бы не осмелился на поступок, который не принесет никакой выгоды и который все наверняка осудят. Грабеж — понятно. Ради денег можно рискнуть. Дракон — тоже понятно, рискнуть можно ради славы. А вы просто не захотели быть той, кем должны были стать, и не сдавались, как бы бессмысленна ни была борьба. Я ведь тоже притворился тем, кем не являюсь… вы ведь знаете. Но я рискнул сообразно выгоде. И я получу ее. А вы… вы не сделали ничего плохого людям… и не сделали бы, даже если бы видели в этом для себя пользу. Но посмотрите, вас сейчас все ненавидят, причем совершенно незаслуженно! Потому что даже убивать драконов и грабить — это не столь опасно, как поступать не так, как все.Это, наверное, и есть храбрость. А вчера я окончательно понял, что все-таки труслив. Знаете почему? Потому что вы никогда не шли против своей совести и даже не задумывались об этом, а я помешал вам разбить треклятый амулет, хотя знал, что вы поступаете правильно. Храбрость должна быть честной…