Далекие странники (ЛП) - Сяо Тяньтянь "Прист"

Неугомонные старики оробели. Волна губительной мощи, исходившая от безмолвного молодого человека, заставила их подавиться воздухом и на время лишила сил. Персиковая Бабушка первой взяла себя в руки. С яростным рёвом она замахнулась посохом и точно пробила бы голову Чжоу Цзышу, стой он на месте. Потеряв врага из виду, старуха поняла, что дело плохо, и направила всю ци на резкий перекат вперёд. Сокрушительный удар в спину подбросил её в воздух и чуть не вытряхнул кишки из тела. Прежде, чем Персиковая Бабушка достигла земли, у неё хлынула горлом кровь и перед глазами разлился мрак.

Ивовый Дедушка потрясённо уставился на супругу, которая отлетела так далеко, что вряд ли выжила. Потом взор старика переметнулся к Чжоу Цзышу — тот уже повернул голову и ждал только повода напасть. Ивовый Дедушка предпочёл унести ноги, оставив свою жену лежать, где лежала.

Отказавшись от пустой погони, Чжоу Цзышу бросил меч, опустился на колени возле Лю Цяньцяо и начал запечатывать акупунктурные точки возле ран. Зелёная Лиса с усилием подняла веки и покачала головой. Она не хотела возвращаться к жизни. Покинув укрытие, Вэнь Кэсин неслышно встал позади Чжоу Цзышу, который мягко заговорил с умирающей:

— Часть Кристальной брони осталась у Юй Цюфэна, но он сбежал и попросил тебя отвлечь погоню. Я прав?

Лю Цяньцяо с трудом удержала глаза открытыми, но не сказала ни слова.

— Меня не интересует Кристальная броня. А тебя больше не касаются дела этого мира, — терпеливо объяснил Чжоу Цзышу. — Так почему бы не кивнуть, что тут сложного?

Вэнь Кэсин с усмешкой напомнил из-за его плеча:

— Ведь я предупреждал вас, госпожа Лю, что Юй Цюфэн — крайне неудачный выбор!

Губы Лю Цяньцяо медленно разомкнулись, и Чжоу Цзышу наклонился, разбирая затихающий шепот:

— «Разделили нас цепи черных гор… Врозь мечты и души, нет вестей... С севера гусей жду я каждый год… И белеют волосы в тоске...».

Песня[415] оборвалась на половине. Последние искры света померкли в зрачках Лю Цяньцяо, её голова запрокинулась. Слабая улыбка сама собой проступила на мёртвых губах, и глубокий шрам на щеке немного разгладился. Из-за этого изъяна Лю Цяньцяо всю жизнь скрывала свой истинный облик, но по горькой иронии отошла в иной мир с тем же лицом, какое получила при рождении.

Чжоу Цзышу уже закрыл ей глаза, когда сзади раздался скрипучий старческий смех. Получив удар ладони на расстоянии, Персиковая Бабушка серьёзно пострадала, но резвый перекат спас ей жизнь.

— Мужья и жёны — что птицы в одном лесу… Чуть какая беда — и фьють! — разлетелись в разные стороны…[416] Вот и мой благоверный меня бросил, — сплюнув кровь, Персиковая Бабушка указала на тело Лю Цяньцяо и снова расхохоталась. — Эта молодая дурища даже не была связана с Юем законными узами… И на что она рассчитывала? Ха! Из веку женщины доверчивы, а мужчины непостоянны в любви. Если глупая баба не понимает таких простых вещей, разве она не заслужила смерть? Заслужила, туда ей и дорога!

Чжоу Цзышу бросил короткий взгляд через плечо и больше не обращал внимания на старуху. Он просто поднялся на ноги и отправился восвояси. Вэнь Кэсин без разговоров последовал за ним. Лишь когда место кровавой драмы осталось далеко позади, Чжоу Цзышу услышал за спиной осторожный голос.

— Сегодня твоё кунг-фу было на порядок лучше, чем при нашем знакомстве. Это ведь неспроста?

Чжоу Цзышу замедлил шаг и, наконец, остановился. Обернувшись, он успел подловить редчайший момент, когда в глазах Вэнь Кэсина не было и тени легкомыслия. Чжоу Цзышу с усмешкой указал на свою грудь:

— Когда мы с тобой повстречались, гвозди сдерживали половину моей внутренней силы.

— А что сейчас?

— Сейчас они сковывают только одну пятую.

Вэнь Кэсин не выказал радости по этому поводу и молча стоял на месте, не отводя взгляда. Чжоу Цзышу повернулся и продолжил путь, походя объяснив:

— В день своей смерти я буду силён, как в лучшие времена.

Примечание к части

∾ Хэндао - полуторный азиатский прямой палаш с односторонней заточкой, также известный как «танская сабля» (тандао). Возможный прототип японской катаны.

∾ Ироничная инверсия «遇强则强, 遇弱则弱» (быть сильным, встречая силу, быть слабым, встречая слабость) в значении: некто доблестный раскрывает талант, встречая достойного противника.

∾ Мера длины, равная 3,2 см (в древности 2,4-2,7 см).

∾ «寸长 一 寸强» — на дюйм длиннее и на дюйм сильнее, идиома означает, что более длинное оружие обладает большей силой. В отличие от «寸短 一 寸险» — на дюйм короче и на дюйм опаснее. Короткие лезвия опасны, потому что их можно использовать тайком.

∾ 周公之礼 — эвфемизм, означающий супружескую пару, занимающуюся сексом. Начало правления династии Западная Чжоу (11 век до н.э) сопровождалось падением нравов. Правитель Чжоу-гун (周公) запретил добрачный секс и кодифицировал сексуальное поведение в 7 шагов от момента, когда семья мужчины нанимает сваху, до первой брачной ночи. Соблюдение этих правил было единственным способом нравственного занятия сексом. 

∾ 敬酒不吃吃罚酒 — отказавшись от комплиментарного тоста, выпить карающий штрафной (распространенная поговорка).

∾ Дословно: перерезана «десяткой». Китайский иероглиф «десять»: 十.

∾ «生查» — песня «Свежие ягоды» («Шэнчацзы») — популярная мелодия, для которой было сочинено множество текстов. Версия Лю Цяньцао посвящена размышлениям о любви на расстоянии.

∾ 本是同林鸟, 大难临头各自飞 — разговорная фраза, описывающая не поддерживающую друг друга супружескую пару.

Том 3. Глава 61. Западня

Цао Вэйнин и Чжан Чэнлин держали по ведру с нечистотами. Вонь стояла несусветная, аж глаза слезились. Тем не менее Цао Вэйнин находил приятное даже в этом мучении, мысленно нахваливая свою избранницу: «А-Сян воистину очень умна и находчива! Как настоящая женская версия полководца Чжугэ Ляна!».[417]

Чжан Чэнлин, если бы его спросили, совершенно не разделял это возвышенное мнение. Он считал, что за свою сомнительную стратегию Гу Сян заслужила лишений на восемь жизней вперёд. 

Двое тружеников накрыли вёдра крышками и тщательно замаскировали. Под руководством Гу Сян они разместили их на паре ближайших крыш и на земле, устроив самую зловонную западню в истории. Военный советник Гу тем временем держалась на расстоянии. После того, как ловушки были установлены, она подозвала своих подчинённых, и, всё ещё прикрывая нос, обратилась к Чжан Чэнлину:

— Ты запомнил дорогу, которую я показала?

Чжан Чэнлин кивнул. 

— Будь уверена, сестрица Гу Сян. Я не споткнусь, выполняя шаги «Облёта девяти дворцов», иначе шифу переломает мне ноги. 

Гу Сян ткнула пальчиком ему в лоб:

— Сделаешь хоть один неверный шаг, и превратишься в навозного жука Чжана. 

Девушка перевела взгляд на Цао Вэйнина, взмахнула рукой и скомандовала:

— За дело! 

Три тени разошлись в ночи. Словно летучая мышь, Гу Сян взлетела на крышу гостевого дома, присела на корточки и замерла. В темноте глаза девушки поблёскивали, делая её похожей на хищного зверька, тихо выжидающего своего часа, чтобы наброситься на добычу. Долго ждать не пришлось — её взгляд вспыхнул, отражая зарево пламени, разгоревшегося на заднем дворе. Это означало, что Цао Вэйнин уже взялся за дело. Им оставалось только дождаться, пока огонь поднимется немного выше. Вскоре со двора донёсся хриплый, надрывающий связки крик Цао Вэйнина:

— Беда! Просыпайтесь! Кровля вот-вот рухнет! 

Гу Сян от гнева чуть не подавилась собственной слюной. Цао Вэйнин чрезвычайно беспокоился об одинокой Гу Сян на крыше, а потому случайно выкрикнул не ту фразу. Когда эти слова сорвались с губ, он понял, что сказал не то, поэтому постарался быстро исправиться:

— Нет-нет, я имел в виду пожар! Пожар! Скорее, бегите! Здание в огне! Бегите!

Мгновением позже в гостевом доме воцарился хаос. Несколько женщин в чёрном, непричёсанных и наспех одетых, выбежали вместе с другими постояльцами, чтобы проверить, что происходит снаружи. Спокойная ночь превратилась в шумную катавасию.