Татьяна Солодкова - Натуральный обмен

Ближе к обеду, когда я был уже полностью готов, за мной пришел лично Кор и сообщил, что пора, время пришло. Он был один, видимо, остальная охрана ждала у выхода.

Я послушно встал и протянул руки, чтобы он смог надеть наручники.

- Мне очень жаль, - пробормотал начальник стражи, защелкивая замок.

Его слова были пропитаны искренней горечью.

- Все нормально, - заверил я. - Вы служите Карадене.

По правде говоря, я был удивлен такому проявлению чувств всегда собранного Кора, действующего строго по уставу.

- Несмотря ни на что, для меня было честью служить вам. Кем бы вы ни были.

- Кем бы я ни был, - повторил я и ободряюще улыбнулся. Надо же, казнят меня, а я утешаю человека, который должен меня на эту самую казнь привести.

- Пойдемте, - вздохнул Кор. - Площадь уже полна людей, нас ждут.

Вот теперь улыбка слетела с моего лица, и я скривился.

- Что, понаехали все и отовсюду?

Начальник стражи поджал губы и кивнул, а я громко выдохнул. Что ж, представление будет еще то...

***

Я читал множество книг, в которых описывались последние часы жизни приговоренных к смерти, в том числе и их путь к эшафоту. Так вот, ничего подобного. Жизнь не проносилась перед глазами, каждый шаг не становился труднее. Я просто шел вперед, куда меня вели. Никакой там агонии, никакого реального осознания, что я скоро умру.

Пусть я всю эту неделю прекрасно осознавал, что вот-вот состоится моя казнь, но отделаться от ощущения иллюзорности происходящего не удавалось. Вот и сейчас на полном серьезе поверить в то, что я на самом деле умру через какие-то несколько минут, я не мог.

Кто знает, когда придет это осознание реальности, когда взойду на помост или когда палач уже занесет свой топор, но пока его точно не было.

Эйнира просила не терять надежду, но на что надеяться? На чудо? На проведение?

Но, наверное, человек тем и отличается от животного, что действительно верит в лучшее и надеется до последнего вздоха.

На улице было прохладно, ветер тут же пахнул в лицо и продул рубашку насквозь, едва мы вышли из дверей дворца. Но мне не было холодно, за эту неделю я безумно соскучился по свежему воздуху, и ветер был как глоток свободы, пусть и недолгой.

Я знал, на казнь соберется много людей, но что их будет СТОЛЬКО, я не смог бы вообразить даже в самом страшном кошмаре. Море людей, тысячи ждущих глаз.

Люди были повсюду: они заполнили всю площадь, все прилегающие к ней улицы и переулки, "грушами" висели на балконах, выглядывали из окон.

- Бог ты мой, - не сдержавшись, прошептал я.

- Люди любят казни, - сказал Кор, поддерживающий меня за локоть, задавая направление движения. - Я видел много казней, но эта первая, когда я не вижу жажды крови в глазах аудитории.

Я только дернул плечом и промолчал.

Начался путь к эшафоту.

Пропели трубы, и гомон людей смолк. Страшное и завораживающее зрелище, когда тысячи людей единовременно замолкают и, как по волшебству, поворачивают головы в одну сторону - на меня.

Вот теперь меня впервые со времени написания признания пробил мандраж. Я судорожно сглотнул, собираясь с силами, и сделал первый шаг с дворцового крыльца.

Стража выстроилась в два ряда по обе стороны от крыльца и до самого эшафота. Парадная форма, сверкающие латы, обнаженные клинки.

Я медленно шел по этому живому коридору, подстраиваясь под скорость, задаваемую Кором. По сторонам старался не смотреть, только перед собой.

- Мы с тобой! - вдруг в полной тишине раздался женский крик.

И тут толпа взорвалась.

Я ожидал, что когда я выйду, в меня полетят камни и тухлые помидоры, но из толпы доносились крики:

- Несправедливо!

- Он все равно наш король!

- Держись!

Вот теперь я чуть по-настоящему не расплакался. Это же надо! После таких слов и умирать не страшно.

Камни и помидоры - как плохо я думал о вас, люди. Простите...

Глашатай в громкоговоритель призвал всех к тишине, но добиться эффекта ему удалось только с четвертого раза.

Толпа окончательно успокоилась и замолкла, когда я, наконец, ступил на эшафот и встал перед ними.

Теперь, стоя на возвышении, я мог охватить всю картину и истинные масштабы происходящего. Я посмотрел на балкон дворца, откуда обычно я сам был вынужден наблюдать за публичными казнями. Все верно, министры были там, все одиннадцать. Балкон располагался на втором этаже, и я мог прекрасно видеть лица каждого. Бледные и печальные - Шаагена, Ингера и Варнуса (ну надо же, Мельвидор был прав, он, и правда, расстроен!), победные - Сакернавена, Холдера, Корвеца. Остальные не выглядели ни особо счастливыми, ни опечаленными.

Я насмешливо улыбнулся балкону, заметил, как покраснел от бешенства Сакернавен.

Нет, господин министр, я не доставлю тебе такого удовольствия, и не стану умолять и биться в истерике. Поддержка толпы только что дала мне столько сил, что мне теперь ничего не страшно, даже умирать.

Я отвернулся от балкона, министры были мне больше неинтересны.

Прямо у эшафота в первом ряду я встретил знакомые лица. Эйнира, Мел и Леонер тоже были здесь, внизу, пришли поддержать меня, чем только могли.

Я увидел Дариса и Коула, главного мага и главу церкви Багряной Карадены, и успел заметить, как молодой сообщник Холдера, маг Илиас, попытался встать рядом с ними, и как Дарис брезгливо отстранился.

Здесь были и наместники всех восьми провинций. Здесь, в первом ряду, почти среди толпы, хотя имели полное право занять один из обзорных балконов. Что это? Выражение поддержки? Дань уважения?

А я-то ждал камней и помидоров...

Я так засмотрелся в лица людей у эшафота, что даже прослушал часть оглашения приговора. Очнулся только, когда глашатай уже говорил:

- ...за убийство наследника престола Эридана Дайона приговаривается к смерти через обезглавливание.

Хм, значит, мое второе признание подействовало, Шааген не соврал, все-таки отрубят голову. Кто его знает, как это, должно быть быстро, наверное. Лишь бы палач не промазал...

Толпа загудела, и глашатай повторил для особо непонятливых:

- За убийство наследника престола Эридана Дайона приговаривается...

- Что здесь происходит? - вдруг раздался смутно знакомый голос от дверей дворца.

Я резко повернул голову и чуть не свалился с эшафота. Смутно знакомый голос? Как бы не так - мой собственный голос, вернее, голос, абсолютно идентичный моему.

Интерлюдия

Он шел домой с занятий. Несмотря на то, что погода стояла скверная, ему захотелось пройтись, побыть вдалеке от всех знакомых и просто подумать. А виной тому то, что сегодня снова приснился ОН. Нет, он снился не каждый день, но в последнее время с досадной регулярностью - не реже раза в неделю.