Татьяна Солодкова - Натуральный обмен

Я прильнул к решетке.

- Почему не приходила? - вышел придушенный шепот.

Эйнира дернула тонким плечиком под шалью, наброшенной на платье.

- Сначала плакала, потом злилась, потом снова плакала. Как успокоилась, так и пришла.

Честная моя... Я против воли улыбнулся, протянул руку и коснулся ее щеки.

- Прости меня.

Эйнира подумала, прежде чем ответить.

- Знаешь, - тихо произнесла она, наконец, стиснув мою ладонь, - я не могу сказать, что одобряю твое решение, да я и не могу его одобрять, когда тебе грозит смертная казнь. Но я его понимаю. Правда.

- Простишь?

- Уже простила, - заверила она.

- Я уверен, у тебя все будет хорошо.

Эйнира вдруг неожиданно фыркнула.

- Знаешь что, - решительно сказала она, - не смей еще прощаться и лишать меня надежды, что все обойдется.

Я усмехнулся. Вот он правильный подход, в котором я так нуждался.

- Не буду, - пообещал я, крепче сжимая ее руку.

- Интересно, Эридан там счастлив, - вдруг сказала Эйнира.

Я хмыкнул.

- Надеюсь, в добром здравии.

Я, и правда, не желал ему ничего плохого. Какой смысл? Мне это точно не поможет. Так что пусть будет счастлив и заботится о моей маме, вместо меня.

- Знаешь, мне в эти дни несколько раз очень хотелось его смерти, - призналась Эйнира.

- Эйни!

- Я знаю, - повинилась она, - это неправильно желать кому-то смерти, но он ее заслужил. Тебя обвиняют в том, что ты узурпировал трон, будто ты его убил, а не вынужденно занял его место, когда он сбежал...

Эйнира резко замолчала, уставилась в пространство, нахмурив брови.

- Эйни, ты чего? - забеспокоился я.

- Будто ты его убил... - пробормотала она, потом тряхнула головой, возвращаясь из своих мыслей в реальный мир.

- И что это было? - не понял я.

Она отмахнулась.

- Так, задумалась... Это неважно, время свидания заканчивается. Я приду завтра. Хорошо?

- Хорошо, - эхом отозвался я.

Она выпустила мою руку и достала небольшую книгу из складок шали. Под мышкой она ее держала, что ли?

- Вот. Рей сказал принести тебе что-нибудь почитать.

- Спасибо, - я не глядя на заголовок, кинул книгу на койку, какая бы ни была, от скуки прочту любую, лишь бы чем-то занять голову.

- До завтра, - Эйнира поцеловала меня в нос через прутья решетки и быстро пошла к выходу.

Я, конечно, против, чтобы меня оплакивали при жизни, но мне показалось, что Эйнира ушла слишком позитивно настроенной. Или придумываю? Только бы она, подобно Рею, ничего не задумала.

И дай Бог, чтобы эта парочка не спелась, и ничего не натворила, что повредит им самим.

***

Министр торговли Шааген пришел ко мне еще через три дня, уже за два дня до назначенной даты казни.

По правде говоря, не смотря на слова Мельвидора, что он поговорит с кем-то из министров, никого из них я не ждал, а потому удивился.

- Здравствуй, Андрей, - поздоровался он, видимо, его уже просветили о моем настоящем имени.

- Здравствуйте, Луис, - кивнул я в ответ. - Чем обязан?

В то, что даже всегда по-доброму относящийся ко мне Шааген решил просто зайти поболтать, я не верил.

- Я разговаривал с Мельвидором, он просил меня помочь.

- Понятно, - отозвался я, - вы пришли сказать, что вы бы рады, но не в силах.

- Ты прав, - согласился министр, - освободить вас... тебя я не могу. Но могу сделать еще кое-что.

Я удивился.

- Ладно. Я весь внимание.

- Эридан... Андрей, - он снова запнулся. - В отличие того Эридана, которого я знал с детства, ты заставил меня себя уважать. И не только меня, всех нас. Кто-то ненавидит тебя, но уважают все без исключения, - я скептически скривился, но он продолжал: - Поэтому я ломал себе голову, как я могу тебе помочь. Как ни странно, идею подала твоя жена...

Эйни? Я удивился вторично. Так и знал, что что-то задумала.

- ... Ты знаешь, как в Карадене должно казнить самозванцев.

Спасибо, что напомнили...

- Знаю. Четвертованием.

- Помимо того, что смерть болезненная, но и ужасно некрасивая.

- Да уж, - я снова скривился.

- Я могу повлиять на остальных министров, чтобы четвертование заменили обезглавливанием.

Я чуть не рассмеялся. Какая честь, я умру красиво!

- Вы могли бы мне сообщить эту новость на эшафоте, - заметил я. - Не было смысла приходить сюда.

- Ты прав, - не стал министр отпираться. - Но для изменения способа казни мне нужно кое-что от тебя, а именно: твое признание в убийстве настоящего Эридана Дайона.

- Чего? - я даже растерялся. - Я не убивал Эридана.

Шааген покачал головой:

- Это неважно. Ты сам сказал Сакернавену, что Эридан не вернется в любом случае. А признание в его убийстве уменьшит твои муки.

Я молчал, хмуро глядя на него исподлобья.

- Не упрямься, - сказал министр. - Мне жаль, что я больше ничем не могу помочь, но это большее, что я могу для тебя сделать.

- Эйнира, значит, придумала? - уточнил я.

- Да, - кивнул Шааген.

Что ж, если для нее важно, как я умру... Конечно же, ей не хочется видеть четвертование. Конечно же...

- Если для нее это важно, - сдался я. - Принесли бумагу?

- Конечно, - министр протянул мне свиток и ручку.

Я присел на край койки, положил ногу на ногу, сверху бумагу и приготовился писать.

- И как же я его убил? - поинтересовался я, фантазия отказывала напрочь.

- А как бы тебе хотелось? - очень серьезно спросил Шааген.

Я усмехнулся нелепости данного разговора.

- Свернул бы шею.

- Вот так и пиши, - благословил министр.

Я хмыкнул и принялся писать свое второе признание.

11 глава

Скажи мне кто пару лет назад, что я буду так спокоен, готовясь встретить смерть, я бы не поверил, даже рассмеялся, но теперь я был действительно готов к завтрашней казни. Моя жизнь подошла к концу, и все события последних лет должны были получить свое логическое завершение. Ведь, по большому счету, все честно: самозванец, узурпировавший трон, получит по заслугам.

Сидя на полу в маленькой камере, опершись спиной о койку и закрыв глаза, я пытался найти в себе остатки юношеского максимализма, духа противоречия, или, на худой конец, хотя бы идиотского оптимизма, который все это время сопровождал меня, помогая выпутываться из самых безвыходных ситуаций. Но ничего этого я в себе не находил.

Не было во мне также злости и ненависти. Я снова искренне пытался ненавидеть Эридана, отнявшего у меня мою жизнь и мой мир, но только еще раз убедился, что не могу. Не беги Эридан отсюда, я никогда бы не стал тем, кто я есть. Ведь раньше я не знал истинного значения и цены таким понятиям, как дружба, преданность и любовь. Так пусть судьей Эридана станет его собственная совесть, а еще лучше, пусть и она молчит, а он будет счастлив простым человеческим счастьем, в мире, принявшем его куда лучше, чем меня. Пусть он радует мою маму, находясь рядом с ней, и, господи, пусть она никогда не узнает правды!