Дмитрий Воронин - Высокий замок

Сама волшебница видела Дьюта Верлона всего лишь несколько раз, и каждая встреча оставляла достаточно двойственное впечатление. Новый хозяин Обители был, безусловно, умен и предусмотрителен. Умел обзаводиться сторонниками и умел устранять со своего пути тех, кого считал помехой. Не самые плохие качества для правителя. И все же Лейру порядком беспокоил тот факт, что за недолгое время своего правления Верлон приложил немало усилий к тому, чтобы указать Ордену его истинное место. Место вассала, обязанного служить. И весьма откровенно старался дать понять, что притязания Ордена на иную роль будут пресечены. Если понадобится – пресечены жестоко.

Пока что Вершители относились к подобным тенденциям достаточно спокойно. Когда война закончится, Верлону предстоит кое-что для себя уяснить. Например, что подражание манере правления его предшественника может служить основой долгой и спокойной жизни. Напомнят, что Орден Несущих Свет – не только щит Инталии, но и ее меч. А последствия неосторожного обращения с оружием могут быть весьма неприятными.

– А во что веришь ты?

– Я верю, что город падет в любом случае, – мрачно ответил арГеммит.

Лейра удивленно посмотрела на старика. Метиуса нельзя было назвать образцом жизнерадостности и оптимизма, но такой откровенный скепсис был ему не свойственен. Хотя старый маг и не был истинным воином, уже много лет основными его интересами были целительство и политические игры, но он оставался последним Вершителем Ордена, и оборона столицы держалась исключительно на нем. И до возвращения Ингара арХорна, и… и после его смерти.

– Твои горящие взгляды ничего не изменят, дорогая…

Он чуть изогнул уголки губ, что должно было символизировать улыбку. Печальную и многозначительную улыбку человека, который знает намного больше, чем может и хочет сказать. И можно было не сомневаться, что так оно на самом деле и есть. Каждый Вершитель всю жизнь строил вокруг себя личный замок с толстыми стенами, прочными дверьми и надежными засовами, куда войти не мог никто, кроме хозяина. Сколько тайн скрывается в памяти старика? Ушел Ингар, умерла Альба… неизвестный убийца покончил с Урбеком Даршем. Хотя неизвестный – это большой вопрос. Вероятнее всего, убийство старого Вершителя было делом рук Диланы Танжери, пусть доподлинных свидетельств этому и не было.

Так или иначе, но уцелели лишь они с Метиусом… К несчастью, Лейра никогда не интересовалась той жизнью Ордена, что была скрыта от любопытных глаз. Ее помыслы занимала Школа и ученики, ее не интересовала политика – несмотря на то что она, как Вершительница, неизбежно принимала участие в решении вопросов, определяющих жизнь Инталии. Увы – никогда не вникая в эти скучные дела слишком глубоко.

Теперь леди Лон жалела об этом, с потерей магических способностей (Метиус уже раз триста сказал ей, что это лишь временное следствие болезни, но она все равно рассчитывала лишь на худшее) чувствуя себя не очень-то и нужной. Вершитель, не имеющий никакого влияния, никаких иных достоинств – кроме высокого титула и огромного жизненного опыта… в наставлении малолетних магов. Если сила к ней не вернется, придется заняться чем-то другим.

– Комтур знает, что долгая осада играет на руку Императору. Имперцы найдут способ сохранить своих людей, изрядно проредив при этом индарские клинья. Поэтому завтра будет очень серьезный штурм… Имперцы бросят в бой все силы, и нам не удастся отстоять внешние стены. Хотя, разумеется, мы сделаем все возможное. Нужные приказы я уже отдал. Все наши люди будут стянуты к воротам. Рыцари, ополчение, баронские отряды. Но этого будет недостаточно… Я предполагаю, что штурм начнется на рассвете. К полудню либо падут ворота, либо нас сбросят со стен.

– И что будет дальше?

– Отступим в Обитель. Ворота там гораздо мощнее, стены выше. И людям будет значительно легче защищать малый периметр.

– Город будет разграблен.

– Да, разумеется. – В голосе Метиуса не слышалось и капли сожаления. Вынужденно прожив долгие годы в столице, поддерживая жизнь в изношенном теле Святителя Орфина, он научился ненавидеть этот город… правда, научился и скрывать это от всех. Торнгарт не просто столица Инталии, он ее сердце. Его следовало любить.

– Мы сумеем продержаться еще какое-то время. Основные запасы провизии уже переправлены в Обитель. Думаю, стоит заняться и твоим винным погребом. Я распорядился, чтобы для тебя отвели лучшие апартаменты… лучшие из тех, которые можно выделить для одинокой женщины. Прости.

Это было разумно. Укрыть горожан, которые не могут сражаться. Увести за белые стены всех, кто сражаться может… но это означало, что теснота в крепости будет неописуемая. И слова Метиуса об апартаментах для одинокой женщины означают, вероятно, небольшую комнатенку, куда едва удастся впихнуть узкую кровать.

– Верлон тоже согласился потесниться?

АрГеммит лишь хмыкнул. На этот вопрос можно было и не отвечать. Даже Аллендер Орфин, хотя и слывший добряком, вряд ли отказался бы от своих роскошных покоев в пользу беженцев, что уж говорить о Верлоне, который буквально только что взошел на Ложе. Святитель – это тоже символ. Как и белые стены, как и боевой клич Ордена.

– Не возражаешь, если я пришлю людей? Продовольствия хватает, но и едоков будет немало.

– Делай, как знаешь, – пожала она плечами.

– Лейра… – Он замялся на мгновение. Вершители не отдают приказы друг другу, только советуют, это было не то чтобы законом, скорее традицией. И прекрасная Лейра Лон, хотя и не игравшая значительной роли в Совете, вряд ли примет к сведению требование, которое к тому же ей наверняка не понравится. – Я хочу попросить тебя… утром ты должна быть в Обители. Еще лучше отправиться туда прямо сейчас.

– Зачем? – Она искренне удивилась. – Если дела пойдут так плохо, как ты говоришь, я успею…

Он покачал головой:

– Девочка, ты даже не представляешь, что будет твориться в воротах Обители, если придется спешно отступать. Тебя попросту затопчут.

Утро выдалось отвратительным – словно даже погода отвернулась от Инталии, создавая ее противникам прямо-таки идеальные условия для штурма. Густые волны влажного, холодного тумана накатывались на город, затапливая улицы, ослепляя людей. Даже факелы часовых не разгоняли мглу – желтые пятна во мраке, тусклые и слабые.

Рассвет практически ничего не изменил. Только мгла из черной стала светло-серой – но уже в трех шагах ничего не было видно. Люди до рези в глазах вглядывались в белесую пелену, сжимая оружие. И вслушивались – но туман, как толстое пуховое одеяло, гасил все звуки… И когда стража услышала лязг железа, скрип огромных колес тарана и негромкие команды, враг был уже совсем рядом.