Тэд Уильямс - Война Цветов

— Ой, блин, — только и смог сказать Тео, глядя на эльфа с ножом.

28

ГОБЛИНСКИЙ ДЖАЗ

— Если у тебя нет оружия, — продолжал эльф, который, похоже, не на шутку вознамерился зарезать его, — я дам тебе время обзавестись им. Мои обязательства столь серьезны, что не воспрепятствуют мне убить безоружного, но лучше все-таки, если ты будешь защищаться.

Тео продолжал пятиться. От страха он позабыл об усталости, но знал, что даже убежать не сможет — что уж там говорить о драке с парнем выше его, у которого к тому же имеется здоровенный нож.

— Слушай, не надо, а? — взмолился он, но эльф будто и не слышал. Что бы придумать поубедительнее? Мозги точно закоротило. — Христос, Будда и Магомет! Франциск Ассизский! Да здравствует Папа!

Кумбер сморщился и зажал уши, но Караденус только моргнул.

«Они теперь зависают в клубах под названием „Рождество“, — с отчаянием вспомнил Тео. — Этим их больше не проймешь».

— Что тебе так приспичило? Я тебя знать не знаю, и дядю Эйемона тоже не знал, вот ей-богу!

На этот раз тот даже и не моргнул.

— Мне жаль тебя, но ничего не поделаешь. Я уверен, что ты по-своему не виноват, но кровь твоя виновна. Наказание, как и преступление, обусловившее его, есть вопрос родовой ответственности. — Острие ножа описывало круги, гипнотизируя, как раскачивание кобры. — Твой дед обесчестил мою сестру, а с ней и весь клан Примулы. Радуйся, что мой отец умер. — Лицо Караденуса на миг исказилось от горя. — Радуйся, что он погиб от руки предателя Чемерицы, ибо отец мой не даровал бы тебе такой привилегии, как скорая смерть.

— Но Чемерица и мне враг!

Лицо эльфа снова превратилось в бесстрастную маску.

— Это не имеет значения. Дело не в политике, а в клятве мщения, принесенной на водах Колодезя. — Сказав это, Караденус ринулся вперед.

Тео, отступая, споткнулся, и это, возможно, спасло ему жизнь, но острие кинжала все-таки прорвало рубашку у него на плече и оцарапало кожу. Караденус на сем не остановился и снова нацелил свой нож ему в сердце.

— Стой! — крикнул тут Кумбер Осока. — Он не тот, кто ты думаешь!

— Хитростью ты ему не поможешь. Он сам признался.

Тео опять шарахнулся прочь, и его рубашка украсилась еще одной прорехой — но отступать было больше некуда: он уперся спиной в перила моста.

— То-то и оно! — Кумбер вклинился между ними. Клинок чуть не угодил ему в глаз, и феришер из коричневого сделался светло-желтым. — Он называет его своим двоюродным дедом, но это не так! Скажи ему, Тео!

— Что... сказать? — Сердце у Тео колотилось так, словно к сосудам подключили компрессор. Острие, поколебавшись в паре дюймов от его груди, медленно поднялось к горлу.

— Скажи, что ты узнал про себя в доме Нарцисса!

— А, да! Мне там сказали, что я не смертный. — Тео не мог отвести глаз от серебристого клинка, украшенного эмблемой оленя среди цветов.

— Что за вздор? — произнес Караденус. — Какое отношение это имеет к чести дома Примулы?

— Самое прямое. Если он не смертный, а такой же, как мы, разве может он быть кровно виновен в деяниях Эйемона Дауда? Он только думал, что Дауд его родственник, — на самом деле это не так!

Тео это удивило почти не меньше, чем Караденуса Примулу. Если подумать, то это, конечно, так и есть: раз мать у него не родная, то и Эйемон Дауд ему никакой не родственник.

— Тут какое-то совпадение, в котором и кроется вся разгадка, — но сейчас Тео мог думать о высоком светловолосом эльфе, который собирался его убить.

Караденус перевел взгляд с Кумбера на Тео, по-прежнему держа клинок очень близко от его горла.

— Ты клянешься, что это правда? — наконец спросил он у Кумбера. — Что ты не просто пытаешься спасти своего друга? Клянешься ты в этом извечными Деревами?

— Клянусь.

Клинок помедлил и опустился, указывая теперь на камни моста.

— Не знаю, право, что и сказать. — Выглядел он таким смущенным, что Тео пожалел бы его, если бы этот эльф только что не старался насадить его на шампур. — Прости меня, если обвинение было ложным, и пусть вашим провожатым будет кто-нибудь другой. Я посрамил не только себя, но и Пуговицу. — Резко повернувшись, он прошел несколько шагов, вскочил на перила и прыгнул вниз.

— Что это он? — остолбенел Тео. — С собой покончил, да?

— Там высоты всего-то несколько ярдов, — напомнил ему Кумбер. — Если не наткнется на кол от палатки, ничего ему не будет. Чтоб им провалиться, этим Цветкам с их окаянной честью! — брезгливо скривился он.

— Он хотел убить меня. Я его раньше в глаза не видал, а он собрался меня убить! — Тео прислонился к перилам, пытаясь успокоить сердце. — Он сказал, что Чемерица убил его отца. В зале действительно были какие-то Примулы, когда... когда дракон прилетел. Значит... — Тео и без того мутило от страха — он не желал сейчас думать о том, что видел в доме Нарцисса. Ему все еще трудно было проникнуться сочувствием к Караденусу, но если его отец был со Штокрозой, леди Жонкиль и остальными, то...

— Мы сказали ему чистую правду, поэтому больше на его счет можешь не беспокоиться. Эта их честь — палка о двух концах, и он, похоже, здорово расстроился оттого, что чуть не убил тебя понапрасну. — Кумбер улыбнулся. Но без особого веселья. — Впрочем, в остальном ничего в общем-то не изменилось. Мы по-прежнему не знаем, как нам быть дальше.

Их разговор прервало появление двух персонажей, с одним из которых они уже познакомились.

— Что я слышу! — воскликнул гоблин по имени Щеколда, выражая тревогу всем своим сморщенным лицом. — Драка между нашими гостями, между друзьями Пуговицы! Ужас!

— Все уже хорошо, — сказал Кумбер. — Недоразумение улажено.

— Но вами некому заняться... — начал старый гоблин, и тут вперед выступил другой. Он двигался так неуклюже, что Тео на один страшный миг показалось, будто неумирающий преследователь снова настиг его.

Это был высоченный молодой эльф, одетый в настоящие лохмотья, с волосами, как клоунский парик, и до того тощий, что худенький гоблин рядом с ним мог сойти за победителя конкурса на то, кто съест больше оладий. Глаза у него фокусировались плоховато — вернее, так, что их фокус приходился немного в стороне от объекта внимания. Несмотря на этот дефект, Тео. или что-то, расположенное рядом с Тео, явно притягивало эльфа к себе.

«Не знаю, что его так заинтересовало, — подумал Тео, — но очень уж он близко стоит, этот чудила».

— Хорошо. — Гоблин покосился на тощего эльфа нервно, как на собаку, которая того и гляди сорвется с поводка. — Сейчас я провожу нашего друга Крапиву к почтенному Пуговице, а потом вернусь и сам займусь вами. Я еще не представился, нет? Меня зовут Щеколда.