Ольга Романовская - Ледяное сердце

— Я никого не отбивала, он сам ушел ко мне. Меллон — самостоятельный человек и в праве сам решать, кого ему любить, а кого нет. Не будем напрасно сотрясать воздух: мне очень жаль, я Вам сочувствую, но ничего поделать не могу. Всего хорошего!

Зара отодвинула чашку и встала, давая понять, что аудиенция окончена. Но Сабина не собиралась уходить.

— Я этого так не оставлю! — заявила она. — У Меллона есть передо мной обязательства, и он их исполнит.

— Да какие обязательства? — вновь рассмеялась сеньорита Рандрин. — Он, что, обручен с Вами? Нет? Тогда Вы ему никто.

— Рано радуетесь, на чужом несчастье свое счастье не построите! — усмехнулась Сабина. — У нас были отношения, в глазах общества мы были уже помолвлены, официальная церемония должна была стать чистой формальностью. Я не позволю пятнать имя Менахов, моя честь чего-то, да стоит!

— Зная Меллона, ни до чего серьезного, тем более бесчестия у вас не дошло. Всего хорошего, и не испытывайте моего терпения!

— Значит так, да? — нахмурилась сеньорита Менах, вновь наступая на соперницу. — Он не Ваш и Вашим никогда не будет! Меллон мой и женится на мне до конца года. Найдите себе кого-нибудь другого!

— А мне нужен он. Прощайте, Сабина, не заставляйте меня звать слуг.

Синева медленно исчезала из зрачков Зары, уступая место темноте. Сабина ее раздражала, настраивала на силовой метод решения проблемы.

Как она и предполагала, тихоня-Сабина решилась-таки попытаться причинить вред внешности разлучницы, но была вынуждена отказаться от этой затеи, наткнувшись на невидимую стену. Ее воинственный пыл исчез, и она перешла на словесные угрозы, намекая, что немедленно отправиться с жалобой на поведение неверного жениха и коварной обольстительницы в Совет или даже к кому-то из консулов.

— Уж они-то найдут на Вас управу, не посмотрят на то, чья Вы дочь! Слава богам, в нашем королевстве еще жива справедливость!

— Никуда ты не пойдешь, — прошипела Зара, выпуская наружу свою вторую сущность. — Угрожать мне вздумала, бесцветная мелочь?

— Эти слова будут использованы против Вас в суде, — пискнула Сабина, наконец-то поняв, что ни на шутку разозлила собеседницу.

— На суде? — девушка на мгновенье закрыла глаза, а, когда вновь открыла, они уже приняли звериный облик э-эрри. — Это ты у меня пойдешь под суд за порочащие мое имя оскорбления. Вон отсюда, пока цела!

— Напрасно Вы так уверены, что суда не будет: убеждена, консулы не оставят без внимания жалобу обиженной добропорядочной дворянки.

— Будь спокойна, и я тебя тоже без внимания не оставлю! — ухмыльнулась Зара и перехватила ее взгляд.

Сабина рыпнулась, беззвучно захлопала ртом, словно рыба, попавшая на крючок безжалостного рыбака. Связь между ней и э-эрри крепла с каждой секундой, и была уже достаточно прочна для того, чтобы управлять сознанием жертвы.

Зара с ней особо не церемонилась, прорывалась к сердцевине напролом, сознательно причиняя боль.

— Зара!!!

Девушка вздрогнула от неожиданно громкого окрика и нечаянно оборвала связь. Несчастная Сабина сползла на пол, сжав виски руками.

На пороге приемной стоял Рэнальд Рандрин, попеременно переводя взгляд с дочери на сеньориту Менах.

— Немедленно верни себе нормальное обличие и объясни, что происходит.

Зара упрямо покачала головой и попыталась окончить начатое дело.

— Немедленно, я сказал! — рявкнул герцог.

Она все еще помнила его в гневе и предпочла подчиниться.

— Ну, так что здесь происходит?

— Ваша дочь украла у меня жениха! — выпалила Сабина, найдя в себе силы подняться.

— Он, что, вещь, чтобы его можно было украсть? — усмехнулся Рандрин. — Расскажите подробнее, сеньорита.

— У меня был жених, мы собирались обручиться, когда он неожиданно заявил, что бросает меня ради Вашей дочери.

— И что же Вы от нее хотите? Приказать ему на Вас жениться? Понимаю, это стало для Вас неприятным открытием, но злого умысла Зара в случившемся я не вижу.

— Вот как? — вскинулась сеньорита Менах. — Посмотрим, что скажут консулы!

— Ничего. Не отвлекайте их от дел подобными пустяками, настоятельно советую.

— Я все равно добьюсь, чтобы эту гадину…

— Вон из моего дома, — сказано это было спокойно, но даже Сабина поняла, что слова герцога предвещают куда большую беду, чем изменившийся цвет радужки его дочери. — Я позабочусь о том, чтобы Вас не принимали ни в одном приличном доме Айши. До тех пор, пока не принесете Заре публичные извинения. Вздумаете обратиться в муниципалитет или во Дворец заседаний — окажитесь под судом за клевету. Надеюсь, Вам все понятно?

Сеньорита Менах судорожно кивнула и, потупив взор, бочком проскользнула мимо Рандрина.

Зара вопросительно посмотрела на отца: она была убеждена, что тот ее накажет, встанет на сторону Сабины, а он без тени сомнения выставил несчастную девушку из дома. Да, несчастную, ведь, по сути, она права: сеньорита Рандрин увела у нее любимого человека, причем, неизвестно, ради чего: забавы или реального чувства.

— Да, иногда полезно не пользоваться магией, а самому возвращаться за документами. И что ты намеревалась с ней сделать? Судя по тому, что я видел, ты хотела полностью избавить ее от собственной личности. Между прочим, это уголовно наказуемое преступление первой категории: сознательный безмотивационный вред, причиненный особо изощренным магическим путем человеку, не обладающему даром. Наказание — вплоть до смертной казни. Статью, конечно, лет триста не применяли на практике, да и шанс, что кто-то узнает, минимален, но, по-моему, она этого не стоит. Как видишь, проблема решалась гораздо проще.

— У меня была мотивация, и я не делала ничего изощренного — просто не умею.

— Дар э-эрри квалифицируется как особо опасный вид магии — вот тебе и изощренность. Одно дело с помощью него убедить в чем-то человека, совсем другое — убить. Нет, убить, конечно, можно, но не из ревности!

— Я, я вовсе не…

— Да то, что эта девица тебе, как кость в горле, я давно понял, только не ожидал, что ты решишь применить к ней столь радикальное средство. Теперь всю жизнь будет мучиться от головных болей, в обмороки без причины падать, память, безусловно, пострадала. Зара, на будущее: никогда так не делай! Отдать приказ и разрушить сознание — две разные вещи. Последнее карается по всей строгости закона. Похоже, мне несколько дней придется держать тебя на виду, чтобы еще чего-нибудь не натворила.

— Я не натворю. Это было всего один-единственный раз, и не надо…

— Остынь! Лучше сходи в мою приемную и принеси палисандровый ящичек. А по дороге подумай над моими словами и осознай, что любой дар налагает ответственность.