Роберт Джордан - Память Света

— Кстати, рад тебя видеть, — ответил Мэт. Он выждал пару мгновений. — Обычно, когда кто-то так говорит, ему в ответ говорят, что и его рады видеть.

— Я теперь Императрица, — ответила Туон. — Я никого не жду и не радуюсь чьему-то возвращению. Их возвращение ожидаемо, поскольку они служат мне.

— Ты умеешь дать парню понять, что он любим. Ладно, я и так знаю, что ты ко мне чувствуешь.

— Да? И как тебе удалось?

— Ты обернулась через плечо.

Она покачала головой.

— Я и забыла, что ты мастер произносить бессмысленные речи, Мэтрим.

— Когда ты меня увидела, — начал объяснять Мэт, — с нацеленным в тебя ножом в руках, ты не стала звать телохранителей. Ты нисколько не испугалась, что я собираюсь тебя убить. Ты обернулась, чтобы посмотреть, в кого я целюсь. Это было самое выразительное проявление любви, насколько я могу судить, какое только может мужчина получить от женщины. Если только ты не желаешь немного посидеть у меня на коленях…

Она не ответила. Свет, ну и холодный у неё вид. Может из-за того, что она стала императрицей, теперь всё изменилось? Может, он насовсем её потерял?

Вскоре явились Фурик Карид, капитан Стражей Последнего Часа, и Музенге, который шёл за ним по пятам. Карид выглядел так, словно только что обнаружил свой дом объятым пламенем. Остальные телохранители с виноватым видом отдали ему честь.

— Императрица, мои глаза опущены, — произнёс Карид, распластавшись перед нею на животе. — Как только явится новый отряд, чтобы защитить вашу особу, я немедленно присоединюсь к тем, кто подвёл вас, и расстанусь с жизнью.

— Ваши жизни принадлежат мне, — ответила Туон, — и вы не можете с ними расстаться, пока я не дам позволение. Этот убийца не был рождён обычным человеком, он порождение Тени. Твои глаза не опущены. Принц Воронов научит вас выявлять подобных тварей, так что в следующий раз вас не смогут застать врасплох. — Мэт был более чем уверен, что Серый Человек появился на свет как все обычные люди, но с другой стороны, то же самое можно сказать и о троллоках с Исчезающими. Ему показалось, что указывать на это Туон будет неуместно. Кроме того, в её приказе ещё кое-что привлекло его внимание.

— Что-что я ещё должен сделать? — спросил Мэт.

— Научить их, — тихо пояснила Туон. — Ты — Принц Воронов. Это часть твоих обязанностей.

— Нам следует это обсудить, — заявил Мэт. — Я против, чтобы все называли меня «Высочеством». Так не пойдёт.

Она не ответила. Она ждала результатов поисков и даже не думала прятаться во дворце.

Наконец, снова появился Карид.

— Высочайшая, мы не смогли найти эту тварь в садах, но один из моих людей заметил кровь на ограде. Подозреваю, убийца скрылся в городе.

— Вряд ли он попробует напасть снова сегодня ночью, пока мы настороже, — сказала Туон. — Не рассказывайте о произошедшем простым солдатам и стражникам. Оповестите мой Голос, что наша ловушка утратила эффективность, и нам следует придумать новую.

— Да, Императрица, — произнёс в ответ Карид и вновь низко поклонился.

— А теперь, — сказала Туон, — оставьте нас и охраняйте границы сада. Я хочу провести некоторое время с моим консортом, который потребовал, «чтобы я дала ему почувствовать, что он любим».

— И вовсе не так я… — начал было возмущаться Мэт, когда Стражи Последнего Часа растворились в темноте.

Туон мгновение смотрела на Мэта, потом начала раздеваться.

— Свет! — воскликнул Мэт. — Так ты не шутила?

— Я не собираюсь сидеть у тебя на коленях, — ответила Туон, вынув одну руку из туники и обнажив грудь, — однако, могу разрешить тебе посидеть на моих. Сегодня ты спас мне жизнь. Это заслуживает особых привилегий. Это…

Мэт обнял её и поцеловал, заставив замолчать. От неожиданности она окаменела. «В треклятом саду, — думал в это время Мэт. — В присутствии стоящих повсюду в пределах слышимости солдат». Что ж, если она думала, что Мэтрим Коутон станет стесняться, то её ждёт сюрприз.

Он отстранился от её губ. Она прижалась к нему всем телом, и Мэт с удовольствием почувствовал, что у неё перехватило дыхание.

— Я не стану твоей игрушкой, — серьёзно заявил Мэт. — Я так не хочу, Туон. Если ты хочешь видеть меня своей игрушкой, я уйду. Поверь. Иногда я веду себя, как шут. Как, например, с Тайлин. Но с тобой я этого не хочу.

Она протянула руку и прикоснулась к его лицу — на удивление нежно.

— Я бы не произнесла брачной клятвы, если бы считала тебя всего лишь игрушкой. Одноглазый мужчина, в любом случае, не может ею быть. Ты участвовал в сражениях, и теперь каждый при виде тебя это поймёт. Они не сочтут тебя шутом, а мне не нужна игрушка. Мне нужен принц.

— Так ты любишь меня? — выдавил из себя Мэт.

— Императрица не может любить, — ответила она. — Мне жаль. Я с тобой потому, что так велят знамения, и с тобой я зачну нужного Шончан наследника.

Внутри Мэта всё оборвалось.

— Однако, — добавила Туон. — Возможно, я могу признать, что я… рада тебя видеть.

«Что ж, — решил Мэт, — полагаю, сойдёт и так. Пока что».

И снова поцеловал Туон.

Глава 16

ТИШИНА, ПОДОБНАЯ КРИКУ

Лойал сын Арента сына Халана втайне всегда хотел быть не таким медлительным.

Он восхищался людьми, да и не скрывал этого. И был уверен, что друзья знают о его интересе, хотя утверждать это с полной определённостью не мог. А ещё его поражало, как мало люди слышат. Лойал мог рассказывать им что-то весь день напролёт, а потом выяснялось, что они услышали малую толику. Неужели они считают, что кто-то может говорить не для того, чтобы его услышали?

А вот сам Лойал всегда слушал, когда говорили люди. И каждое произнесённое ими слово открывало ему что-то новое. Люди — они как молнии. Вспышка, взрыв, мощь и энергия. А потом — ничего, всё исчезло. Каково это?

Спешка. Тут было чему поучиться. Он даже начал раздумывать, не слишком ли хорошо усвоил этот урок.

В окружении остальных огир, бок о бок с Эрит, Лойал шагал по лесу чересчур молчаливых деревьев. У каждого огир — либо топор на плече, либо длинный нож в руке. Они отправлялись в бой. Уши Эрит подёргивались. Даже она, не будучи Древопевцем, чувствовала, что с этими деревьями что-то неладно.

Это было ужасно, в самом деле ужасно. Он бы не смог объяснить того чувства, что возникает среди здоровых деревьев, как не смог бы объяснить ощущение ветра на коже. В здоровых деревьях было что-то правильное, как запах утреннего дождя. Не звук, но что-то, напоминающее мелодию. И когда он им пел, то словно купался в этой правильности.