Один хороший дракон заслуживает еще одного - Рэйчел Аарон
Ее голос гремел в потрясенной тишине тронного зала. Но, хоть Джулиус был впечатлен, он не понимал, зачем Катя говорила это им. Эхо ее объявления утихло, и он уловил новый звук за собой. Звучало как крылья. Много крыльев.
Он быстро развернулся, глаза расширились. Пока Катя билась с Эстеллой, стая белоснежных драконов появилась в воздухе у балкона его матери. Одна из них опустилась, пока он смотрел, и превратилась в строгую женщину, чьи волосы были еще светлее, чем у Свены, и ниспадали до пола, скрывая ее нагое тело, как водопад. Судя по тому, как она держалась, она ощущала себя как в доспехе, пока шла по тронному залу к телу Эстеллы, склонилась и закрыла деловитым прикосновением погасшие глаза пророчицы.
— Это конец, — сообщила она, поднявшись. — Я, Изольда, Зовущая Иней, Пятая дочь, выступаю свидетелем смерти Эстеллы Северной Звезды, Пророчицы Трех Сестер, Первой дочери. По праву боя я признаю Катю, Последнюю дочь, главой Дочерей Трех Сестер. Любой, кто хочет бросить вызов ей, бросит вызов мне.
До последней части она говорила спокойно и вежливо, как требовал ритуал. Под конец Изольда, Зовущая Иней рычала, скаля в предвкушении зубы. Но, хоть она выглядела готовой исполнить угрозу, другие белые драконши не хотели нападать. Они склонили послушно головы, опустив взгляды перед Катей. Джулиус еще не видел ее такой гордой.
— Снова здравствуй, — она сверкнула ему кровавой улыбкой, окинув его взглядом. — Не такой план мы обсуждали, знаю, но как для запасного плана?
— Невероятно, — выдавил он. — Ты спасла нас.
— Я же говорила, что отплачу, — сказала Катя. — И теперь мы официально квиты, моя сестра может посмотреть на твоего человека? Изольда холодна даже для нас, но она творит чудеса с исцелением, и я знаю, как ты ценишь своего мага.
Все внутри Джулиуса сжалось. Как он мог забыть о Марси? Он развернулся, озираясь, заметил ее на полу, она лежала на спине, Призрак нервно ходил у ее головы.
— Прошу, — взмолился он, не стыдясь того, как отчаянно звучал. — Я заплачу, чем угодно, если ты ей поможешь.
— Оплата не нужна, — Катя тепло улыбнулась. — Мы же друзья?
Если бы Джулиус не переживал так сильно за Марси, это вызвало бы внутри него тепло. Но было сложно радоваться, когда он даже не видел, чтобы Марси дышала. Он едва успел шепнуть «спасибо» и поспешил к ней.
— Марси!
Она вздрогнула от его голоса, ее глаза открылись и удивленно посмотрели на него.
— Эй, — тихо сказала она и коснулась его пернатого носа. — Ты дракон.
— Думаю, это мы установили, — ответил он, глубоко вдохнув. Без печати с его носа словно сняли маску, вернули все чутье. Но, хоть он ощущал запах боли Марси, он не чуял ее кровь, и это его немного успокоило.
— Итак, — она повернула голову и увидела Катю, стоящую над телом своей сестры. — Мы победили?
— Да, — сказал Джулиус. — Катя прибыла со стаей и одолела Эстеллу. Одна из ее сестер вот-вот тебе поможет.
— Исцеляющей драконьей магией? — восторженно спросила Марси. — Круто! Как это работает?
Джулиус невольно улыбнулся. Марси, конечно, восхитила магическая часть ее исцеления, а не само исцеление.
— Спросишь у нее, — он кивнул Изольде, которая получила приказ от Кати и шла к ним величавой поступью.
Это казалось невозможным, но Марси воодушевилась еще сильнее.
— Уи-и-и! Это одна из Дочерей Трех Сестер?! Она выглядит как Валькирия! Не зря меня ударили об стену!
Она сказала это как лучшее на свете, но улыбка Джулиуса увяла.
— Прости, что ты пострадала, — он опустил голову, мягкие перья его носа прижались к ее щеке. — Я не хотел, чтобы тебя задело.
— Эй, когда водишься с драконами, нужно гордо принимать шишки, — она коснулась снова его перьев. — И я не расстроена. Я рада, что смогла увидеть, как ты выглядишь на самом деле.
Джулиус застыл, тут же смутившись.
— Я оправдал ожидания? — наконец, спросил он.
— Еще бы, — сказала она. — Синий — мой любимый цвет, кстати.
Он недоверчиво посмотрел на нее.
— Я думал, лиловый был твоим любимым цветом?
Марси усмехнулась.
— Уже нет.
Если бы Джулиус был человеком, это сделало бы его красным с головы до пят. К счастью для его достоинства, перья скрыли румянец. Он был уверен, что все еще выглядел глупо счастливо, но Джулиус не переживал. Марси была жива, а он снова был драконом, и кроме Эстеллы, все выжили, так что они победили. Они справились. Если он не мог радоваться после этого, то когда?
Он все еще глупо улыбался, когда Изольда дошла до них. Марси стала засыпать ее вопросами, не переживая из-за презрительных взглядов драконши. Джулиус пытался найти место, где он не мешал бы, когда кто-то постучал его по хвосту.
Он оглянулся, Боб стоял за ним с удивительно серьезным лицом.
— Если ты не занят, — сказал он. — Ты нужен нам на минутку.
Джулиус взглянул на Марси, она все еще радостно пилила Изольду. Убедившись, что о ней заботились, он повернулся к брату, опустил голову, чтобы не смотреть свысока на Великого Пророка Хартстрайкеров.
— Что происходит?
— Ничего такого, — Боб пожал плечами. — Но теперь дело с Эстеллой закончилось, и нужно решить последний кусочек семейной драмы.
Он оглянулся, и Джулиус посмотрел на треснувший трон в центре зала, где другие Хартстрайкеры обступили их мать, все еще неподвижную и на коленях.
От вида Бетезды Джулиус задрожал. Хоть он был теперь в пять раз больше нее, и она все еще была скована магией, которую он не понимал, страх был слишком глубоко в нем, чтобы его затмили мелкие детали.
— Мне нужно это сделать?
— Да, — Боб пронзил его взглядом. — Такой шанс бывает раз в жизни, Джулиус, а это нечто в случае драконов. Было сложно устроить эту ситуацию. Если не использовать шанс, другого не будет.
Глаза Джулиуса расширились.
— Устроить? — сказал он. — Ты…
Боб прижал палец к губам, и Джулиус закрыл рот. Когда стало ясно, что он не перебьет снова, Боб продолжил:
— Порой нужно все разбить, чтобы потом отстроить, — сказал он, взгляд стал далеким, как было, когда он заглядывал в будущее. — Когда я был в твоем возрасте, дедушка сказал мне, что есть возможности, которые появляются только при поражении, а есть победы, которые не получить силой. Будучи беспощадным драконом, я не понимал его. А теперь начинаю понимать.
— А я — нет, — сказал Джулиус.
