Наследница Бабы-Яги

— Тут Минина не хватает, — шепнула Василиса мачехе, и та удивлённо осмотрелась.

— И правда… Подождём Алека Никоновича, — она сложила ручки перед собой.

— Откуда вы его знаете? — не сдержалась.

— Первого инквизитора страны? — вскинула Марья брови, удивляясь моему вопросу.

— Первого?

— Главная ковенская шавка, — бросил Заря.

— Полегче, — поморщилась. Сравнивать Алека со зверьём — моя прерогатива. Тем более, как бы там ни было, а он пришёл со мной, и в таких выражениях говорить, пусть даже о ковенской шавке, позволять нельзя. — Так он какой-то начальник?

— Ох, девочка, ничего-то ты и не знаешь, оказывается, — восхитилась Марья. — Он не начальник, он просто — первый. Всех обскакал в исполнительности, ни одного невыполненного задания, — это прозвучало укоризненно. — Вся нечисть трясётся от звуков его имени.

— Не начальник, но всё равно самый лучший, — протянула. — Забавно.

— Как бы хорош он ни был, — сказала Василиса, и, заметив удивлённые взгляды семьи, быстро добавила: — я имею в виду в качестве инквизитора, это же нельзя не признать, — Кощеи покивали. — Так вот, хоть он и лучший среди этих рясочников, но всё же на главную должность не подходит. Не усидит, ему крови подавай.

Я вся передёрнулась. Серьёзно? Отмороженный ещё и кровожадный? Хотя, есть такое… Блин, с кем приходится иметь дело!

— Рясочники?

— В рясах ходят.

— Как священники? — удивилась.

— Ну, что-то около. Сама увидишь, там все разные, в зависимости от чина. Красные, чёрные, зелёные.

— Так что там с Алеком? — вернулся к прежней теме Петя.

— Над ним ещё несколько начальников, но по факту последнее слово за Миниными. Что за сыном, что за отцом, — Вестеслав поправил вилочку на салфетке. Неудобно так, все, наверное, голодные.

— Ну за отцом-то понятно, а вот сынок всё же интересный, — фыркнула Василиса. — Я помню, соплёй ещё Минин был, так скрывал — так скрывал! — с кем в родне состоит. Ходил такой угрюмый, всё время глазами своими сверкал, и не дай Бог его по фамилии назвать. А сейчас, вон, пробился наверх, и больше не переживает. Хотя находятся, кто говорит, что не по заслугам место.

Как я люблю разговорчивых людей!

— А он учился в КолдИне? — спросил Петя.

— Да. Я тогда в комиссии была, помню эти серебряные глаза — потомственные. Он в бланк ни фамилию, ни отчество не вписал, просто Алек.

— Показушник, — фыркнул Заря.

Забавно, раньше о своей фамилии говорить не хотел, теперь же в каждом движении прослеживается «я — Минин». С другой стороны, вполне похоже на Алека. Доказать, что он самый исключительный из всех исключительных, а потом ещё и добить своей родовитостью.

Дверь открылась, и в столовую, буквально припрыгивая, влетел дед, а за ним, спокойным уверенным шагом, вошёл Алек.

На последнего не смотрела, уделив всё своё внимание помолодевшему Бесу Моровичу. То есть от не сегодня помолодел, но с того раза — точно. Может не в лице, но как-то… в целом. Не сутулится, лоб не морщит, борода не такая косматая, даже какая-то хипстерская, уложенная, с чуть завитыми на концах усами. И сам он — в джинсах и кардигане, а на ногах — тут я еле сдержала улыбку — кроксы. Присмотрелась: в круглые дырочки были вставлены золотые украшения со сверкающими камнями. Стиль.

— Просим прощения за задержку, — проговорил Алек, и я нечаянно столкнулась с ним взглядами. Он сел напротив, рядом с Зарёй, хотя стол услужливо добавил место и возле Пети. Блин, как так теперь не смотреть на него, чтоб это не выглядело слишком уж показательно?

Бес Морович — дедом как-то и язык уже не поворачивался обозвать — сел на появившееся между Василисой и Кощеем место. Забавно, мы, по сути, все сдвинулись, но это совершенно не почувствовалось.

— Что ж, приступим к еде, — распорядилась Марья, но беседа продолжилась.

— Почему вы не телепортировались? — вопрос Кощея застал врасплох. Я тут же посмотрела на замершего над своей тарелкой Кота. Так-так-та-ак.

— Не знаю, — проговорила, — это нужно у более знающих уточнить. А как мы вообще могли телепортироваться?

— Через Переход, — пожал плечами Кощей.

— Дверь? — уточнила.

— Или Дверь, — кивнул Кощей. — Она же не только между Навью и Явью, она в любое место доставит.

— Наша Дверь так не умеет.

— Ты может и не умеешь, а Дверь — умеет. Не порталом, так на ковре-самолёте могли, Сивку-Бурку призвать, написать мне, в конце-то концов! Коробчонка бы подъехала, доставила бы вмиг.

— Кот, а почему мы так не сделали? — Кот невозмутимо продолжил есть. — Ко-от.

— Не подумал.

— Ты — и не подумал? — очень держалась, чтобы не начать выяснять отношения перед всеми. Сверлила Кота взглядами и всеми силами думала в его сторону: «Выкладывай, задница пушистая!» — вдруг услышит.

Кот посмотрел на меня возмущённо. Поймав мой свирепый взгляд, мигом сменил амплуа на кающегося. Понурил мордочку, посмотрел в тарелку. Но я-то знаю, что нифига он не кается! Вон, смотрит на лосось, думает, когда я от него отстану и он сможет продолжить трапезу.

— Ладно, — не выдержал Кот. — Я хотел, чтобы ты прониклась Навью. Если бы не было этого путешествия, ты бы разве успела всё осмыслить?

С-скотина. Знала же, что за меня всё сто раз решили, а всё равно — неприятно.

— Не серчай на фамильяра, — Кощей усмехнулся, — его можно понять. Когда жизнь на исходе, а хозяйка — тугодумка, на какие только хитрости не пойдёшь.

— На исходе? — воскликнул Петя. Я молча кивнула. Он посмотрел на меня как-то растерянно и беззащитно, потом на Кота. Тяжело вздохнул.

— Значит, дверь открывает порталы в любое место…

— В любую дверь, — уточнил Кощей. — В этом главная сила Ягиная, такая, которой ничто противостоять не может.

— Только следование договору, — занудно добавил Алек. — На территории, принадлежащие Ковену, согласно договору о телепортации, открывать переходы нельзя.

— Да-да, — закатил глаза Кощей. — Как и ковенским нельзя лезть в Навь, только через Ягу, но что-то всем плевать. Не делай непонимающее лицо, — Кощей криво улыбнулся. — Ваши люди не раз попадались на глаза местным.