Троецарствие. Дилогия (СИ) - Останин Виталий Сергеевич

Подчиняясь знаку, Бо Хэ снял чехол с толстой части зонта и медленно развернул его. Хм, бумажный. Расписной весь, иероглифы, звери какие‑то, птицы. От солнца, что ли?

– Зачем носишь? Дождь? Солнце? Тяжелый!

Хотя размах деревянных спиц позволял скрыться от непогоды четверым мужчинам, я как‑то сильно сомневался, что бумага, пусть и вощеная, является хорошей защитой от непогоды.

– Господин, это мое… (дерево?)

Последнего слова я не понял. Звучало оно одновременно знакомо, будто я где‑то его уже слышал, но немного не в той тональности.

– Древо духов, – видя мои затруднения, пришел на помощь Лю Юй. – Это оружие почтенного Бо Хэ. Оно направленно не против людей, а против духов.

– Сражаетесь? Этим? – я даже не стал скрывать удивления.

– Нет! – добродушно рассмеялся охотник. – Сражаюсь я этим!

С этими словами он потянул за нижнюю часть рукояти зонтика, и вдруг выяснилось, что он стоит посреди комнаты, держа в правой руке меч. Обычный прямой цзянь, только лезвие у него какое‑то странное.

«Ну, приплыли! – мелькнула мысль. – Бык притащил убийцу, замаскировавшегося под охотника на демонов. Просто прекрасно!»

Однако, прежде чем я успел что‑то сделать, например, рассечь коварного гостя «плащом полководца», Бык хохотнул и пояснил.

– Все оружие почтенного Бо Хэ из дерева. Оно не опасно людям. Но убивает (призраков?) и мертвецов.

Присмотревшись, я и сам сообразил, что в руках охотник на демонов держит не настоящее оружие, а красиво выточенную палку. Он этим дерется с мертвецами? Это что, китайский аналог осинового кола? Оригинально!

– А зонт зачем?

– Духи смотрят на него и не могут оторваться. Если кружить его вот так!

Бо Ха с удивительным проворством закрутил спицы зонтика, смазывая рисунки на бумаге в мутное пятно, внутри которого заворочались какие‑то пугающие образы. Я вдруг понял, что и сам заворожен зрелищем и не могу отвести взгляда от рождаемых крутящимся зонтом видений. К счастью, охотник лишь провел необходимую демонстрацию, а не атаковал меня своими способностями.

Буквально через пять‑десять секунд он сам остановил вращение, спрятал меч обратно в рукоять и принялся убирать зонт. Механизма автоматического складывания, понятное дело, в Китае не имелось. Попутно он продолжал объяснять.

– Демоны и духи смотрят на него, а я убиваю их мечом. Главное – определить тип нечисти. Сделать новый рисунок на зонте. Сейчас он подготовлен для сражения с ожившими мертвыми и демонами, у которых есть тело.

Хитро! Но я рассчитывал на нечто большее, чем китаец с зонтиком и деревянным мечом, когда посылал за Бо Хэ. Мой капрал жизнь отдал, чтобы он сюда добрался. И что? Как мне поможет этот тип?

– Вы. Мне. Помогаете? Знаете, зачем звал я? – уточнил я у него.

Второй ординарец, посланный за охотником, этого не знал, но, может, Бык по доброте душевной рассказал? Было бы здорово, а то я не очень уверен, что смогу со своим ограниченным словарным запасом донести историю о богине Гуаньинь, ее конкурентной борьбе с королем ада, и о том, как последний протоптал дорожку в мое тело.

– Великий Воин Лю Юй рассказал многое, – отозвался охотник, – но я не вижу в вас признаков одержимости.

– Нет?

Я, признаться, обрадовался. Может, после того, как Янь‑ван добился отстранения Гуаньинь, он убрал печать, позволяющую превращать меня в марионетку? Вот было бы здорово! Не придется ничего делать дополнительно.

– Это ничего не значит, – обломал меня Бо Хэ. – Нужно провести ритуал и исследовать вас, мой господин. Могу приступить прямо сейчас. Как только мы оговорим мою плату.

Я аж подвис от такой откровенности. Как‑то предполагал, что демоноборцы просто сражаются со злом и все такое, а у них, оказывается, дело на коммерческие рельсы поставлено. И на условиях стопроцентной предоплаты. Хотя чего я удивляюсь. Это же китайцы. Тут Ланселоты исключительно после заключения нотариально заверенного договора на дракона ходят.

– Сколько?

– Я беру обычно одну монету серебром, – ухмыльнулся тот. – Но с вас, мой господин, возьму пять.

Не понял! Это у меня настолько тяжелый случай, что ли?

Видимо, у меня на лице отобразились все мысли, и охотник зачастил скороговоркой.

– Прошу меня простить! Я не хотел обидеть стратега! Хоу Вэнь! Десять! Десять монет серебром!

Чо? Это он так торгуется, или я чего‑то не понимаю? Почему еще дороже стало? Китайцы, которых я знал в своем мире, обычно снижали цену, а не повышали ее.

Бык, однако, услышав последнюю фразу охотника удовлетворенно кивнул, мол, вот, теперь нормальная цена! И тут до меня дошло!

Стоимость услуг в данном случае обозначала не совокупность дохода и затрат с чистой прибыли от сделки. Это был символ – насколько он уважает меня как клиента. Ну и рост сальдо, конечно.

Я решил не возмущаться, а то охотник таким темпами, желая угодить и подчеркнуть мою социальную значимость, догонит сумму сделки до двадцати. Просто кивнул. Десять так десять. В масштабах выплаты ежемесячного жалования для мотни арбалетчиков эта сумма в любом случае выглядела смешной.

– Тогда давайте начнем, – засуетился Бо Хэ.

Он стянул с плеча сумку и принялся выставлять из нее на стол разного рода баночки, пробирки, крохотные глиняные и медные кувшинчики. Последней из торбы появился живой, но совершенно бесчеловечно связанный петух – бедной птичке даже клюв замотали, чтобы не орал.

– Купил по пути у крестьян. Знал, что понадобится, – пояснил он, заметив мой удивленный взгляд.

Дальше охотник усадил меня на стул, на маленькой жаровне сжег клочок бумаги с иероглифом, смысла которого я не знал, капнул на пепел сперва из одной пробирки, затем из другой и велел мне съесть получившуюся массу. Я макнул в это палец и с нескрываемым скепсисом облизал его.

– Хорошо! – обрадовался демоноборец. И одним движением оторвал живому петуху голову.

Кровь зверски убитой птицы горячим гейзером ударила мне в лицо, забрызгала халат, руки и пол у ног. А Бо Хэ, совершенно не стесняясь содеянного, подскочил ко мне и стал пальцем рисовать что‑то на лице, размазывая кровь. От такой наглости мне захотелось двинуть шарлатану в зубы, но я сумел себя сдержать. Чужой устав, чужой монастырь. Лучше не выделываться – может, тут только так и можно духовное ЭКГ сделать.

Закончив с рисованием, охотник спалил в жаровне еще пару бумажек – правда, уже не требуя от меня есть пепел. Походил вокруг, что‑то напевая под нос. Сделал глоток из крохотной тыквы‑горлянки, закашлялся. А когда мне уже стало надоедать это камлание, изрек с глубокомысленным видом.

– Хитрый лис!

И пнул меня под колено.

Занятия с Юэлян не прошли даром. Я успел среагировать и даже в обратку въехал оборзевшему демоноборцу открытой ладонью в грудь. Но тот будто и не заметил удара. Рассмеялся, отскочил на шаг, неуловимым движением вытянул из рукояти зонта свой деревянный меч и с размаху обрушил его мне на голову.

Я сумел погасить предплечьем основную энергию удара, и макушки деревяха едва коснулась. Зато правая рука отсохла и повисла плетью – надеюсь, не сломал? Впрочем, уработать этого мерзавца я был способен одной левой. Точнее, совсем без рук.

Применить технику «плаща полководца» я не успел. Своевременно заметил, что Бык наблюдает за творящимся бардаком хоть и с интересом, но вполне спокойно. Это могло значить, что для него это ожидаемое зрелище, а значит, убивать охотника Бо Хэ будет некоторым перебором.

Но убирать призрачные крылья «плаща» я не стал, готовясь отбивать им очередной удар, если таковой последует. Охотник как ни в чем не бывало отложил меч и склонился в низком поклоне.

– Работа выполнена, мой господин! С вас десять монет серебром.

Вот, даже умей я говорить как прежде, и то бы замер с открытым ртом, не зная, что сказать в ответ. Это была работа? Заставить меня съесть вонючую грязь из жаровни, обрызгать кровью, а потом дать палкой по башке? И это стоит десять монет!

Последняя мысль, как ни странно, и принесла мне душевное спокойствие. Я понял, что мыслю как настоящий китаец, для которого ничего важнее, чем деньги, нет.