Ольга Романовская - Перстень Мериада

А в Дакире виноградники. И так тепло, что порой не знаешь, что надеть. Но красиво, очень красиво. Словом, при встрече буду радовать тебя подробными отчетами и дорожными впечатлениями.

В Сиальдаре я познакомилась с дядей. Какой же он душка! Обязательно вас познакомлю, Старле он понравится. Почему именно Старле? Потому что у них похожий склад ума. Был бы он чуточку менее занудлив и не зацикливался по части долга и хороших манер, цены бы ему не было! Но я и так его люблю.

Представляешь, один грандванский граф объяснился мне в любви! Я, честно говоря, не знала, что и делать. Жалко его, конечно, но… Нет, ты не думай, я ему вежливо все объяснила. Действительно вежливо. И ничего я такого не делала, ничем его не провоцировала — я же порядочная девочка.

Хоть я и обещала не описывать всех своих приключений, не могу умолчать о том, кто мне очень помог. Он помог мне выбраться из рук Вильэнары, сообщил о местонахождении перстня и четыре (!) раза спасал мне жизнь, хотя порой я этого не заслуживала. Я только сейчас поняла, как много он для меня сделал. Ведь он помог мне бежать — мне, которая пыталась его убить! А до этого, зная о моём враждебном отношении к нему, он вытащил меня с того света. Я умудрилась заболеть практически неизлечимой болезнью — а он поставил меня на ноги, хотя, будь я на его месте, я бы просто не вмешивалась, предоставив меня своей собственной судьбе. Мы до этого и встречались-то три раза, и все три раза из нашего общения ничего путного не вышло — он из лагеря Вильэнары. А тут окружил заботой чужого ему человека. Но потом, видимо, я перестала быть ему чужой. Я точно не знаю, только предполагаю, сам он чрезвычайно скрытен. Это человек высоких кровей (выше не бывает), колдун и лекарь. Жаль, что он дакирец! И жаль, что он оказался по ту сторону баррикад. Хотя, честно говоря, я теперь не знаю, за кого он, думаю, что сам за себя. Тут все так запутано!

Я очень по тебе скучаю и, надеюсь, ты приедешь меня навестить. Боюсь, я отпраздную день рождения в пути, так что можешь не торопиться с покупкой подарков.

Засим прощаюсь, так как свеча догорела, а подушка тянет к себе мою многострадальную голову.

Береги себя и присматривай за Старлой!

Искренне твоя,

Стелла

Глава V

Холмы Аминак не походили на идеально ровные холмики с детской картинки — одни тупыми вершинами вздыбились к небу, другие почти сливались с окружающим ландшафтом.

Вопреки ожиданиям, Стелла не смогла найти вчерашнюю дорогу, пришлось поехать по узкому просёлку, по словам фермера, соединявшего его владения с большим королевским трактом.

Сделав круг и свернув не туда, девушка очутилась возле старого моста через Амар. Прямо в воде были установлены леса для починки каменных сводов. Гладкий булыжник подсказал принцессе, что она выбралась на долгожданную королевскую дорогу.

— Эй, куда ведёт эта дорога?

— Куда хотите, туда и ведёт. — На ломаном языке путников ответил один из рабочих.

— А в Кон-Раки?

— И туда тоже.

— Я видела неподалёку ещё одну дорогу… Ту, что идёт через брод.

— Это венесская. Через Кон-Раки она тоже проходит.

— Спасибо за помощь!

Она тронула поводья и, воспользовавшись ровным дорожным мощением, пустила лошадей рысью. Начинало припекать, принцесса надела свою многострадальную шляпу и расстегнула верхние пуговицы глухой амазонки.

— Погода-то какая! — вздохнула она. — Вот бы провести лето в городке, вроде Иде!

Ей нравилась Дакира, даже больше, чем несравненная Санина, и, если бы не некоторые обстоятельства… Но они портили всё удовольствие от гипотетического отдыха; имя им было — Вильэнара.

Дорога полого взбиралась на холм. Ударив по бокам лошади, Стелла взлетела на гребень и, соскользнув вниз, понеслась вдоль обочины. Дождь пыльцы золотил ноги Лайнес; перед глазами мелькал пёстрый ковёр трав. Девушке вспомнились бешеные скачки по окрестностям Лиэрны в ту пору, когда она ещё не подозревала о существовании Вильэнары и Наамбры и смутно представляла, кто такой Маргулай. Воистину, это было счастливое время!

Принцесса придержала лошадь, пустила ее шагом, а потом и вовсе остановилась. Найдя место подходящим для отдыха, девушка спешилась, стреножила лошадей и села на траву. С выбранной позиции хорошо была видна дорога, уже не мощеная, а обычная грунтовая. В очередной раз лениво взглянув на неё, Стелла заметила лошадь без седока. Обыкновенная рыжая кобылка медленно брела в её сторону; когда она подошла поближе, девушка различила на чепраке монограмму "Р.Д.". Стараясь не делать резких движений, принцесса поймала ее.

— Чья же она, и где её хозяин? — Стелла внимательно осмотрела беглянку. Осмотр не выявил следов крови — значит, хозяин лошади жив. По крайней мере, был жив на тот момент, когда лишился средства передвижения.

Шарар с интересом обнюхал кобылу, и тут девушку осенило: у нее же есть собака, она поможет найти пропавшего человека.

Пес быстро взял след и, маневрируя между холмами, привёл хозяйку к зарослям бересклета. Возле него были привязаны две лошади: вороная и чалая.

Из орешника доносились голоса. О чём-то спорили.

— Кто здесь?

В ответ послышался истошный крик: "Помогите!" и неожиданно оборвался, будто чья-то рука зажала женщине рот. Принцессе это не понравилось.

Разум подсказывал, что она ввязывается в очередную неприятную историю, но она в который раз не прислушалась к его голосу. Неприятные истории — это её профиль. Вот и сейчас, не выпутавшись из одной, она уже норовит влезть в другую.

Зачем ей кого-то освобождать, таскаться по дорогам чужой страны, ночевать, где придётся, прятаться по темным углам, ведя борьбу за существование? Войны ведут мужчины, взрослые мужчины, а не маленькие девочки. Но, видно, мужчин не осталось, если она здесь и опять готовится занять позицию для игры со смертью.

Измельчали благородные доны, попрятались за высокими стенами замков и загородных домов, плетут интриги, убивают слабых, спят на золотых сундуках. А когда приходит время доказать, что они не просто так живут — пасуют, прячутся по своим норам, повторяя: "Не женское это дело!". Да не женское, но ведь кто-то должен делать эту работу? Не бежать же, подобно многим, с тонущего корабля, не пытаясь спасти тех, кто бежать не может?

А корабль тонул. На нём было стишком много зла, слишком многие затаили злобу, слишком непрочен был мир.

Нет, проблемы не решают силой, на пролом идут лишь быки на корриде, но, когда мирные средства исчерпаны, приходится действовать кулаками.

Герои перевелись. Больше не встретишь странствующих рыцарей без страха и упрёка, готовых бороться со злом во всех его обличиях. Да и были ли они? Кто знает, может, сейчас где-то затихал последний осколок уходящего мира, которому суждено было стать заключительным аккордом в очередной главе книги Виарматы?