Юлия Федотова - По следу скорпиона

С каждым из встреченных привидений была связана своя леденящая душу история. Рагнар знал их все наперечет и ничтоже сумняшеся вываливал на дрожащих слушателей. Для него это были не более чем забавные семейные байки, знакомые с детства. А каково приходилось остальным? В зловещем мраке, под завывания ветра в каминных трубах и приглушенные стоны бесприютных духов выслушивать очередное художественное повествование о несчастной даме, удавившейся шелковой лентой на почве неразделенной любви или, наоборот, замученной злодеем-мужем из ревности.

Сильфида находила эти рассказы весьма познавательными с исторической точки зрения. А Хельги, по доброте душевной, как умел, утешал бойца Оллесдоттер:

– Это обычные замковые привидения, чего их бояться? Вот в мире Макса, в университете, я видел призрак математика – гораздо страшнее! – Дальше следовали подробности, с учетом ситуации совершенно лишние.

Так они и жили. Ночи проводили в компании потусторонних родичей мужа тетки Рагнара, днем слонялись без дела по осиротевшим городским кварталам.

Меридит злилась. Она первый раз в жизни видела, чтобы город покинуло абсолютно все население. Даже мародеров не осталось. Даже упрямых старух, убежденных, что лучше помереть в собственном доме, чем на большой дороге или, из милости, в чьем-нибудь хлеву. Ну ладно, с мирных жителей спрос невелик. Но куда, демон подери, делась гвенская армия? Почему не обороняет город?

Рагнар усмехнулся. Какая там армия! И Гвен, и Оверин, и Венсар – там правила самая младшая из Рагнаровых теток – в последнее время никаких войск не имели. В случае необходимости – соседи напали, пираты или разбойники одолели – они пользовались оттонской. Туда же, в Оттон, отправлялись их подданные, желающие поступить на военную службу. Король Робер время от времени намекал своякам, что не грех бы озаботиться безопасностью владений и восстановить утраченную боевую мощь. Но у них, как на подбор склонных к богемному образу жизни, никак до этого руки не доходили. Были дела поинтереснее – балы, театры, рыцарские турниры… И вот вам результат. Рыцари теперь в Оттоне, подданные бегут на север. Полнейший крах и разорение.

– Может, они и правы… – С несвойственной ей задумчивостью протянула Энка.

– Если слухи верны, остановить нашествие силами одного государства невозможно. Даже Приморские герцогства, вместе взятые, тоже не справятся. Вот если бы Староземье выставило единое общее войско…

Хельги усмехнулся:

– Вот если бы растаял Замерзший Архипелаг! – Так говорили спригганы, имея в виду нечто совершенно невозможное, несбыточную мечту.

– Ну, пусть бы не все Староземье. Хотя бы люди объединились, их много.

– Угу, – пробурчал Эдуард, отводя взгляд и потирая шрам на щеке. – Станет мой папаша с кем-то объединяться! Дождетесь! Скорее и вправду Замерзший Архипелаг растает.

Орвуд с Аоленом принялись обсуждать проблему разобщенности народов Староземья, искать ее исторические корни, делать выводы и прогнозы… Ильза слушала вполуха и зевала. Она терпеть не могла разговоры о политике.

Настроение Владыки менялось, и не в лучшую сторону. От недавней эйфории не осталось и следа. На смену пришла тревога. Что-то разладилось, пошло не так, не по его детально продуманному за тысячелетия плану. Он еще не вполне понимал, что именно и почему, но чувствовал, ох чувствовал!

Сперва пропал охотник с дудкой, и сколько он ни шарил, как ни звал – обнаружить артефакт пока не удавалось. Потом – адепт Кумыга, приставленный следить за малолетками. Пошел кормить и не вернулся. Искали-искали, нашли труп, белый, бескровный, будто упырь высосал. Стало страшно: уж не новая ли зараза приключилась, вроде той, что свирепствовала прошлой весной и не обошла стороной самого Владыку? У людей тогда выпадали волосы, вытекали глаза, отказывали ноги. Не стали ли охотник и Кумыга первыми жертвами большого мора?

Плохие вести шли с Юга. Орки остервенело рвались к Престолу океана, подходили все ближе и ближе. Если войдут первыми, а дудка так и не вернется, – конец. С тысячелетней мечтой можно распроститься навсегда… Нет! Надобно успеть раньше зачерпнуть свежей Силы из священного источника – тогда и орки не страшны!

Попробуй-ка успей! Дороги забиты беженцами, не протолкнешься. И в обход, по лесам, по болотам не легче. Мокнут, мерзнут, болеют людишки. Иные, как ни подгоняй, отставать начинают. Не все до Престола дойдут. Самого бы донесли, не уронили, не искупали в ледяной жиже… Апрель на носу, а снег едва стаял, воды по колено. И что творится с погодой?! Что ни год, то холоднее и холоднее. Ведь прежде в здешних местах снега и в разгар зимы не видывали. Весна называется! Ах, что за весны были три тысячи лет тому назад! А теперь целые архипелаги вымерзают. Куда катится мир?

Ну ничего. Дайте боги, подправим. Еще не все потеряно…

Бурой вереницей вползали в город мангорриты. Жалкое это было зрелище. Изможденные, продрогшие, босые. Кто хромает, кто сверкает лысиной – не отличишь, мужик или баба – кто слеп на один глаз.

Их было хорошо видно из окна сторожевой башни. Возглавлял шествие старец совершенно трупного вида, он сидел на носилках неподвижно, как восковая кукла. А замыкала слабо попискивающая толпа зачарованных упырят. Если не знать, кто такие, от нормальных детей не отличишь. Даже одеты они не в традиционные саваны или истлевшие рубища, а в обычные, как у людей, курточки и штанишки. Интересно, Балдур заколдовал или успел переодеть? Спрашивали Хельги, но тот и сам не знал. В пылу событий не обратил внимания на детали…

Не прельстившись соблазнами опустевшего города, мрачная процессия направилась к океану. На берегу сектанты стали лагерем. Впрочем, «лагерь» – слишком громко сказано. Для Владыки разбили уже знакомый Хельги шатер. Упырят сбили в кучу и окружили мощным магическим кольцом, чтоб не разбрелись. Адепты расположились под тентом, на рогожах. Простые сектанты были лишены даже такой малости. Они улеглись, привычно свернувшись калачиком, прямо на мокрый песок, потеснее друг к другу, и почти мгновенно погрузились в сон. Бодрствовать осталось лишь несколько часовых, которые замерли в сгорбленней позе аттаханских истуканов.

– Вот люди! – не то восхищенно, не то с осуждением присвистнул Рагнар. – Хоть бы костер развели, обогрелись, пожрать сварили!

Энка никогда не лезла за словом в карман, особенно если выпадала возможность сказать гадость ближнему своему.

– Тебе бы только жрать! – заявила она. – Прожорливый, как тролль. А вот Макс мне сказал, что не хлебом единым жив человек.

Но ирония ее не достигла цели. Рагнар пожал плечами: