Виталий Бушун - Будь здоров

Люди зааплодировали, встали со своих мест и многие поспешили к нам — представиться. Для этого городка прибытие дочери могущественного герцога было событием неординарным. Первыми с уверениями в своем почтении кинулись давешние ловеласы. Графиня была в шоке. Глаза ее стали огромными и круглыми, казалось, занимая все пространство бледного, как мел, лица. Ее впервые в жизни откровенно проигнорировали те, кто только что уверял ее в совершеннейшем к ней почтении и добивался всеми путями благосклонного взгляда. Впрочем, многое здесь для нее происходит «впервые в жизни».

Наконец, целования ручки, реверансы и рукопожатия закончились: мы разместились за столом, сделали заказ и, не спеша, в полном соответствии с правилами этикета приступили к трапезе. Специалисты по женским сердцам прочно забыли малолетнюю графиню и переключились на новый объект. Тот же лейтенант, оттеснив всех, стал сыпать комплиментами, изо всех сил стараясь привлечь внимание моей жены. На меня он посматривал свысока, считая, по-видимому, какого-то травника не достойным быть конкурентом такому красавцу, как он. Вроде и не юнец, а делал ту же ошибку, что и графиня. В отношении нас со Свентой во всяком случае.

Наше выступление подходило к концу, когда в зал вошли пятеро мужчин в форменных плащах КСОР. Все были вооружены. Рядом с главным в этой команде крутился господин Боантир. Что-то шептал тому на ухо, то забегая вперед, то приотставая, под конец кивнул головой в направлении нашего столика и остановился. Двое пришельце остались у дверей; еще двое прошли к окнам; главный подошел, холодно посмотрел на нас со Свентой и представился.

— КСОР. Лейтенант Берзилиан. Вы — травник Алониус?

— Мое имя Филлиниан деи Брасеро.

— Но вы называли себя Алониусом?

— Вот там сидят его агенты. Я сам слышал, как эта девчонка называла его так, — вылез Боантир в приступе шпиономании.

— Да. Некоторое время я пользовался этим именем. Вынужден был…

— Вы должны пройти с нами.

— Он. Никуда. Не пойдет, — гневно сверкая глазами, привстала со своего места Свента.

— В таком случае я вынужден буду применить силу. Имейте ввиду — сопротивление сотрудникам КСОР при исполнении может усугубить его вину.

Около каждого из пятерки ксоровцев, казалось, прямо из воздуха возникли мои охранники, сторожко и цепко контролируя каждое их движение. К главному подошел капитан и тихо сказал.

— У меня приказ охранять этих персон от любого! — подчеркнул он, — Посягательства.

«Свой свояка видит издалека» — оба ксоровца, по-видимому, мгновенно узнали друг в друге коллег.

— У меня тоже приказ. Доставить их в Заллир.

— Сейчас подойдет наш начальник, и, думаю, все проясниться. Извольте подождать — за ним уже отправлен человек.

Ждать нам долго не пришлось — городок маленький все под боком. Порученец генерала появился буквально через пару минут, и они вместе с лейтенантом отошли в сторонку. Быстро о чем-то поговорили; лейтенант коротко кивнул и, знаком показав своим людям следовать на выход, направился прочь из ресторана. Наперерез ему бросился господин Боантир.

— Как же так, господин лейтенант? — проблеял он. — А шпионы? Что с ними?

Лейтенант резко повернулся, злобно посмотрел на чинушу и холодно сообщил ему.

— Господин барон, которого вы называли шпионом, имеет полное право преследовать вас по закону за клевету или требовать сатисфакции — на его усмотрение. Попрошу впредь не морочить голову КСОР. Честь имею.

Боантир моментально растерял остатки гонора, страшно побледнел и весь покрылся вонючим потом. Он впервые посмотрел мне прямо в глаза, мучительно ища в них ответ: убью я его на дуэли или через суд пущу по миру. В свою очередь и мне было о чем подумать. Уеду, а этот типчик снова заявится к Торсилезе с претензиями, да и не только ей одной он будет продолжать пакостить. Убивать его на дуэли — мне от этого ни чести, ни славы. Получиться обычное узаконенное убийство. Подавать в суд — он может выкрутиться. Уж больно скользкие обстоятельства дела. Или отделается легким штрафом. Конечно, и легкий штраф при его-то жадности — серьезное наказание… А что, если штраф будет не легким? С этой мыслью я и начал с ним разговор.

— Господин Боантир. Судебное крючкотворство — это долго и нудно. Может мы решим как-нибудь побыстрее? Вы что больше предпочитаете: шпаги, сабли, кинжалы, секиры, боевые цепы, нагинаты…, — с каждым моим словом кляузник бледнел все больше и больше, хотя, казалось, дальше уже некуда, — А может вы предпочитаете боевые серпы? Знаете, такие интересные штучки: заточенные с одной стороны острые, как бритва, полумесяцы на цепях… А что? — как будто придя в мальчишечий восторг от интересной мысли, вскричал я, — Это будет незабываемое зрелище для всего города! Давайте остановимся на этом оружии. Они оставляют такие красочные резаные и рваные раны! — я легкомысленно махнул рукой, — … Я их потом быстро залечу…, если успею…

— Ва-ва-ваш-вашша ми-мм-милость! — проблеял совсем зеленый от ужаса Боантир, — Не гу-гу-губббите… У меня дети!

— Но ведь несколько дней назад вы изволили доверить жизнь своего сына невесть кому — страшно подумать! Лоперскому шпиону! — в ужасе воскликнул я.

— Нет-нет-нет-нет, — затряс головой чинуша, так, что я подумал: отвалится, — Я знал что вы хороший лекарь, замммечательный, пппревосходный лекарь. Я прошу нижайше меня простить. Готов елико возможно искупить… только скажите…

— Искупи-и-и-ить, — задумчиво протянул я, — Но это так ску-у-у-учно… Бой на серпах мне кажется интереснее…

Боантир прямо помертвел весь.

— …Но учитывая ваш возраст… заслуги перед городом… Кстати, о заслугах. Я что-то не слышал, чтобы вы сделали что-нибудь полезное…, например, пожертвовали некоторую сумму на развитие местной больницы.

— Я пожертвую! Я непременно пожертвую! — ухватился за мои слова Боантир и после мучительной внутренней борьбы выдавил, — Целых… десять корон не пожалею.

— Меньше пятисот для такого солидного господина — это даже не серьезно.

— Пятьсо-о-о-о-от! — взвыл скряга, — У меня никогда не было такой суммы!

— Ну, я же говорю — бой на серпах гораздо интереснее будет, чем жалкое пожертвование, — с энтузиазмом подхватил я.

— Я согласен! Согласен, — чуть не разрыдался Боантир.

— Минут через сорок мы с супругой навестим больницу. Надеюсь, к этому сроку все необходимые документы будут вами подписаны? И не дай вам Боги, — мрачно и зловеще закончил я, — Выплатить хоть на крону меньше.

Боантир быстро-быстро закивал головой и, пятясь, засеменил в сторону выхода; столкнулся кормой с дверной ручкой; подпрыгнул как поплавок на волне и растворился в полумраке коридора.