Юрий Иванович - Торговец Эпохами. Спасение из Ада.

И только присев возле мальчугана на корточки. Граф Дин осознал, что произошло: в руках у Виталика переливалось нечто полупрозрачное и мерцающее. Дар! Ему удалось вынуть из ларца Кюндю врожденный дар одного из обокраденных младенцев.

Но вот дальше вынимания дело не шло. Мало того, ребенок явно находился в трудном состоянии, словно сражался с чем-то невидимым и тяжелым. Светозаров постарался накрыть своей ладонью обе детские ручонки, но вздрагивание тела ребенка так и не прекратилось:

- Что? Что с тобой происходит?! - горячо зашептал он прямо в детское ухо и с удивлением понял, что смотрящий на него ребенок с трудом его осознает:

- Ваша светлость…, - хрипел малыш, - Мне очень тяжело и всего колотит. Оно меня поймало и теперь держит за руки… Я сейчас умру…

С другой стороны от мальца рухнул на колени Тител, но ни его прикосновения, ни магические посылы не смогли изменить ситуацию.

- Да что же это такое! - бормотал ректор. - Ничего не пойму! Словно я стал бессильным младенцем… Дин, тут надо докричаться до малыша! Скорей всего его блокирует нечто психологическое. Следует как можно быстрей преодолеть барьер отторжения и отпустить дар на свободу. Ну! Шевели своими мозгами! Чего ждешь? Видишь, он ведь только на тебя смотрит!

Действительно, казалось, что в этот момент маленький целитель смотрел и видел только одного своего любимого графа. Родители малыша погибли три года назад, и пожалуй только Светозаров и мог считаться новым крестным отцом ребенка. Да и не крестным тоже.

- Виталик, ты не можешь отпустить эту штуку?

Легкое мотание головы.

- Тогда просто положи ее обратно в ларец.

Всплеск испуга в глазах, показывающий, что такое движение неверно.

- Попробуй передать дар мне. Ну, разжимай ладошки…

Очередная болезненная судорога по худенькому тельцу. Что-то страшное и цепкое мешало расстаться побелевшим пальчикам со вполне безобидным и благоденственным даром.

И тут в мысли Дмитрия прорвалось одно ранее воспоминание детства, когда он с такими сверстниками, как сейчас этот малыш, гоняли по крышам голубей. И то непередаваемое чувство восторга, когда пожилые польские голубятники давали иногда в руки трепетное тельце породистого голубя и разрешали его выпустить в небо. Только от этих ярко представленных картинок все внутри Светозарова сжалось, словно перед прыжком в пропасть и он одним импульсом послал все свои воспоминания в широко раскрытые от боли и отчаяния детские глаза:

- Представь, что это голубь! И просто его отпусти! Пусть летит на свободу, - страстно зашептал он. - Или летит к себе домой…

Виталик вздрогнул еще раз, а потом легко раскрыл ладошки. Из них, словно маленькая взлетающая звездочка взвилась к небу пульсирующая точка и скрыла в бездонной синеве. Причем уходила она по дуге в западном направлении.

Но не успели еще все отойти от увиденного и только что пережитого, как мальчик громко рассмеялся и запустил руки в раскрытый перед ним ларец:

- Это ведь так просто! - радостно воскликнул он, подхватывая сразу все девять оставшихся даров и с ликующим восторгом подбрасывая их к небу. - Летите! Летите домой, и берегите своих хозяев!

Теперь уже целых девять пульсирующих точек вонзилось в синеву небосклона. А Виталий Кутушев уже тянулся к новому ларцу:

- Смотрите, как это просто! Сейчас я вас всех научу!

Глава тридцатая

На этот раз в просторной палате дворцового госпиталя, Бонзай Пятый решил дождаться своего друга лично. Причем старался совмещать при этом приятное с полезным: не просто ждал, а делал это в окружении своей семьи и подбрасывая на руках свое любимое чадо. Причем, что в этом времяпрепровождении было полезное, а что приятное, король и сам бы разделить не смог. Просто так сложилось, и все тут!

Естественно, что нарушать сложившуюся идиллию кому бы то ни было, самодержец запретил. К нему в данный момент мог пройти лишь министр внутренних дел, да пара придворных шафиков. Чем последние двое беззастенчиво и воспользовались. Они в принципе если уходили отсюда по срочным делам, то ненадолго. Сейчас их магичества находились в палате не по причине экстренных обстоятельств или желания полюбоваться на королеву с дитятком, а тоже в ожидании главного королевского шафика. Правда вели себя при этом очень скромно, присевши на лавку в дальнем углу палаты и тихонечко перешептываясь между собой.

В первый момент, когда появившаяся из подпространства кровать глухо стукнула ножками о пол, все с некоторым облегчением вскочили на ноги. Но уже в следующих движениях королева Власта перехватила ребенка из рук мужа и встала у него за спиной, а оба придворных шафика, двигаясь к центру, криками постарались привлечь внимание именно к себе:

- Эй! Ты кто такой?! - Аристарх с замахом держал готовый для броска кинжал.

- И как сюда попал?! - кончик рапиры Флавии подрагивал в боевой готовности.

Потому что с кровати спускался никем прежде не ведомый мужчина. Зато первые слова заставили присутствующих замереть, слишком знакомым оказался голос:

- Ну и чего так переполошились? Чуток изменил лицо, и сразу готовы зарезать как последнего воришку. Ваше величество, вы сегодня как всегда очаровательны! - воскликнул незнакомец, без всякого страха или почтения обходя насупившегося короля и протягивая руки к ребеночку: - Ути-пути, наша прелесть! Иди к дяде на ручки!

Все на какой-то момент замерли и затаили дыхание, ожидая, что произойдет. Но десятимесячный карапуз моментально узнал главного королевского шафика, и с радостным агуканием потянулся к нему ручонками. Уж так ласкать его аурой радости и заботы не могла даже родная мать. Почему и сейчас проворчала с некоторой ревностью:

- Мне кажется, Дин, он тебя и с мешком на голове узнает.

- Почему бы и нет. Ведь он меня любит, даже когда я его пугаю. Вот смотри: бу-бу-бу!

В ответ малыш радостно взвизгнул и зашелся восторженным смехом. Когда ее дите радуется, любая мать становится самой счастливой. Так что королева улыбку сдержать не смогла, хоть и высказала беспокойство:

- Он потом икать станет.

- Власта, как тебе не стыдно! - пожурил молодую мамашу Торговец, опять хмуря брови и вызывая у наследника Ягонов новый приступ веселья.

Зато теперь и сам король в разговор вмешался:

- Чего это ты со своей визиткой сотворил? - похвастался он новым сленгом своего государства. - Аль злыдни тебя так деформировали?

- Зря злорадствуешь, царь-батюшка, - отозвался шафик с ехидством. - Моя визитка в полном порядке, хотя злыдней, увы, предостаточно.

- Ты значит, и так умеешь изменяться?