Олег Бубела - Беглец

Вот что с людьми делает невозможность утром умыться, подумал я. Сразу постарел лет на десять. Надо будет хоть на себя в зеркало глянуть. Хотя, может, и не из-за меня это произошло, ведь Алону-то легко принять за ребенка. И как бы она ни отнекивалась, рост ведь не изменишь.

– Остальное вы знаете лучше меня, – закончил Шаракх. – Шаринон сумел только к вечеру обнаружить, где вы поселились, и узнать, что Алону забрали, а вы побежали за ней следом. Понимая, что ничем помочь они уже не смогут, гвардейцы остались ждать на постоялом дворе и надеяться на лучшее.

Алона медленно поднялась с кресла. Я почувствовал ее обиду и растерянность.

– Ты знал... Ты специально послал меня, чтобы за мной охотились... – Она с трудом сдерживала слезы.

– Прости меня, дочка... – В глазах Шаракха я также с удивлением обнаружил влагу.

– Нет... Нет!!!

Алона развернулась и бросилась к выходу. Я моментально поднялся и в три прыжка догнал ее, а затем встал перед ней, не давая открыть двери. Она сначала пробовала меня обойти, а потом со злостью ударила кулачками мне в грудь. Я в ответ только обнял ее и, не обращая внимания на ее сопротивление, крепко прижал к себе. Она еще пару раз пыталась меня стукнуть, а потом просто спрятала лицо у меня на груди и разрыдалась. Шаракх встал и подошел к нам, но я лишь покачал головой, нежно прижимая к себе рыдающую Алону и шепча ей:

– Поплачь, родная, тебе будет намного легче... Плакать вовсе не стыдно...

Отец Алоны опустил плечи и словно постарел лет на десять. Я внезапно ощутил его горе и стыд, но уже ничему не удивлялся. Фариам тоже подошел и встал позади Шаракха, вопросительно глянув на меня. Я понял, о чем он, и слегка кивнул. Фариам опустил руку на плечо своего собрата-короля и тихо прошептал ему:

– Не нужно им мешать.

Он увлек отца Алоны обратно и усадил в кресло, сунув в руки бокал со стола, а я почувствовал, что поток слез уже иссяк и принцесса только тихонько всхлипывает у меня на груди. Я погладил ее по голове, нежно подергал за ее хвостик, а затем наклонил голову и прошептал ей на ушко, чтобы слышала только она:

– Сестренка, ты же знаешь, что я тебя очень люблю, поэтому плохого никогда не посоветую. Просто послушай меня немного, а потом поступай, как захочешь. Ладно? – Дождавшись ее слабого кивка, я продолжил: – Алона, я думаю, у твоего папы действительно не было другого выхода, как отправить тебя приманкой. Если бы этого не произошло, в королевстве гномов могла вспыхнуть гражданская война, и тогда много невинных пострадало бы. Я чувствую, как ему сейчас тяжело, больно и стыдно. Он очень переживает, что вышло все именно так, значит, действительно сильно тебя любит... Помнишь, я рассказывал, что не хотел бы становиться правителем, и приводил тебе наглядные примеры? Так вот, я забыл уточнить, что правитель... хороший правитель всегда обязан поступать так, как будет лучше не для него, а для страны, которой он правит. Так велит ему его долг... А твой папа, по всей видимости, очень хороший правитель (или же просто глупый, добавил я про себя), так что тебе нужно им гордиться и попытаться просто понять. Нет, не простить и не оправдать, а сперва понять, почему же он поступил именно так.

Принцесса подняла на меня заплаканное лицо, и я мягко стал вытирать влагу с ее щек.

– Он действительно это чувствует? – неуверенно спросила она.

– Попробуй ощутить сама, вдруг у тебя получится, – ответил я и мягко повел ее к отцу.

Если мои догадки верны, у нее просто обязано получиться! При нашем приближении король встал с кресла и с мольбой посмотрел в лицо дочери, а я отчетливо ощутил его чувство вины и глубокое отчаяние. Подведя Алону к отцу, я взял у него бокал, который тот все еще сжимал в руке, и отошел, предоставив свободу действий сестренке. Остановившись рядом со столиком, у которого стоял Фариам, я стал наблюдать за своими новоиспеченными родственниками. Теперь есть два варианта, по которым пойдут события. Первый – Алона ничего не почувствует и станет для отца чужой. Это грозит мне серьезными проблемами – оставить ее здесь одну в таком состоянии мне не позволят остатки совести, так некстати обнаружившиеся у меня...

Однако события стали развиваться по второму варианту. Вначале на лице Алоны проступило удивление, а затем она прошептала:

– Я чувствую... – и машинально сделала шаг к отцу.

Тот все еще стоял, в нерешительности опустив руки, а Алона не могла пересилить себя и подойти еще ближе.

– Да обнимитесь вы, наконец! – не выдержал я. – А то стоите, прямо как не родные!

Отец робко протянул руки к дочери, а та сделала еще один шаг навстречу и позволила ему себя обнять, положив голову королю на плечо. Все-таки Шаракх намного ниже меня, подумалось мне, пока я со счастливой улыбкой наблюдал за этой сценой. Обнаружив в своей руке бокал, я отхлебнул из него. Превосходное вино! Решив не переусердствовать на голодный желудок, я ограничился тремя глотками и поставил бокал на столик. Выпрямляясь, я заметил, что Фариам внимательно за мной наблюдает. Я в ответ посмотрел на него с хитроватым прищуром и спросил:

– Ну и как я?

Правитель ехидно улыбнулся.

– Вполне достойно. А я тебе как? – перешел он на «ты», просто игнорируя условности.

– По первому впечатлению, довольно прилично. Повезло Мардинану, – улыбнулся я в ответ и перевел взгляд на семейные объятия.

Отец крепко обнимал Алону и шептал ей что-то на ухо, почти как я недавно. Мне подумалось, что он приводит те же доводы, что и я. Это очень кстати – можно незаметно смыться. Я повернулся к Фариаму и протянул руку.

– Приятно было познакомиться, – сказал я, а когда тот ответил крепким рукопожатием, кивнул ему на прощание и пошел к дверям, надеясь остаться незамеченным.

– Алекс! – догнал меня крик Алоны, когда я уже открывал двери. – Почему ты уходишь?

Вот, блин! Забыл, что сестренка тоже меня чувствует, и даже не попытался подавить чувство своего сожаления от расставания. Прокол, однако! Алона оставила объятия отца и кинулась ко мне.

– Не бросай меня, Алекс!

Я опять ее обнял и ласково дернул за так понравившийся мне хвостик.

– Я просто решил, что вам сейчас нужно побыть вдвоем с папой, рассказать все друг другу. Здесь я вам буду только мешать.

– Но я не хочу терять тебя, – крепко прижалась Алона ко мне.

– Не потеряешь, – ответил я, достал из кармана монетку на веревочке и протянул ей. – Держи. Теперь ты всегда сможешь поговорить со мной. Только заряжать не забудь.

Алона молча надела амулет на шею и опять прижалась ко мне.

– Ты надолго уходишь?

– Нет, родная. Мне нужно немного кое-чему подучиться, а потом я заеду к вам погостить в горы. Кстати, чуть не забыл: когда будешь рассказывать папе обо мне, начни с того момента, когда мы встретились, а то, что я сегодня тебе поведал о моей жизни здесь, пусть останется между нами. Хорошо?