Артем Каменистый - На руинах Мальрока

Лошади сходятся, турнирные копья переламываются с треском. Упоительный миг…

Я не использую оптический прицел. Да – удобная вещь: но зачем? Мне не приходится стрелять на дистанции больше пятисот метров, а на ней мое зрение позволяет обходиться без новомодных хитростей. И, самое главное: оптический прицел устанавливается слишком высоко. Приходится чуть-чуть приподнимать голову. Каждый лишний миллиметр приближает тебя к смерти. Глазастый русский солдат. Осколок. Пуля. Боже – как здесь холодно…

Это не то… Дальше!

День и без того жаркий, а в горящем городе настоящая преисподняя. Эти еретики сожрали всех крыс, и, по слухам, друг друга поедать начали, но дерутся все так же отчаянно. Я думал, что после захвата стен и ворот все закончится, но все только началось: бои идут за каждую улицу, переулок, дом. Правая рука по локоть в крови, нагрудник смят ударом – какой-то безумец, уже умирая, ухитрился достать кузнечным молотом. Я рублю, колю, режу. Во славу Господа нашего!…

Я всегда даю противнику шанс. Пусть ударит первым. Это не только благородно, но и очень полезно для меня. Ведь при атаке многие раскрываются. Пусть даже чуть-чуть, но раскрываются. Мне этого достаточно – ответным ударом я таких убиваю…

Стрелу надо выпускать с громким выдохом. И еще в этот момент надо резко сжимать ноги, обхватывая бока верблюда. Одна стрела – одна черномазая обезьяна…

Ребром ладони я сокрушаю стопку черепицы – что мне его кадык…

На теле человека есть ряд точек, воздействие на которые может привести к потере сознания, частичному параличу, шоку и даже смерти…

Стоит только начать и уже невозможно остановиться. Это ведь всего лишь грязные шлюхи – чего их жалеть? Наша цивилизация слишком больна раз считает меня преступником. А вот и она. Старая, с красной рожей, улыбается, стараясь не разжать губы – скрывает отсутствие передних зубов. Очередная шлюха. Само воплощение нашей загнивающей цивилизации. Ничего – я хоть немного ее очищу. Рукоять ножа почему-то теплая…

Кусочек сахара под язык – очередная доза: теперь в темноте буду видеть чуть лучше. Несколько шагов осталось, но я не спешу – буду преодолевать их по дюйму. Часовой должен узнать о моем присутствии лишь в тот миг, когда хрустнут его шейные позвонки…

Стенка на стенку. Деревня на деревню. С дороги, немощные! Зашибу! До смерти зашибу! Я лучший! Сейчас я проломлю этот строй! И пусть только попробуют потом не отдать Настю за меня!…

Мой бумеранг после промаха не возвращается. Это боевое оружие. Им я убиваю людей…

Клинч. Судья. Разводит. Бесполезно – я уже "поплыл". Это поражение…

Отсеченная кисть еще падает, а я уже вспорол живот следующему. Выстрел. Ухо задевает горячим клубом порохового дыма, но я жив: стрелок так боится, что промахнулся почти в упор. Атака гуркхов для них сам ужас. Сейчас мой кхури 7 доберется и до него…

Он намазался маслом. Думает, что это его спасет. Предыдущий тоже так думал. Я ему сломал спину…

Меня когда-нибудь вычислят по почерку. Люблю убивать необычными предметами. Столовый нож, фарфоровая тарелка, зонтик, хрустальный шар для гадания, грязные подтяжки. Сегодня, пожалуй, надо придумать что-нибудь совсем уж оригинальное. Интересно, а можно убить человека сиденьем от унитаза? Пожалуй, стоит над этим подумать… и попробовать…

Вокруг этого проклятого города не нашлось камней. Приходится метать шары вырубленные из дерева, а они не столь хороши как гранит или известняк. Зря эти шакалы убили наших послов. Когда стены их крепости падут, они жестоко поплатятся за все! Опять лопнул канат, но это не беда – мои мастера на глазах устраняют поломку, заменяя его запасным. Китайские мастера быстро работают – хорошо я их выдрессировал.

Это мне вряд ли поможет в бою против перерожденного… Дальше!

В глаза бьет свет – из-за туч на минуту проглянуло солнце. Я лежу на сером песке, у подножия огромного каменного монолита. Он не один здесь – их несколько рядов. Точнее кругов – один в одном заключенные, как набор матрешек. И алтарь по центру капища…

Надо мной склонился кто-то знакомый, усмехается, что-то говорит, приставив к горлу острие меча. Меч тоже знакомый – это мой меч. Тот самый, обращаться с которым учил Конфидус.

Я жив. Это радует. Но я не могу пошевелиться – тело будто неживое. Ничего не ощущаю. Не слышу.

Это конец – я слишком увлекся с этими файлами и теперь перегружен информацией. У меня вообще не осталось времени!

Но нет – мир начинает наполняться звуками, а тело быстро приходит в себя – еще чуть-чуть, и станет полностью послушным. Как из глубокого сна выныриваю. Одновременно начинаю ощущать что-то странное… непонятное… Будто труба надо мной водосточная, диаметра огромного, и в где-то очень высоко в нее бросили шар каменный, диаметром метров двести. Шар летит вниз, колотится о стенки трубы, приближается с огромной скоростью. И я почему-то знаю – как только он долетит до земли, так и конец: выйдет мое время.

Шар катится быстро – надо поспешить.

Странно – тогда, в случае с лошадьми, все не так было. У меня оставалось очень много времени. Часы, а не мгновения. Перестарался я… Ну ничего – будем использовать то, что есть.

Тело становится послушным, мир оживает: я теперь слышу все.

Альрик хохочет, медленно отводит меч от горла для последнего, добивающего удара. Сквозь хохот с трудом произносит:

– Ну так может все же скажешь, откуда вы такие беретесь?

Глядя сквозь него напрягаюсь для рывка, зло, отрывисто, в двух словах, на матерном русском поясняю, что взялся оттуда, откуда и все берутся. Движения непривычно быстры и я теряюсь в мелочах – успев отбить ладонью меч, не успеваю спасти кожу – зарабатываю длинный кровавый порез.

Плевать – умру я не от потери крови!

Альрик слишком сильно надавил собираясь пробить мне горло, и после моего неожиданного маневра потерял равновесие – чтобы не упасть, уперся в рукоять меча, воткнувшегося в песок в паре сантиметров от шеи.

Вторая рука без дела не остается – швыряет жменю того же песка в глаза темному и сразу же двумя ногами отчаянный толчок в грудь. Альрик отлетает как мешок с ватой – удар выполнен расчетливо, и тело его спиной вниз падает на один из следов оставленных молниями: разветвленный корень из остекленевшего песка.

И сразу перекат в сторону, вскинуть тело, одним рывком вскочить на ноги.

Зрители, наверное, ничего не успели понять: только что страж был почти мертв и вдруг стоит как ни в чем не бывало; Альрик больше не торжествует, а с воем катается по земле. Позвоночник, к сожалению, не поломал, но чувствует себя нехорошо.