Пастыри чудовищ. Книга 2 (СИ) - Елена Владимировна Кисель
Варги останавливаются, не дойдя до памятника Чуду Энкера.
Три переплетённых бронзовых тела алапардов — на постаменте. Девять медово-золотистых тел — внизу. Послушны велениям невидимого артефакта. Гриз видит Шалфея и Лаванду… наверное, все остальные алапарды — тоже из тех, которых якобы Ребенок Энкера забрал у якобы варгов.
Но горожане-то вряд ли различают алапардов в лицо.
Звери безучастны, немы — не актёры, но декорации. Актеры — те, что под капюшонами. В них заметно легкое театральное волнение: никогда перед такой публикой играть не приходилось… Обмениваются едва заметными знаками: начнём, что ли?
— Слушайте все! — Голос ровными волнами катится над площадью. Заученные паузы, идеально выстроенное придыхание. — Внемлите нам, подсудимые! Двадцать пять лет назад мы пришли сюда, чтобы предупредить!
— Предупредить тех, кто творит зло! — хором помогают двое. — Предупреждение тем, кто возомнил себя над природой! Предупреждение!
— Тогда нас остановили, но мы добились своего.
— Мы предупредили! Предупредили вас всех! Мы всех предупредили!
В людском море, зарождается буря. Вскипают и молкнут пораженные голоса: «Это они… говорят, они были… тогда! Когда Резня!»
А те, кто неумело, топорно притворяется варгами, теперь говорят, сплетая голоса — и цепь из фраз наотмашь хлещет по толпе:
— Мы предупредили вас, но вы не вняли…
— Мы показали вам, но вы не поняли…
— Вы возомнили, что можете стать выше живого…
— Вы, людское отребья, порча на теле Ардаанна-Матэс…
— И потому мы пришли вас судить — и пусть это будет предупреждением другим! — вскрикивает тот, что в середине.
Пьесу писал бездарный автор. Ставил бездарный режиссер. Хочется рассмеяться над этим спектаклем для малых детишек. И над теми, кто ему верит.
— Природе не быть у вас в рабах — говорим мы, Пастыри чудовищ!
— Ваша кровь зальёт эти плиты!
— Это будет лишь началом!
— Пусть все знают, пусть знают — лишь началом!
— Вам вынесен приговор! Да начнётся истребление!
Медленно поднимаются алапарды: хвосты прямые, на мордах — ни тени мысли, нет даже ярости… разворачиваются к толпе с оскаленными мордами. Передние ряды людей понимают наконец — к чему идет, и торопливо начинают подаваться назад, раздаются панические вскрики женщин, и надежда над толпой становится отчаянной, отвердевшей, как бронза. Тербенно рвётся с места, но законника удерживают, что-то шепчут на ухо. Что он не остановит в одиночку девять алапардов? Что не ему — с костяной дудочкой — останавливать Вторую Энкерскую Резню.
Что это по силам лишь чуду.
Чудо шагает из толпы. Вытягивает ладонь — чуть заметно светящуюся во тьме. И алапарды всё так же равнодушно ложатся на брюхо, и начинают ползти — вдевятером, по запятнанным камням площади… распластываясь под ногами, купаясь в лунном серебре.
Отражением того дня — когда ползли двое. Пачкая белые плиты алым.
Поражённый, хриплый выдох над толпой. Одинокое «Дождались» взлетает над шумом воды в каналах. Останавливается Тербенно, который почти уже вырвался из рук охраны.
Гриз трогается с места: сначала — за памятник, потом — поближе к тем, в капюшонах. Те недоуменно пятятся, изображают растерянность, поражение… страх.
— Кто… ты?
Чудо откидывает капюшон — и вздох становится восхищённым.
Ирме Кэрт будет, что рисовать.
Тот, кто вышел против варгов — высок и золотоволос. И прекрасен неземной, невозможной красотой: у него синие глаза, и ровные брови, пухлые губы и подбородок чудесной формы, и он похож на посланца божеств или вдохновенного пророка — если, конечно, их волосы ниспадают золотым каскадом по плечам.
Только с кожей Петэйр перебрал, когда создавал себе облик. Кожа слишком бледна — и она едва заметно светится, и вообще, от всего облика исходит свечение. От этого человек в темном плаще кажется легендой, божеством.
Или фальшивкой.
— Я предупреждал вас. Предупреждал вас, чтобы вы не приходили.
Голос, кажется, тоже светится: отдаётся и раскатывается по площади, как не бывает у людей.
— Кто… ты?! — хрипит предводитель мнимых варгов.
— Вы знаете, кто. Тот, кто остановил вас двадцать пять лет назад, — над толпою несётся восторженный стон. — Щит Людей. Тот, кто послан указать им путь. Кто направлен для одного — заслонить людей от ваших бесчинств! И я говорю вам, варги, — людской род не покорится вашим бестиям!
Актёр, который играет предводителя варгов, глубоко вздыхает. Отыгрывает он отчаянно хорошо: делает шаг вперёд, выдавливает из себя презрительный смех.
— Ты думаешь, мы отступим? Их ты спас — но будут другие города! Нас ты можешь убить — но за нами придут остальные! И даже если вы истребите нас — всё только начинается! Мы уйдем, но останутся наши стада! Слышишь? Люди должны покориться природе или умереть! Они — он кивает на алапардов, распластанных по площади. — Они отомстят за нас!
Вот оно, стучит в горле у Гриз. Вот ради какой речи это затевалось. Прогрессисты решили вовсе убрать с дороги варгов. Сделать нас кровожадными убийцами в глазах людей, развязать с нами войну… С чего? Зачем?
На упоительно прекрасное, одухотворённое лицо ложится тень гнева.
— Ты хотел принести людям страх, варг? Теперь нас не запугать. Посмотри на своих тварей — здесь их место. У ног человека. Или ты думаешь, что сможешь схватиться с Защитником Людей? Ну что ж, варг, — покажи, что ты можешь. Какие силы тебе даровала природа? А я покажу, чем наделили меня.
Три острых отблеска на площади — три ножа. Сейчас сверкнут, и кровь прольётся на плиты. Кровь не-варгов, которая никого не пробудит, никого не ввергнет в бешенство. Всего лишь повод для зевак говорить потом: «И тут эти варги кровью как брызнули, а алапарды подхватились, зарычали, готовы уже терзать… А он…»
Да. Он уже готов. Голова откинута, и светится вокруг неё золотой ареол, и бледная кожа серебрится под Луной Мастера. И приоткрылись губы — выпустить единственное слово, то самое слово, «Умрите» — и после этого будет команда артефакту…
И девять бездыханных тел на залитой серебром площади.
— Довольно!
Блики-ножи останавливаются. Удивлённо висят над левыми ладонями.
И нет слова.
Что делать — когда на сцену влез зритель и намерен сыграть главную роль?
— Опустите ножи, — говорит Гриз, проходя мимо актеров. — У меня есть просьба к Чуду Энкера.
Огибает удивленных актеров (один шепчет: «Сценарий изменился, что ль?») и останавливается перед ними.
Лицом к… личине.
Безоружная. По хлысту скортокса её слишком легко опознать, потому он не с ней. Есть, правда, пара артефактов от Джемайи, но перед ней ведь — Мастер…
Спокойный Мастер.
